Вопросы?
Группа молчала секунд пять, пока в воздух не поднялась рука.
— А остальные Р-звенья тоже вылетают сегодня? Если да то куда? — уточнил один из кадетов девятикурсников. Капитан Комаров почесал подбородок, явно раздумывая, является ли данная информация секретной, но вскоре он принял решение и ответил.
— Скажу лишь одно, звенья капитана Трефилова и капитана Ильсурова отправляются в настоящий ад. Они вылетят через двадцать минут после нас.
Ответ ведущего был не очень оптимистичен. По меркам Вани, их звено уже отправлялось в ад, потому что в свалках на точках Лагранжа, нужен глаз да глаз за всем происходящим вокруг, а то не ровен час истребитель врежется в гигантский кусок титана — вот поистине глупая смерть.
Юноша сжал кулаки, громко про себя подумав: «Кадет Сафин, прибыл сюда, чтобы выжить или умереть в бою! Он не погибнет от гигантского куска мусора!»
— Товарищ капитан, — поднялась в воздух рука кадета, имени которого Ваня, к сожалению, не знал, — а что делать тем, кого не назвали?
Комаров расхохотался.
— Что делать? Сидеть и сопли на кулак наматывать, господа, в сегодняшнем вылете вы не понадобитесь. Так что займитесь каким-нибудь общественно важным делом. Поиграйте в шашки или сходите в медпункт к нашим распрекрасным медсестрам. Еще вопросы, — уточнил капитан, — нет вопросов? Тогда через пять минут на северной палубе. Без опозданий. Разойдись!
Бойцы встали и разбрелись по кают-компании. Ваня дождался пока капитан подойдет ближе и спросил.
— Товарищ капитан, можно обратиться?
— Обращайтесь кадет Сафин, — невозмутимо произнес Комаров.
— Могу я узнать, почему меня поставили во вторую линия, когда мои летные показатели куда выше, чем показатели Григорьева.
— Эх, Иван, — вздохнул капитан и по-отцовски положил юноше руку на плечо, — не в показателях дело.
«Крайне однозначный ответ», — саркастически подумал кадет, глядя в спину удаляющемуся куратору группы. Но не успел он напрячь мозги, чтобы поразмыслить над его словами как вдруг рядом появился Генка Ка.
— Что-то мне не по себе. Я хоть и замыкающий группы, но ведь это все равно боевая вылазка, так ведь? — проговорил он.
— Знаешь Ген, капитан ясно сказал, что не все так плохо. Мол, мы отправляемся на прогулку, а вот наши коллеги и соратники идут в жопу. Делай выводы, — сказал Ваня и направился к лифту.
— А может и наша прогулка через «жопу» пролегает? — возбужденно крикнул Генка вдогонку. Хотелось думать что, нет. Но чем черт не шутит.
Спустя пять, отведенных всем, минут с северной палубы борта орбитальной крепости «Стрела» поднялось двенадцать боевых, технически исправных машин.
— Что за бормотание в эфире? — прозвучал у всех в наушниках голос ведущего группы.
— Это не бормотание, товарищ капитан, — сразу же последовало оправдание, — я всегда молюсь пред полетом.
— А вот это правильно, кадет Сафин, — похвалил Комаров.
Ваня увел свой перехватчик влево, дабы не нарушать строй. Как не крути, а ровного шестиугольника у них не получилось. Тогда Ваня включил панель электронного захвата и поставил свой истребитель на угловой курс следом за Григорьевым, чей Скорпион важно плыл впереди. На панели красной звездочкой мелькнул сигнал о точном захвате. Ваня щелкнул кнопкой автопилота и откинулся в своем сиденье.
Двигались, как отметил юноша, не очень быстро бортовой компьютер показывал лишь 40 % задействованной мощности. «И, правда, мы ведь не от кого не бежим. Куда нам вся тяга», — подумал Ваня и поглядел сквозь оранжевые очки на экран визора. На экране было изображение в высоком разрешении: орбитальная крепость, висевшая на фоне голубой планеты, становилась все дальше и дальше. Без приключений летели еще около пяти минут, пока в эфире не прозвучал знакомый голос.
