– Они их с самого Урочища тащили? – ужаснулся кто-то из Мечей. – Неделю?!
– Вечная память, – тихо сказал еще один. – Они все-таки победили…
Гезеш поднял на него взгляд. Бородатый воин указывал на поляну. Солдат, в бурой от крови перекидке, посреди месива смотрелся жутко. Мертвый лавинец глядел в небо пустым взором, но на его лице застыла победная улыбка. Рядом с погибшим валялась убитая тварь, напоминающая крота-переростка. Из пасти чудовища торчала рукоять клинка.
– От потери крови помер, – бородач сплюнул. – Ногу ему отгрызла, с-с-с-стерва.
Вернулся Лихой, замер над отдувающимся Гезешем.
– Бежали! Лавина – и бежала… Немыслимо! Здесь, судя по следам, на ночь встали, но их все равно догнали. Жаль ребят, они дело делали!
– Надо похоронить, – буркнул еще один Меч.
– Надо, – согласился Лихой. – Заслужили.
– Думаешь, что этих рядом нет? – простонал Гезеш.
– Точно нет. Говорю – этот от потери крови умер, а не от клыков. Значит, перед смертью последнюю завалил. – Бородач шагнул вперед и протянул руку Лесорубу. – Идем назад, а? Лихой, ты как?
– Двинулись. – Десятник сдержанно кивнул. – Но они и погибнуть умудрились особенно! Всю жизнь были ненормальными и смерть нашли такую же. Неделю уходили! Видать, своими же жертвовали. Оставляли по десятку, чтобы хоть как-то задержать? Иначе не пойму, как вообще сюда добрались. Хотя… Может и уцелел кто?
– Жалко ребят…
– Да… Идем!
Как ни странно, желающих похоронить павших нашлось много. Отряд Лавина, живая легенда Диких, как сказал Гнев. Не наемники, не шатающаяся банда. Их капитан, бывший дундэйлский паладин, как вышел из Колонны – продолжил дело своей страны и, как мог, боролся с плодами Безумия.
И вот решил расчистить дорогу через Свирепый Умрал… Гур-Дарг армию не рискнул послать, а сотня сорвиголов пошла по собственной воле.
Дикие Лавину уважали, хоть никто и не следовал ее примеру, а некоторые так вообще держали за сумасшедших. Гнев сказал, что капитан погибшего отряда брал к себе только лучших, в то время как остальные принимали всех желающих. Соискатель должен был доказать свои умения и храбрость. И мало кому удавалось. Но все же в Лавину шли.
После похорон Антаг нашел Гезеша и коротко сообщил:
– Завтра на тракт выйдем, к Свирейн-Даргу который. А через пару дней Ухкув начнется…
Больше они ничего в этот день друг другу не сказали. Да и незачем было.
К дороге через Свирепый Умрал вышли, как и обещал командир Мечей, на следующий день. И с удивлением обнаружили на развилке сидящего человека в грязной перекидке. Незнакомец поднял руку, приветствуя странников.
Лавинец?
Дикие молча шли мимо, удивленно поглядывая на подозрительного бойца, но не смея остановиться без команды. Антаг дал ее, только когда поравнялся с воином.
Исхудавший, перепачканный в высохшей крови, покрытый шрамами, как свежими, так и не очень, солдат вымученно улыбнулся:
– Доброго пути!
– Лавина? – Командир Мечей замер над сидящим.
– Она самая… – кивнул тот. – Она самая. Вот, жду тех, кто уцелел.
– Мы вчера в лесу видели следы боя, на что вы напоролись?
Лавинец помрачнел:
– Значит, никто не дошел. Наверное, Восьмая Кисть была… Я надеялся, что хоть они выберутся.
– Что произошло?
Не знаю! Не повезло, – воин натянуто ухмыльнулся. – Наткнулись на эту стаю у Свирейн-Дарга. Явно из Урочища твари! Как там оказались – не пойму. В первой схватке отбились, но половина братьев полегла.
Он неожиданно хмыкнул:
– Зверушки-то разумные! И мстительные. Паладин решил, что бежать надо, не думая.
– Паладин? – спросил Гезеш.
– Их капитана так зовут.
– Звали, – поправил лавинец. – Его в первую ночь порвали. Обидно получилось. Дорогу-то аж до Свирейн-Дарга расчистили! Удалось ведь. А форт – пуст оказался. Да и эти… Мы и следы путали, и засады устраивали. Но каждую ночь лезли, сволочи.
– Свирейн мертв?
– Нет, там что-то другое. Ворота настежь, и никого, и, может быть? Хотя вряд ли… Надписи там на стенах жуткие. Паладин как прочел – лицом посерел. «Не смотрите за стену!» Похоже, что-то из Урочища
