«Бесамэ мучо», и он готов к дальнейшим «подвигам». Хоть на интервью, хоть к Президенту на прием. А сейчас все хуже и хуже. С каждым днем – все новые и новые причуды. Я готов, – широкоплечий поднял руку со шприцем.
– Проснись, сволочь! – крикнул во весь голос долговязый, встряхивая размякшее тело мистера Эхэндстронга. – Ты чего тут разлегся?! Сегодня у тебя встреча с Президентом, ты меня слышишь? Отвечай!
Мистер Эхэндстронг поднял безглазое лицо.
– Отпустите меня, – шептал он, – мне страшно.
– Как ты мне надоел! – кричал долговязый. – Сидеть смирно!
Он освободил руки старика Эхэндстронга и приказал:
– Быстро вытяни правую вперед!
Широкоплечий мгновенно подкатил стол на колесах, ухватил руку, наложил жгут и ввел препарат в вену.
– Готово! – отъехал он в сторону. Через три минуты начнет действовать. Давай сюда судно!
Волна тошноты поднялась снизу. Старик, удерживаемый могучей рукой долговязого, долго трясся над эмалированной емкостью.
– В душ! – коротко бросил широкоплечий.
Старика под руки занесли в душ. Через пять минут с полотенцем на седой голове голый мистер Эхэндстронг восседал на том же стуле. Теперь руки были свободны.
– Готово! Начинай! – скомандовал широкоплечий.
– Так! Ты понял, гнида, что теперь должен говорить? Иначе все повторится!
– Да, я понял, – трусливо улыбался мистер Эххэндстронг. – Я больше не буду.
– Прекрасно, – улыбался долговязый. – У тебя сегодня пресс-конференция и встреча с Президентом. Помни, что за тобой наблюдают постоянно. От тебя сегодня требуется только одно – соблюдать наши инструкции. Понятно? Но если что не так, тебя ждет скорая расплата! – долговязый показал шприц с длинной иглой.
Розовый туман медленно таял.
– Мистер Эхэндстронг, – Лукьянов стоял в проходе рядом с креслом астронавта. – Вы здесь в полной безопасности, и к Президенту на прием сегодня идти не надо.
Мистер Эхэндстронг тихо плакал без слез.
– Это так ужасно! – воскликнула сердобольная Елизавета.
– Только искреннее раскаяние поможет избавиться от кошмаров, но господин Сильная рука, похоже, сам пока не готов к такому поступку, – тихо произнес Лукьянов, – остается единственный выход – смерть. В общем, господа, – обратился Лукьянов к американцам, – вы должны быть нам благодарны: мы даем вам шанс.
Над головами сидящих проплыла Варенька в оранжевом комбинезоне, распевая странные вирши тоненьким голоском:
В салоне наступила тишина.
– Ты чего там распелась? – напустился на внучку Валентин Маркович. – Откуда ты эту чушь взяла? Сама сочинила?
– «Ты несешь любовь только мертвым», – повторила Варенька и, оттолкнувшись руками от потолка салона и сложив руки «ласточкой», направилась было в хвост самолета, но зацепила ногой защелку дверки верхней полки для ручной клади и оттуда, прямо на голову мистеру Эхэндстронгу, упал кожаный чемодан, стукнув его по лбу.
– Варя! – взревел вслед улетающей внучке Валентин Маркович. – Быстро вернись! Что за наказание! Вернись немедленно и извинись перед господином астронавтом! Вот я тебе задам за твой «мертвенный свет», – негодовал Шустрый, – вы уж ее простите, мистер астронавт. Она разбаловалась не в меру – летать, видите ли, научилась.
– По-моему, это китайский эпос, – заметил Юрий Петрович. – Господин Эхэндстронг, примите наши извинения за доставленное неудобство.
– За первое или за второе? – осведомился господин Эхэндстронг.
– За оба сразу, – ответил Лукьянов.
– Принимаю только за второе, – с достоинством отвечал мистер Эхэндстронг.
– Ничего страшного, – передавал чемодан Юрию Петровичу мистер Голдринг, – ну, получил оплеуху от вашего чемодана. Это же ваш чемодан, господин Люкиянов?
– Да, чемодан мой, – подтвердил Юрий Петрович.
– Это гораздо приятней, – мистер Голдринг нежно погладил ухоженную лысину господина Эхэндстронга, – чем оплеуха, скажем, от господина Валенды.
– Ценю ваше чувство юмора, мистер Голдринг, – отвечал Лукьянов, принимая чемодан. – Я, пожалуй, перенесу его поближе к своему месту, – сообщил он американцам.
– Вы, мистер Эхэндстронг – идиот! – прошептал Голдринг. – Этот чемодан все время был у вас над головой.
Глава 47
Наконец-то, Луна!
– Всем приготовиться! – четко и громко скомандовал Лукьянов. – Приступаем к осуществлению второго и главного этапа нашей операции. Сейчас наш самолет находится на расстоянии триста восемьдесят тысяч километров от Земли и на расстоянии всего четыреста километров от Луны. Как я вам и обещал, мы можем наблюдать одновременно три объекта Солнечной системы. Солнце сейчас по левому борту и вверху.
Иллюминаторы левого борта автоматически закрылись светозащитными шторками.
– На Солнце смотреть запрещается, – добавил Юрий Петрович, – а наша Земля и Луна – в правом иллюминаторе.
Земля висела под самолетом огромной радужной «каплей», а Луна, подобно шару, выточенному из прозрачного коричнево-красного оникса, была впереди и выше.
Веселая компания с восторгом и некоторым страхом смотрела вниз – на Землю.
Елизавета прошептала:
– Я что-то подобное один раз видела во сне! Все было такое яркое – прямо изнутри горело! Как сейчас. Вот так бы сидела и смотрела до конца своих дней. Какая наша Земля красавица!
Тимошкин тоже не отставал от жены:
– И куда делся весь этот «лес» со «светлячками»? К ним я уже успел привыкнуть. Было чувство безопасности: если что случится, я смогу ухватиться за какую-нибудь «ветку» и не упаду. А сейчас под нами бездна!
– Да, у меня тоже такое же состояние: как-то не по себе, и подташнивает, – согласилась с Тимошкиным Вера Николаевна. – Юра! Теперь мне не просто страшно, а очень страшно!
– Вера! Да что с тобой? Ты же мой самый стойкий боец и вдруг – «на тебе»! Немедленно возьми себя в руки. А то щелкну пальцем – полетите на Луну без самолета и без скафандров.
– Все, она уже берет себя в мои руки, – сказал Зорин и крепко обнял жену. – С этим Лукьяновым беды не оберешься. Лучше молчать и ничего не говорить. Так будет спокойней.
– Мы тут сидим внутри какого-то несерьезного, крохотного самолетика, – продолжал провокацию Тимошкин, внимательно рассматривая огромную Землю, висящую под самолетом, – Юрка! А как ты считаешь, наш самолетик не развалится на части? Что-то он слишком маленький для такого опасного путешествия.
В этот момент все явственно услыхали какой-то скрип.
– Женька! И ты туда же? – оборвал одноклассника Валенда. – Вместо искренней радости от настоящего космического полета к Луне у тебя «звездные страхи и ахи». Тоже мне – современник и соотечественник
