Сравнивая жизнь Дрейка со своей, более открытой жизнью, Джеб думал о том, согласится ли когда-нибудь Сюзанна выйти за него замуж. Да и вообще, долго ли она с ним пробудет?
Джеб связался с Дрейком поздно вечером, когда автобус остановился на заправке в двух часах пути от Атланты. Он звонил из автомата, не желая, чтобы разговор слышала Сюзанна или ребята из группы. И сразу заговорил о дневниках Клэри.
— Вы прекрасно знаете, что это в лучшем случае косвенная улика, а в худшем — просто домыслы. А самое главное — это выдумка. Да, я любил ее, но так же, как любой брат любит свою сестру. И ничего больше. — Он помолчал. — Я совершенно точно ее не убивал. Если вы хотите меня уничтожить — давайте. Разошлите копии дневника во все газеты — и увидите, что из этого выйдет. Я получу дополнительную рекламу и сколько угодно бесплатного эфирного времени. Но если мне повезет, пресса быстро устанет от этой темы — самое большее за три дня, и вы останетесь без твердых доказательств. Вас никто не станет слушать.
— За исключением полиции.
У Джеба внутри все сжалось.
— Они могут снова меня вызвать, могут допрашивать до посинения, но в конце концов не добьются ничего, с чем можно было бы пойти в суд.
— Учитывая личность вашего отца, вы знаете, о чем говорите.
Нагнувшись над трубкой, Джеб понизил голос, стараясь, чтобы его не услышал проходивший мимо Мак Нортон.
— Пусть в моих жилах не течет голубая кровь, но я люблю Сюзанну, которая носит моего ребенка. — Он на секунду замолчал, затем продолжил: — Мне хотелось бы, чтобы мы с вами ради нее нашли какую-то формулу сосуществования — ради нее и ради памяти Клэри. Дело за вами. Я свое сказал. — И он повесил трубку.
Он немного постоял, вдыхая прохладный ночной воздух с примесью паров дизельного топлива. Подняв голову, он посмотрел на сияющие вверху звезды. «Вот почему она не хочет выходить за меня замуж, — сказал себе Джеб. — Все дело в Дрейке, и не только потому, что отец пренебрегал ею, но и потому, что до тех пор, пока все не выяснится с дневниками Клэри, Сюзанна не сможет понять, любит ли ее отец».
Дойдя до автобуса, Джеб задержался у переднего отсека, где находились кухня, жилая зона и раскладные койки, на которых спали музыканты. Деревянные ставни были распахнуты настежь, ребята вместе с Бриз и Джоном Юстасом сидели за столом, собираясь сыграть в карты и выпить пива. Дожидаясь, пока в микроволновой печи разогреется поп-корн. Бриз возилась со своими растениями. Запах поп-корна Джеб не любил никогда — он действовал на него угнетающе. Вот если бы он погасил его любовь к Сюзанне.
— Эй, Джеб! Хочешь посидеть с нами? — Мак помахал перед собой картами.
— Нет, спасибо. Пойду немного посплю.
— Или еще что-нибудь, — съехидничал Скит, и Джеб, подавляя в себе желание стереть с его лица ухмылку, направился в конец автобуса.
— Он выглядит как лунатик, — заметил Камерон.
— Женские проблемы, — сказал Джон Юстас, заставив всех засмеяться, особенно Булла, смех которого действительно напоминал рев быка[17].
— Он может промчаться по этому коридору за минуту, — хихикнул Терри.
— Оставьте его в покое! — хлопнув дверцей микроволновой печи, сказала Бриз.
Группа и раньше отпускала шуточки по адресу Сюзанны, и та, кажется, не знала, что с этим делать. Джеб подозревал, что она решила, будто не понравилась музыкантам. Подобными замечаниями они обменивались и с ним самим, и с Бриз. Джеб знал, что это всего лишь шутки, но понимал, что не сможет ее в этом убедить, так же как из-за Дрейка не сможет уговорить выйти за него замуж.
Черт побери, прошло не так уж много времени, прежде чем он сделал ей предложение. И прежде чем признал своего ребенка. Пожалуй, она заслужила возможность подумать.
