Ваня дал импульс на маршевые, делая изящный разворотный финт. В узких коридорах лабиринта гигантскому, по человеческим меркам, корвету было негде развернуться, и он лишь мог вращать своими орудиями да и то не всеми.
Навстречу борту 20/17 последовал очередной выстрел плазменной пушки. Ваня мгновенно уклонился вправо, но, избежав лобового столкновения с плазмой, он попал под град главного калибра. Хвала Господу, что вовремя выпущенная кадетом ракета, угодила корвету «Ишим» точно в реакторный блок, не дав ему превратить, истребитель ХRA-73 в решето.
— Ребята молодцы! — восторженно ликовал Комаров, — в вашем секторе больше нет вражеских целей! Догоняйте! Май, как ты?!
Ваня только сейчас заметил, что он больше не слышит криков своего друга.
— Все нормально, бортовой медик вколол мне лошадиную дозу обезболивающего, но моя нога выглядит отвратительно. Ванек слышишь, Карл Павлович не врал! Я действительно похож на жареные какашки! — рассмеялся в эфире Май. «Шутит, значит живой» — успокоился Ваня и заметил, что он не может остановить дрожь в руках. Осознание того, что за сегодняшний вечер он столько раз был на мгновение от гибели, пришло позднее. Через минуту поредевшее звено Р-512-ИО-1 вышло на расчетную точку встречи со второй частью звена.
Р-512-ИО-2 появились лишь спустя десять минут по истечению условленного времени. Их часть звена поредела в половину. Ваня на экране визира узнал истребитель Генки Ка и от сердца отлегло. Хоть раньше они с Генкой не особо дружили, сейчас же этот пухлый паренек был для юноши как родной.
Задание было выполнено — все разведывательные бакены заняли свои расчетные точки и теперь ярко сигналили на базу, о своей активной деятельности. На всем обратном пути в эфире висел гомон. Больше то конечно, как выражался капитан Комаров, «трындели» кадеты. Тем, кто выжил сегодня, явно нужен был отдых.
На крепости их встречали как героев. Точнее как героев встречали кадетов.
Петрова пришлось буквально выковыривать из его истребителя. Плазма, попавшая в его кабину, сплавила левую ногу Мая с приборной панелью. Мало того, что хирургическое вмешательство требовалось самому пилоту, так еще и с его машиной теперь было немерено возни. Механики тут же принялись за починку, а медики из северного мед бокса вкачав Маю хорошую дозу снотворного вместе с куском приборной панели вынули его из кабины и транспортировали в мед корпус.
Ване они тоже дали какой-то гадости, чтобы у того не тряслись руки.
— Спасибо, — сказал он и одним махом выпил все. Руки и впрямь перестали трястись в течение минуты, но на душе висело очень противное ощущение. Юноша был несказанно рад, что выжил, да еще и пополнил свою негласную графу «сбитые вражеские цели», но на душе было гадко от того что ему казалось еще раз у него не получится и удача обязательно отвернется. Ведь «кувырок» в туннеле и кусок обшивки, прикрывший его машину от контакта с плазмой, назвать ни как не меньше чем чудом нельзя было.
— Ты сегодня показал себя молодцом, — похвалил кадета капитан, подошедший к нему в кают- компании, где все те, у кого сегодня были удачные вылеты, отмечали это, — а я думал вы шестой курс еще совсем сосунки, — улыбнулся Комаров, — а вы воно как.
— Спасибо, — ответил Ваня и отхлебнул из банки непонятный напиток, который ему втюхал Генка.
— Я тут вот что подумал. Вы с Маем летаете отменно, да и стреляете тоже не плохо, почему бы вам в истребительное звено не податься? — спросил капитан. Ваня задумался, истребительное звено оно довольно таки большое и шанс, что тебя собьют, сам собой уменьшается, да и вылеты у них не частые. Ванек не знал, каких слов ждет от него ведущий звена, поэтому ответил.
— Товарищ капитан, меня приписали к звену Р-512-ИО, и я останусь в нем до конца, пока меня не собьют или пока не демобилизуют, — отчеканил кадет Сафин. Капитан улыбнулся и хлопнул его по плечу.
