вариаций. Будто Генри ожидал, что Долорес на сей раз от него откажется, и хотел помочь ей в этом. Потом спальня Генри, громадная кровать — каждый раз одно и то же, никаких изменений. Однажды он не выдержал:
— Зачем ты возишься со мной? Ну, зачем? Скажи, зачем?
— Просто я тебя люблю.
— Это невозможно.
— Тем не менее, это так.
— Это невозможно, ну как ты можешь?
— Я люблю тебя, милый, и если бы ты только доверился мне…
— Я полностью доверяю тебе. Но я не могу понять, что ты нашла во мне, я же не могу удовлетворить тебя. Ты молодая женщина, у тебя есть потребности — как же ты можешь выносить меня?
— Милый, что тут непонятного? Моя любовь к тебе значит больше, чем физическое удовлетворение.
— Я не могу согласиться. Секс так важен! Женщине секс необходим и физически, и эмоционально.
Долорес ухмыльнулась про себя — интересно, что запел бы Генри, если бы узнал о ее дневных свиданиях с другими?
Генри тяжело вздохнул.
— Не знаю, должен ли я позволять тебе так растрачивать себя, Долорес. Это для тебя плохо кончится.
— Если бы ты доверился мне, — почти резко сказала она.
— Я тебе полностью доверяю.
— Если бы ты мне доверял, ты не был бы таким напряженным.
— Пойми меня, я напряжен из-за отсутствия разрядки!
— Тебе необходимо разблокировать свою психику. Ты не повинен в том, что она погибла. Она была алкоголичкой, и ты ничего не мог сделать с этим.
— Неужели ты не понимаешь, что в ту самую ночь я ушел к другой! Правильно говорят, что наши прегрешения к нам же и возвращаются. Теперь я импотент. Это возмездие за ту ночь.
Господи, до чего же он занудлив! И еще завел песенку про благородство и нежелание подвергать ее дальнейшим страданиям из-за того, что он не мужчина. Ясно одно: надо принимать меры, срочные меры.
Этот шанс не должен ускользнуть от нее, уйти как песок сквозь пальцы — ни за что! Долорес понимала, что реши она сексуальные проблемы Генри, он станет ее должником, и она сможет выставить ему любые требования. Надо срочно что-то делать.
Но что именно?
— Может быть, все-таки принести тебе поесть?
Рекс стоял в дверях, одетый на выход: кепка, прикрывающая уши, высокие сапоги.
— Спасибо, лапка, есть, совсем не хочется.
— Чарлин, ты же совершенно перестала есть.
— Времени на еду не хватает.
— Ну, как хочешь. Тебя не переспоришь. Но помни, я за тебя тревожусь!
— Не тревожься, любовь моя. Смотри-ка, у нас гостья. Долорес Хейнс!
— Привет, красавица!
— Мне не причитается ничего потиражного, Чарлин? Рекс, как идет жизнь?
— Не жалуюсь, кисуля, не жалуюсь! Я как раз собрался пойти пообедать. Оставляю вас вдвоем.
Рекс изобразил нечто вроде танцевального движения плечами и выскочил вприпрыжку. Чарлин подалась вперед.
— Ты фантастически выглядишь, Долорес. Меха на тебе просто потрясающие!
— Спиро успел купить мне это манто, прежде чем откинул копыта. Ладно, Чарлин. У меня проблема. Можешь выручить?
— Постараюсь.
Долорес посвятила Чарлин в тайну Генри Гаупта.
— Я потащилась в библиотеку и прочитала все, что могла, на тему мужской импотенции. Я даже договорилась о встрече с одним психиатром. Но боюсь, что это все пустое. Есть у меня предчувствие, что поможешь мне ты.
— Я? Каким образом?
— Где мне раздобыть афродизиак? Мощное средство, стимулятор типа того, который подмешивали в шоколад французские придворные, или, скажем, то, что применяют латиноамериканские индейцы.
— С чего ты взяла, будто мне известно, где его раздобыть?
— Чарлин, если есть человек в этом городе, который что-то про это знает, так это ты.
Чарлин громко прыснула:
— Ну ты даешь, Долорес! Я действительно могу оказаться тебе полезной, моя лапочка. Пару деньков подожди. Мне придется навести справки.
— Миллион благодарностей, Чарлин! Ты даже не представляешь себе, что ты делаешь для меня.
Долорес наблюдала за Евой, которая упаковывала два здоровенных чемодана.
— Ну что, малышка? Готова приступить к серьезной работе в Вермонте?
— Жду, не дождусь, когда приступлю. Долорес, представляешь, целых две недели! Я заработаю больше тысячи долларов!
— А как же реклама крекеров? Ты же две недели не сумеешь вести ее?
— На фирме очень хорошо отнеслись ко мне — оформили две недели отпуска.
— Кэрри, а ты когда приступаешь к сводкам погоды?
— Дня через два.
— Ну ладно. Остаешься одна сторожить крепость. Кэрри оторвалась от вечерних газет:
— Ты тоже уезжаешь, Долорес? Когда?
— Мой обожаемый, мой божественный Генри повезет меня отдыхать. Правда, он пока еще не знает этого.
— Куда ты хочешь, чтобы он тебя повез?
— Еще не решила. Сегодня вечером собираюсь поднять эту тему. Желательно поехать в экзотические места.
— Типа Палм-бич? — выскочила Ева.
— Или Нассау, или Ямайка, или Большие Багамы, или что-то другое — было бы солнце и отдых. Так, телефон звонит! Надеюсь, что меня. Я уже черт знает сколько времени жду звонка.
Ева, которая рванулась, было к телефону, остановилась. Долорес взяла трубку.
— Алло! — пропела она. — Ах, это ты, Чарлин? Как хорошо! Так. Все выяснила? Дай подробный адрес. Я вся внимание.
На другое утро Долорес посетила банк, откуда отправилась в Гарлем по адресу, полученному от Чарлин. Она вручила шесть сотен наличными толстухе с шоколадной кожей, одетой в тесное пунцовое платье, побрякивающей множеством золотых украшений, а взамен получила флакончик.
Вечером она потихоньку накапала из флакончика в предобеденный виски Генри. Зелье начало действовать, когда они сидели за столом. На лице Генри появилось очень странное выражение.
— Ты не согласилась бы пойти обратно ко мне и еще разок попробовать? — спросил Генри.
В тот вечер Долорес выбрала ресторан, расположенный достаточно близко от дома Генри. Через считанные минуты они уже были в постели: впервые за три года Генри был в форме.
Потом он готов был отдать Долорес все на свете, что только она ни пожелала. Для начала она пожелала поездку на Ямайку и соболье манто.
На следующее утро билеты были заказаны и манто куплено, а вечером того же дня в ресторане «Орсини», наслаждаясь прикосновением дорогого меха к обнаженным плечам, Долорес промурлыкала Генри в ухо:
— Видишь, милый, я же говорила тебе — ты просто жил.