Стараясь не шуметь, он проскользнул в располагавшееся в задней трети автобуса затемненное купе. Стащив ботинки, он бросил их на толстый ковер цвета морской волны, стянул с себя одежду и лег рядом с Сюзанной на просторную кровать.
Сюзанна пошевелилась и прижалась к нему спиной; Джеб обнял ее одной рукой и уткнулся носом в шею. Она застонала.
— Я тебя разбудил? — прошептал он.
— Ты всегда меня будишь.
Сейчас Джеб совершенно точно знал, что не может без нее жить. Он почувствовал, как его мышцы начинают расслабляться, как его захватывает ритм несущегося по шоссе автобуса. Никогда раньше он не находил это покачивание сексуальным.
— Я весь день о тебе думал. И весь вечер, когда был на сцене.
Она вздохнула:
— А я чуточку ревновала, когда все эти женщины бросали розы и хватали тебя за ноги, если ты подходил к краю сцены. И швыряли тебе белье.
— Все это ерунда. — Он провел рукой по ее груди и животу, приподнял ночную рубашку с надписью «Кентукки», которая была теперь у нее любимой и прижал пальцы к теплой, упругой коже. В животе Сюзанны заворочался ребенок, и Джеб улыбнулся: — Чувствуешь?
— Даже слишком часто, — сонно улыбаясь, сказала она.
Он не должен упоминать о своей беседе с Дрейком. Это время принадлежит им.
— Это ведь хороший признак, правда? — сказал Джеб. — Значит, ребенок здоров.
— С ребенком все в порядке, — прошептала она, — и со мной тоже. Врач говорит…
— Врачи могут ошибаться. Даже Джон Юстас.
— С нами все будет хорошо, Джеб. — Сюзанна крепче прижалась к нему. Прикосновение ее ягодиц возбудило его еще больше.
Он погладил ее живот — погладил перед сном их ребенка.
— Я хочу тебя, — прошептал он. — Прямо сейчас. — Он просунул руку между ее ног, мозолистые от гитары пальцы царапнули нежную кожу. — Да? — спросил он. — Издав утвердительный звук, Сюзанна развернулась ему навстречу, и сердце Джеба пустилось вскачь. — Все в порядке?
Сейчас Сюзанна была на шестом месяце, ребенок уже начинал давить на грудную клетку, но, за исключением талии, она все еще казалась довольно стройной.
— Более чем.
Кто-то из парней заорал от восторга и хлопнул картами по столу, кто-то скрипнул стулом. Повернув голову, Джеб поцеловал Сюзанну в щеку, затем в мягкие и влажные губы, заставив ее застонать. Понимая, что они не одни, он закрыл ей рот ладонью и в то же мгновение вошел в нее, шепча цитату Шекспира: «Совершать старые грехи — новейший способ ведения дел». Автобус мягко подбрасывал их на ходу, помогая Джебу входить в женщину все глубже и глубже, пока наконец он не излил в лоно Сюзанны свои страхи и свою страсть. Экстаз все продолжался и продолжался, прорываясь наружу тихими стонами и перешептываниями. Джеб умолял Сюзанну — чего обещал не делать — выйти за него замуж.
Потом они тихо лежали в объятиях друг друга, покачиваясь на рессорах автобуса, и Сюзанна играла золотым кольцом в ухе Джеба.
— Сзади сильнее всего трясет. — Обхватив рукой ее грудь, Джеб лениво водил большим пальцем возле соска. — Я собирался переместить купе в середину, но теперь, пожалуй, этого делать не стану.
Сюзанна согласилась с ним, затем вдруг стала серьезной.
— Джеб, ты говорил с моим отцом? Во время остановки?
— Да. — Он положил ее голову себе на плечо. — Не беспокойся насчет Дрейка.
Повернувшись, она посмотрела на него, озаряемая в темноте проносящимися мимо фонарями.
— Я, собственно, не беспокоюсь. Он поступит так, как захочет. Я думаю о Клэри. — Сюзанна заглянула ему в глаза. — Что она испытывала, когда писала дневник? Когда тот человек ее трогал? Она ведь была тогда почти ребенком.
Он поморщился:
