Гезеш покраснел. Да, перед сном он любил «поболтать» с Призраком. Просто так, о жизни, о прошлом, о будущем. Ничего такого, но вот от комментариев приятелей моментально заливался краской. Будто совершал что-то постыдное.
Впрочем, ошибку он уже сделал. Признался Карне в своих чувствах и до сих пор с болью вспоминал, как изменилось ее лицо. Страх, горе и вина, словно три сестры, отразились в глазах девушки.
«Не надо», – произнесла она. Лесоруб все-таки научился читать по губам. По манящим, но недоступным губам Призрака…
Слава Творцам, что никто не догадывался о мечтах Гезеша. Любить и желать привидение – это ненормально.
«Люблю другого», – говорила она в ответ на его признания. И Лесоруб молча ненавидел проклятого незнакомца.
Этим вечером, до того момента, как за дверью послышались шаги приятелей, Лесоруб и Карна почти не разговаривали. Он молчал, любовался ее чертами, а она смотрела в окно, на тракт, и о чем-то думала.
Когда в комнату вошел пошатывающийся от выпитого Друз – Призрак исчезла.
Через два дня пришла весть, что северные Башни пали, и армия Безумца двигается на юг, не отвлекаясь на небольшие гарнизоны. Дундэйл встревоженно гудел. Новости Искатели и рыцари узнали одновременно. Гнев передал через Карну привет, сообщил о том, что войска вышли к ожидающим их элитарным частям Дундэйла и через три-четыре недели планируют атаковать Бастион.
По тракту неслись гонцы, выкрикивающие: «Башни пали!» На север торопливо уходили все новые отряды, жители, не дожидаясь появления врага, готовились к бегству в окрестные рощи.
В трактирах говорили только о грядущем сражении. О том, что против Дундэйла выступили все демоны Кимании.
Искатели спешили на юг, надеясь избежать момента, когда в стране начнется паника, и скрыться в лесах у Темной Крепости.
Битва на Алом Поле, как потом назвали место, где погибла большая часть элитарных войск рыцарей, вошла в века, как пример человеческой отваги и самоотверженности.
Прорвавшись сквозь строй Проклятых, не считаясь с потерями, рыцари добрались до армии Безумца, где и началась настоящая сеча. Зажатые в клещи дундэйлцы пытались нанести противнику максимальный урон.
На том поле слегло не меньше пяти тысяч человек. Погиб весь цвет рыцарства.
Но и войска Безумца впервые за кампанию понесли потери. Несравнимые с дундэйлскими, но все же.
Когда поле объято пламенем Горящих, когда в клубах дыма видны фигуры каменных титанов, когда далеко за ними ждут атаки баталии пикинеров – идти в бой на непослушных конях – форменное безумие.
Закованные в сталь воины, летящие сквозь огонь, уклоняющиеся от тяжелых замахов несокрушимых врагов, выживающие под дождем из стрел – гибли на частоколе копий, сметая массой тех, кому не повезло оказаться на пути одуревших от хаоса скакунов и их, частенько уже мертвых, наездников.
Поражение рыцарей осталось в веках как пример храбрости. Воины Дундэйла готовы были умереть за свою страну, за шанс убить хотя бы одного захватчика. И умирали!
С Алым Полем связана и еще одна история. Когда окончилась битва и угасли последние очаги сопротивления, армия Безумца, каждый солдат, каждый Проклятый, преклонили колени в память павших и в знак уважения к их отваге.
В тот день Гезеш услышал недовольный голос Лика:
«Ерунда какая-то… Слишком все просто у тебя выходит».
Лесоруб не ответил, а невидимый собеседник не продолжил.
На следующий вечер впереди показался Бастион. Он был огромен. Черная туша на фоне серого неба, восседающая на гигантском холме. Неприступные стены, ощетинившиеся катапультами башни, широкий, заполненный водою ров.
Лес вокруг был вырублен на несколько миль, образуя проплешину, посреди которой гордо вздымалось одно из лучших творений войны.
Бастион выглядел настолько угрожающе, что Искатели решили к нему не приближаться и свернули с тракта в лес.
– Если стоять под стеной и попытаться разглядеть ее зубья – легко свернешь себе шею, – вдруг поделился с друзьями Джаззи.
– Я сомневаюсь, что эту дрянь вообще можно брать штурмом. Гезеш, сегодня посоветуй Гневу обойти ее сторонкой! – Друз выглядел подавленным. – Лучше уж в клещи попасть, чем лезть на такие укрепления.
– Гнев сам дундэйлец и про Бастион наверняка знает, – напомнил Лесоруб. – Что-нибудь придумает.
– Лезть на нее все равно не стоит, – буркнул наемник.
Ночью Карна передала сообщение о Бастионе. Искатели собрались вокруг костра, приготовили нехитрый ужин и, насытившись, лениво поглядывали на беседующую с далеким Гневом девушку.
Призрак парила над лагерем, не обращая внимания ни на что вокруг. Беззвучно шевелились губы, произносящие неведомые странникам слова.
Обычная картина. Вот только Гезеш, неспособный оторвать взгляда от возлюбленной, похолодел от ужаса