— Я могу ошибаться, но мой истребитель потяжелел в разы. Его кренит на правую сторону, — произнес Май, на что ему тут же ответили.
— Я не думаю что разведывательные бакены, оснащенные титан-стронциевой оболочкой будут легкими, — ответил кто-то из замыкающих. Ваня сразу же проверил тоннаж своей машины. И, точно, он стала тяжелее на несколько десятков тонн.
Пока юноша разглядывал изображение весового модуля, на экране бортового компьютера появилось окно предупреждения. В окне было написано о том, что борт 20/17 приближается к расчетной точке сброса первого бакена.
Ваня сел в пилотском кресле поудобнее, отключил электронный захват и перевел управление машиной в ручной режим. Истребитель еле заметно дрогнул, когда управление на себя взял пилот.
Юноша сверился с показателями машины и, накренившись на левый бок, дал импульс на маршевые, усиливая тем самым тягу двигателей.
В интерфейсе бортового компьютера появилась графа катапульта. Судя по описанию этой примочки, установленной на истребитель, можно было, не корректируясь маневровыми дюзами, выстрелить бакеном прямо в расчетную точку. В связи, с чем Ваня добавил скорости и в нужный, по его мнению, момент выбросил один из бакенов, удачно пролетев над расчетной точкой.
— Бакен номер один сброшен в расчетную точку R-1, - отрапортовал юноша по завершению работы.
— Промах на четыре метра, кадет Сафин, — ответил капитан Комаров и усмехнулся. Конечно четыре метра в космосе это ничего не значащий бред, но как этот бред задел Ваню.
— Ладно, все в порядке. Ни у кого с первого раза не получается. Вон твой дружок Петров, вообще мазанул на семнадцать метров, — поддержал ведущий звена.
Когда на обзорном экране появилась первая точка Лагранжа, борт 20/17 был уже пуст и все его бакены, коими он был нагружен еще на крепости, покоились теперь в просторах космоса, излучая мощные радиосигналы.
Ваня поднял обзорный экран, загораживающий ему вид через лобовое стекло. Свалка технического мусора на точках Лагранжа, являла собой гигантскую территорию, заваленную всевозможными обломками, остовами, химическими отходами. И так как солнце в данный момент находилось по другую сторону земли, то работать бы пришлось в кромешной тьме. Но выход был всегда, и разработчики истребителя ХRA-73 предусмотрели и подобный расклад событий.
Ваня вручную, запустил с бортового компьютера голографический преобразователь. Подобный гаджет буквально раскрашивал мрак космоса в более приемлемые глазу цвета. И вот сейчас кадет Сафин как днем видел каждый закуток приближающегося, бесконечного мусорного лабиринта.
— Входим в зону Лагранжа, всем включить боевые радары и настроить их на максимальную чувствительность. Сигнатура «свой — чужой», — скомандовал капитан, — все орудия в боевой режим.
Ваня включил еще пару мониторов: один был ракетного наведения, другой управления главным калибром. А с бортовыми турелями он и сам справится, поэтому прямо на лобовом стекле появилось перекрестье прицела.
Разлинованный экран радара мгновенно отобразил шесть объектов с сигнатурой «свой».
— Кадет Сафин, — прозвучал в эфире голос ведущего, — на твоем истребителе две ракеты направленного действия заменены на пилотируемые электромагнитные пенетраторы.
Будто подтверждая слова ведущего звена, борт компьютер показал наличие пенетраторов на борту.
— Огонь пенетратором в новую расчетную точку, — приказал капитан Комаров.
— Есть огонь в расчетную точку, — отозвался Ваня и, сопоставив данные радара с экраном наведения ракет, дождался полного расчета наиболее выгодной траектории, вышел на позицию с помощью маневровых дюз, и надавил большим пальцем на гашетку.
Мрак космоса тут же разрезал своим голубым огненным хвостом пенетратор, унесшийся вдаль. Где-то
