Атаманша маску сняла. Король вскочил:
— Елиза! — Мадам оказалась его экономкой.
Бандиты стащили парики, отклеили усы, носы, бороды. Теперь перед королем стояли повар Сом, конюх Лом и учитель танцев маэстро Валенсир.
— Так это вы? — вскричал король Крузербас и тут же спросил хозяина харчевни в надежде, что без настоящего разбойника все же не обошлось: — А вы?
— Он мой кузен, — сказала Елиза. — Добрейший человек.
— Я оскорблен! — рявкнул король. — Зачем вам этот маскарад?
— Чтоб наша девочка не выиграла конкурс. Она ведь ничего не может делать плохо. Мы виноваты: мы ее так воспитали. А ей пока что замуж нежелательно. Ей нужно завершить образование.
— Но вы же, умники, могли ее убить.
— Никогда! Что вы. Мы не могли.
— Она могла вас. Она же не подозревала.
— Любовь важнее, — сказали «бандиты», жалостливо шмыгнув носами.
— Ну а добро награбленное?
— Мы его с собой привезли. Вы разве не узнали свою шубу?
— Измора, отпусти их. Ты видишь — дураки.
Измора и Елиза задумчиво вздохнули.
— Пока нет внуков, король еще не совсем король, — сказала Измора. — Просто состарившийся принц.
А в «Золотом гвозде» кипели страсти. Служанки, бонны, гувернантки, няньки гадали, кто станет победительницей, — Редегунда, Лизелотта, Лимфатуза, Страфантена…
За столиком у двери сидели Хильда, Катя и Флорина.
— Девочки, я думаю, вам все же надо к ней пойти, — говорила Флорина жалостливым голосом. — Она же совсем одна с больной ногой. Вот ведь как — совсем, совсем одна…
— Мы пойдем.
Флорина ахнула, вскочила, закричала:
— Смотрите — наши! Тетушка Елиза! — Она сразу как-то позабыла о Хильде и Кате.
В зал вошла «банда» Архибудая.
В своем шикарном дортуаре Хроникамара совсем одна делала себе компресс из уксуса, апельсинового сока и одеколона.
Разогнулась она вздохнуть и увидела, что в окно к ней влезает мужчина в цилиндре, при палаше и двух револьверах.
Мужчина — а это был Крузербас — снял цилиндр, перчатки, сел в кресло и уставился на Хроникамару:
— Взаправду завтракаешь мармеладом?
— Только подойдите — глаза выцарапаю!
В окно запрыгнули Хильда и Катя:
— Мы тебе бутерброды принесли. А это кто?
— По-моему, разбойник…
— На нем корона…
Крузербас вытащил большущий револьвер, навел его сначала на Хроникамару, она завизжала, потом на Хильду.
— Мне кажется, ты самая толковая.
Хильда вынула из револьверного ствола свернутую трубочкой бумагу.
Прочитала:
— «Заявка. Банде Архибудая. Заказываю отловить моего заклятого врага с первого класса, принца Анатолия, и привязать его веревкой к колонне на городском холме, откуда видно море. А я приду — влеплю ему пощечину. Пусть знает! За это, после выигрыша, обязуюсь выплатить тридцать монет. Хроникамара».
— Выходит, к принцессе Ори ты отношения не имеешь, — прошептала Катя с облегчением.
— Я трудовая балерина. Волшебное еще куда ни шло. Но чтобы подлость! — Хроникамара упала на кровать и зарыдала. — Как вы могли подумать?
Хильда и Катя бросились ее обнимать-утешать. Хильда вытащила из-под кровати плакаты.
— Когда принцесса позволяет…
— А я не позволяла.
В дверь постучали — широко и радостно вошел король Филогерц.
— Прелестная Хроникамара! — начал он восторженно. — Мы объявляем вас победительницей по проценту… с точки зрения… Конкурс «Прекрасный танец» отменяется. Зачем он? Вы наша радость. Надежда королевства. Нимфа!
Тут вошла королева. Она несла руки перед собой, словно ей не терпелось сесть за рояль.
— Конкурс «Прекрасный танец» отменить нельзя. Можно заменить шитье на починку стиральной машины. Но танец! Даже мысль такая нормальному человеку не может прийти в голову. — Королева поддала рассыпавшиеся по полу рекламные плакаты. — Милочка, и вы ему простите эту бестактность, эту наглость, беспардонность? «Завтракает мармеладом» — какая пошлость! И это он отправил курьерским поездом во Францию, в Швейцарию, в Маракансон. Что там подумают о нас, фиофигасцах? Ужас!
Король топнул ногой, правда, не слишком уверенно.
— Сударыня королева, позвольте себе выйти…
— А вот и не позволю! — Королева подошла к зеркалу, поправила прическу, серьги, кружева, нос припудрила. — Вы, милочка Хроникамара, подайте на него в королевский трибунал. Пусть возместит вам нанесенный моральный ущерб. Пусть обеднеет, пусть. Я, девочки, вам скажу, вы еще не знаете: чем король беднее, тем уважительнее он относится к своей жене. И слушает жену, а не советника.
— Я возмещу. Я вот… — сказал король Филогерц. Вытащил из кармана туго набитый кошелек. — Вот…
Хроникамара этот кошелек гордо оттолкнула. Но Хильда подхватила его и подбросила на руке — такой тяжеленький.
— Театр отгрохаем, — сказала она.
— Браво, сударыня. — Король Крузербас навел на королеву револьвер. Она, не дрогнув, вытащила из ствола бумажку: «Заявка от имени короля Филогерца на вывихивание ноги принцессе Ори».
Тут вошел советник.
— Поправочка — «на легкое вывихивание». Они клялись не разглашать. Эх, люди-люди…
— Я на колени стану. Это он! — воскликнул король Филогерц. — Он разжигал во мне отвратительную страсть к наживе.
Король Крузербас вынул двадцать монет из кармана, положил их на стол и сказал, постукивая револьвером:
— Сударь, это тот самый аванс, который вы дали душегубам. Возьмите его как выходное пособие, и чтобы мы ваших советов больше не слышали. Вы не вписываетесь в стиль «люсиль».
Советник легко и нагло усмехнулся:
— Я, сударь, советую лишь то, чего желают короли. Я их насквозь вижу. А на стиль «люсиль» я, с вашего соизволения, чихаю.
Дальше все было быстро и просто. Советник схватил двадцать монет и ушел — могли ведь и диплом спросить. Королева объясняла сестрам и Хроникамаре, мол: «Триста платьев, а надеть нечего». Филогерц стал на колени перед Крузербасом, вынул из кармана две медали и сказал:
— Брат король, ты меня снова спас. Какую хочешь — За Спасение На Водах или За Спасение При Пожаре?
