долгих лет я много раз бывала в ресторане, но еда была просто ужасной. Хороших отзывов об их работе я никогда не слышала, но несколько месяцев назад владелец ресторана нанял хорошего шеф-повара. Патрик Кларк был веселым человеком: я знала его по Лос-Анджелесу. Я всегда восхищалась его едой, и я подумала, что если кто-нибудь и может спасти ресторан, подавая по полторы тысячи блюд в день, так это он.
— Плохо? — спросила Кэрол.
— Хуже, чем я могла себе представить. Мы пришли туда в половине восьмого, и без четверти девять все еще сидели перед корзинкой с хлебом и умоляли подать еду. Я старалась развлечь Ники, ходила с ним в магазин подарков, мы осмотрели разные обеденные залы, даже вышли наружу и посмотрели на дерево, подстриженное в форме гориллы. Но, вернувшись назад, увидели, что все осталось по-прежнему.
— Ну ты хоть поела?
— Да, и когда еда наконец появилась, то, следует признать, она была хорошей. Но к тому времени Ники уснул на моих коленях. Теперь, когда мы проходим мимо, он даже не смотрит на огоньки.
— Значит, вы его с собой не возьмете, — сказала Кэрол. — А кого возьмете?
— Помнишь подругу моей матери? Клаудию? Ту, что преподает актерское мастерство? Она возьмет с собой приятельницу. Она ничего мне о ней не рассказала, кроме того, что зовут ее Элен, и я пойму, зачем она нам понадобится.
— Значит, в ресторан придут три старушки? — сказала Кэрол. — Как же мне не терпится услышать о твоих приключениях.
Ее глаза искрились от смеха.
Майкл и Ники уставились на мое платье.
— Я думаю, что она — очень хороший человек, — лояльно заметил Ники. — Она похожа на бабушку Мэтта.
— Послушай, — повернулась я к Майклу, — ты можешь пойти со мной, будешь называть меня мамой.
— Спасибо на добром слове, — сказал он.
— Как тебя зовут? — спросил Ники.
— Бетти, — ответила я. — Бетти Джонс.
— Сколько тебе лет? — спросил он.
— Шестьдесят восемь.
— Ты выглядишь старше, — заметил он.
— У меня была тяжелая жизнь, — сказала я.
— А дети у тебя есть? — спросил он.
Как все любимые дети, он жалел бездетных взрослых.
— Нет, — ответила я. — Я старая дева.
— О, как плохо.
А затем.
— А кто такая старая дева?
— Женщина, которая ни разу не была замужем.
— Бедная, — пожалел он. — Детей нет. Мужа нет. Тебе, наверное, одиноко.
— Да, — сказала я.
— А у тебя и денег мало?
— Мало, — сказала я. — Во всяком случае, я не богатая. Сегодня Клаудия пригласила меня обедать.
— Ты ее предупредила? — спросил Майкл. — Она знает, что ей придется платить по счету?
— Да, — ответила я. — Я попросила, чтобы она принесла кредитную карточку, и я потом ей заплачу. И я объяснила, кого она увидит. Она не видела ни Хлою, ни Бренду. Думаю, ей интересно посмотреть, сумела ли я справиться без ее помощи.
— Удачи тебе, — сказал муж.
— До свидания, мамочка, — сказал Ники.
Он посмотрел на Бетти и добавил:
— Я рад, что у тебя есть подруги.
Я надела бесформенное черное пальто, которое купила для Бетти, поверх седого парика набросила шаль. Натянула черные шерстяные перчатки и взяла квадратную черную сумку.
Глянув в зеркало, поняла, что под очками осталось лишь несколько дюймов моего собственного «я».
И все же я не была готова к реакции Джина. Когда раздвинулись двери лифта, он не улыбнулся и не поздоровался. Просто подождал, когда я войду в кабину, после чего закрыл двери и пустил машину вниз. Пока мы спускались, он смотрел прямо перед собой, словно меня не было рядом. А когда я вышла, поблагодарив его, он механически пробормотал: «Добрый вечер». Мне показалось, что если бы я промолчала, он и вообще бы меня не заметил.
Я шла но Риверсайд-Драйв, и никто из повстречавшихся мне людей — прогуливавших собак, кативших коляски или несущих портфели — не обратил на меня внимания. Ни один швейцар не приподнял шляпу в знак приветствия. Я дошла до угла, чувствуя себя бестелесной, словно ветер. Когда люди обращали в мою сторону глаза, то они, казалось, смотрели сквозь меня и видели лишь здания за моей спиной. Я принялась махать рукой проезжавшим такси, но они ехали, словно мимо пустого места. Наконец я выскочила на середину улицы.
— Куда? — спросил шофер.
Ему пришлось остановиться, чтобы меня не задавить.
— «Таверна на Грин», — пожалуйста, — произнесла я тихим голосом.
— Громче, — сказал он, и, когда я повторила фразу, он так сильно нажал на газ, что меня отбросило назад и прижало к сиденью.
Шофер смотрел прямо перед собой. Он мчался по улицам, словно бы участвовал в автомобильных гонках. Проскакивал каждый светофор, подрезал другие автомобили, не обращал внимания на пешеходов.
— Помедленнее! — взмолилась я.
В ответ он еще сильнее нажал на газ и едва не налетел на детскую коляску, выехавшую на «зебру».
— Пожалуйста! — закричала я, но он не реагировал.
Возможно, он все время так ездил, но мне казалось, что он смотрит на меня, как на старый башмак, на утиль, с которым ему не терпелось расстаться.
Когда мы выехали на подъездную дорожку и автомобиль, дернувшись, остановился перед «Таверной на Грин», я была очень благодарна. Открыла дверь и, пошатываясь, выбралась на тротуар. Я была так потрясена, что мои руки дрожали, когда я отсчитывала деньги и совала их в окошко. В эту минуту я чувствовала себя такой же старой, какой казалась.
Клаудия стояла под козырьком. Она казалась еще меньше рядом с красивой женщиной с орлиным носом. У нее были короткие светлые волосы, а одета она была в кашемир и меха. Клаудия смотрела на каждое подъезжавшее такси и разглядывала выходивших пассажиров. Она глянула на меня, и я должна была бы обрадоваться тому, что ее взгляд двинулся дальше. Но мне почему-то стало грустно.
Я подошла на дрожащих ногах, дотронулась до ее руки. Туфли все-таки были малы и натерли ноги. Она обернулась, вгляделась в мое лицо и спросила:
— Бетти?
Я кивнула и наклонилась поцеловать ее. Она сказала:
— Я хочу познакомить тебя со своей подругой Элен. Но пойдем внутрь. Тебе, должно быть, тоже холодно.
Она взяла меня за руку, и мы пошли в волшебную страну — «Таверну на Грин». Поглядывая на огоньки, подмигивающие в фойе, я вспомнила, как зачарован был Ники безвкусной театральностью этого места.