— Молодец, кадет. Правильно думаешь. И друг твой также сказал…
— Вы были в медицинском боксе? Как он?
— Нормально, — улыбнулся Комаров, — наше медики нынче что угодно обратно пришьют. Правда, помудохались они там с твоим другом. А он еще от наркоза не отошел, еле разговаривает. Но вроде сказали, что его к вечеру обратно переведут в жилые блоки.
Капитан еще раз улыбнулся и зашагал вдаль по коридору. Тут подошел Генка.
— Ты чего не пьешь? — спросил он, потрясывая уже давно пустой банкой. Ваня посмотрел на него.
— Да не лезет что-то, — отмахнулся он.
— А зря, — сказал Генка, выискивая взглядом еще одну баночку.
К вечеру Май и впрямь вернулся, слегка помятый, хромой, но довольный как слон. Как-никак его чуть заживо не сварили, а он выжил. Встретили его как героя. Весь вечер до отбоя расспрашивали, каково это под плазму попасть, потому что редко, кто оставался в живых после такого «ласкового» контакта и мог потом рассказать. А ногу ему и впрямь залечили так, что и не поймешь без тщательного осмотра, что она пару часов назад была одним целым с куском железа.
В блоке дали команду отбой и выключили свет.
— Ванек, — тихо позвал его Май, — ты спишь?
— Нет, — откликнулся Ваня, — уснуть не могу, как глаза закрываю, так сразу вижу эти точки Лагранжа.
— Я тоже, — признался Май. В каюте повисла тишина, нарушаемая лишь редкими перекличками храпов бойцов, чьи спальные места были привинчены к стенам.
— Нога болит? — уточнил Ваня, глядя в потолок, который являлся полом.
— Нет. Просто не спокойно как-то.
Ваня выбрался из своей кровати и прыжком оказался на полу.
— Ты куда?
— В мед бокс схожу, успокоительного возьму, а то сегодня я уже точно не усну. Кинь мне монитор, а то, не дай бог, заблужусь, — сказал Ваня, натягивая джинсы и футболку. Май взял с тумбочки, также привинченной к потолку, модуль и метнул его другу. Ваня поймал прибор и вышел из комнаты.
Гравитация, которая была в коридоре, вдруг контрастно подействовала на него и кадет чуть не упал. Но вовремя опершись на стену, он устоял.
Медицинский бокс был четырьмя этажами ниже и, судя по карте на мониторе, лабиринты кабинетов там были похлеще, чем в точке Лагранжа. Юноша воспользовался лифтом, чтобы опуститься на пару этажей, затем приходилось идти пешком или искать другой лифт.
Пока Ваня пробирался в тишине по коридорам, он заметил одну очень неприятную вещь. Видимо для экономии электричества, жилые блоки на ночь обесточивались, и, идя по коридору, загорались лишь те лампы, которые были впереди тебя на шаг, а те, что были позади, соответственно, гасли.
Спустившись по таким коридорам, с вереницами обзорных окон вдоль стен, еще два пролета кадет Сафин замер, дабы свериться с показаниями монитора. Если верить этой умной машине, то медицинский бокс был прямо перед ним. Ваня прошел в конец коридора и коснулся сенсора открытия двери. Створки, оснащенные сервоприводом, послушно разъехались в стороны.
В мед боксе было на удивление светло и бело. Буквально все вокруг было отделано белыми пластиковыми панелями, от чего создавалось неприятное ощущение стерильности всего, окружающего. На посту, как и ожидалось, дежурила медсестра. Она сладко посапывала, положив голову на большую стопку бумаг. Ваня остановился, думая стоит ее будить или нет. Будить ее не хотелось, поэтому юноша самовольно решил поискать в одной из палат какое-нибудь успокоительное.
Благо в училище у них был предмет медицина и успокоительное от активированного угля он бы точно отличил. Но в этот самый момент, когда он уже собирался пройти дальше, из ординаторской, находящейся по правую сторону от коридора вышла девушка в белом халате, бегло наброшенном поверх пижамы.
— Кто здесь? — тихо спросила она, явно не замечая Ваню. Тот сделал пару шагов вперед.
— Кадет Сафин Иван, звено Р-512-ИО, — шепотом отчеканил он. Девушка в темноте явно
