— Доброе утро, леди, — сказал он временным сотрудницам, при его появлении оторвавшимся от своих компьютеров. Послав им ответную улыбку, Джеб повернул к себе Бриз: — Я должен поблагодарить своих фанатов. Покажи мне кое-что из входящей почты — хорошую часть. Пока я здесь, я подпишу ответы.
— Ты лучше перед отъездом закончи ту песню.
— Принеси мне почту.
— Если ты избавишь меня от нотаций перед моими сотрудниками — с удовольствием, — с вызовом сказала Бриз.
Джеб уже просмотрел две трети огромной пачки открыток, писем, конвертов с подарками, сделанными руками фанатов, — даже хорошая почта приходила мешками, — когда неожиданно натолкнулся на пачку розовых листков.
— Что за черт? — Пробежав глазами текст, он поднял глаза на Бриз и двух ее сотрудниц. — Неужели так всегда бывает с адресованными мне телефонными сообщениями? Ты просто бросаешь их в общую кучу? Или как?
Бриз не отрывала взгляда от листков бумаги:
— Этот мешок пришел из нэшвиллского офиса.
— Когда?
Не глядя на него, она пожала плечами:
— Я думаю, сегодня утром. Или вчера.
Джеб посмотрел на знакомое имя и номер телефона и, словно колоду карт, швырнул листки на стол.
— Посмотри на даты, Мейнард. Это же прошлая неделя! И позапрошлая. Сколько раз ей нужно позвонить, прежде чем ты обратишь внимание на то, что она пытается со мной связаться?
— Я не могу лично принимать каждый звонок, Джеб. — Она повернулась спиной к компьютерам и понизила голос в явной надежде, что остальные этого не услышат. — Перестань унижать меня перед моими секретарями. Эти послания записаны не моей рукой.
— Я полагаю, что о тех звонках, которые приходили сюда, ты попросту забыла.
— Она сюда не звонила. — Но щеки Бриз покраснели, и Джеб наклонил голову, пытаясь заставить ее взглянуть ему в глаза.
— Ты врешь.
Она хлопнула рукой по запискам:
— Она не звонила уже несколько дней.
— А где я был, когда она звонила?
— Работал, — сказала Бриз. — Или лежал в постели и прятал голову под подушкой — откуда мне знать? Ты был где-то в таком месте, что я не хотела тебя беспокоить.
— Черта с два!
— Она не принесет тебе ничего хорошего, Джеб.
Но она уже разговаривала с пустым местом. Резко развернувшись, Джеб промчался по коридору и устремился по лестнице в свою комнату, к своему личному телефону. Черт с ними, с этими ругательными письмами. Сюзанна звонила!
Когда Сюзанна приехала домой, везде было темно. Свет горел только на крыльце и в гараже. Поставив свой «бентли» рядом с арендованным Лесли черным «линкольном», который занимал большую часть маленького гаража, Сюзанна выключила двигатель.
Поднявшись на лифте к кухне, она прошла по коридору к парадной двери и просмотрела почту. Счета и реклама. От Джеба — ничего.
— Лесли! — позвала Сюзанна. Все равно объяснений не избежать. — Мама! — повторила она, не получив ответа.
Уже волнуясь, она поспешила вверх по лестнице. Лесли не было ни в ее комнате, ни в кабинете. Сюзанна почти добралась до третьего этажа, когда на площадке появилась заплаканная Лесли:
— Сюзанна, я думала, что ты уже никогда не придешь! Где ты была?
— Я осталась на ужин в приюте. Я звонила — никто не отвечал.
— Он бессердечный человек!
Он — это, конечно, Дрейк. Сюзанна открыла было рот, но не успела ничего сказать. Резкий запах виски чуть не свалил ее с ног. Отшатнувшись, она потеряла равновесие и начала падать.
Закричав, Лесли попыталась ее удержать. Она успела схватить Сюзанну за рукав, но рука Лесли тут же соскочила. Растянувшись на ступеньках, Сюзанна съехала на площадку второго этажа. Ударившись головой о стойку перил, она застонала, инстинктивно прикрывая обеими руками живот.
— Сюзи! С тобой все в порядке?
— Я… — Она втянула в себя воздух. Перед глазами плясали темные пятна. — Я не знаю.
Несколько мгновений она лежала неподвижно, стараясь справиться с дыханием и прислушиваясь к себе, в надежде, что не откроется кровотечение. Неужели она потеряла ребенка? Рядом суетилась Лесли, хватая ее за руки.
— Я тебя не толкала. Клянусь, я тебя не толкала! — со стоном сказала она.
— Со мной все в порядке. Правда. — Господи, хоть бы это оказалось правдой! Ее голова пульсировала от боли.
— Я расстроилась из-за Дрейка. Он позвонил, взбешенный новой песней Джеба Коуди, и, когда я предложила обсудить все это лично, он на меня накричал. Кричал, чтобы я оставила его в покое, что он… что он не любит меня и никогда не полюбит.
Несмотря на сильную боль в спине, Сюзанна выпрямилась и обняла мать.
— Я выпила совсем немного, — виновато сказала Лесли. — Всего лишь раз, перед тем как он позвонил. А он сказал, что я пьяница, жалкая пьяница и что я никому не нужна. — Она подняла взгляд на Сюзанну: — Я тебе еще нужна, правда? Я выпила совсем немного.
Сюзанна крепче прижала ее к себе, в то же время прислушиваясь к своей боли. В голове стучало уже не так сильно. Дыхание восстановилось.
— Лес, ты выпила больше. Гораздо больше.
Мать отстранилась от нее:
— Я же тебе сказала, что мне жаль, что ты упала! Я рассказала тебе, как ужасно Дрейк со мной обращался. А ты говоришь со мной совсем как он, — пошатываясь, сказала она.
Держась рукой за живот, Сюзанна встала и последовала вслед за матерью в гостиную. Подойдя к бару, Лесли повернулась. В руке ее была полупустая бутылка с джином.
— После этого я имею право немного утешиться. Меня окружают бесчувственные люди, моя собственная семья…
— Разве ты не понимаешь, что происходит?
Лесли не ответила.
— Ты настроила против себя Дрейка. Ты и меня настраиваешь против себя. — Сюзанна протянула руку к бутылке. — Где ты была весь день? И весь вечер?
— Здесь. Где мне еще быть?
— И ты не могла подойти к телефону?
— Я подошла, когда звонил Дрейк. И очень об этом жалею.
— Ox, мама! — Она потянула на себя бутылку, но Лесли ее не отдала, и Сюзанна уступила. Когда она отпустила бутылку, Лесли по инерции отшатнулась в маленький простенок между баром и аркой гостиной.
Потирая плечо с таким видом, как будто Сюзанна причинила ей ужасную боль, Лесли откупорила бутылку.
— Не делай этого! — сказала Сюзанна. Жидкость полилась в подставленный бокал, в котором уже плавал полурастаявший лед. Значит, она не особенно долго была наверху. Но что она там вообще делала, на территории Сюзанны? Лесли подняла бокал и выпила налитый джин.
— Ты убиваешь мою любовь к тебе, — сказала Сюзанна. — И убиваешь себя.
— Я совершеннолетняя и могу сама о себе позаботиться. — Спотыкаясь, она направилась к
