— Пап, а ты знал, что она сегодня тоже будет в «Скандии»?
— Конечно, нет! Мы же не заставляем актеров докладывать, где и с кем они ужинают. Надеюсь, она тебя тепло встретила? Она же тебе своей карьерой обязана.
Сэнди все больше мрачнел. Он взволнованно спросил:
— Как считаешь, она не должна отплатить мне хотя бы одной ночью?
— Ну, это уж как минимум! — небрежно бросил отец.
— Бог мой! — воскликнул Сэнди и встал. — Неужели в вашем бизнесе ничего нельзя добиться без секса?
— Послушай, Сэнди, сейчас не время философствовать. Позволь мне тебе сказать, что в определенной дозе секс служит смазкой, благодаря которой вся машина под названием «кино» продолжает крутиться.
— Но это аморально! — заявил сын.
— Да что такое? — возмутился Сидни. — Ты что, Берт Ланкастер?
Не говоря ни слова, Сэнди бросился наверх, разделся и упал на постель.
Ибо в тот вечер в стране грез кое-какие из его личных фантазий пошатнулись. Хуже того, он убедился, с каким наглым лицемерием люди выдают свою гнилую мораль за единственно правильный образ жизни.
Сейчас Сэнди лежал в постели, еще не остыв от нежных объятий Глории, и клял себя за то, что не довел разговор с отцом до логического конца.
Он упустил шанс, который может уже никогда не представиться. Спросить отца, не спал ли и он с Рошель Таубман.
17
Изабель
Несмотря на все свои уверения, на самом деле Реймонд да Коста был глубоко потрясен случившимся с ним сердечным приступом. Его не утешали ни фарисейские банальности из уст доктора Гормана, ни даже статьи, на которых кардиолог основывал свой оптимистический прогноз. Прогноз этот заключался в том, что при условии здорового образа жизни Рей запросто «проживет сто лет».
Как-то раз, возвращаясь с занятий, отец с дочерью зашли в университетский магазин, где он купил обоим по тренировочному костюму. Себе Реймонд подобрал что поскромнее, но дочери дал волю, и девочка остановила свой выбор на несколько более смелом варианте с надписью «Беркли» на груди.
С того дня Реймонд регулярно ставил будильник на пять тридцать, будил дочь, и они вдвоем отправлялись на пробежку в парк по соседству. Рей поклялся, что не даст себе умереть, прежде чем его обожаемая дочь взойдет на кафедру в Стокгольме.
Роясь в медицинской справочной информации в Интернете, Реймонд наткнулся на статью о том, что систематические занятия физкультурой поднимают коэффициент интеллектуального развития ребенка на пять-десять процентов. Можно себе представить, на какую высоту можно будет поднять его Изабель! И он стал следить за тем, чтобы дочь не пропускала ни дня тренировок.
В первую неделю у Изабель болели все мышцы. Она оказалась настолько нетренированной, что после одного круга была вынуждена переходить на шаг и восстанавливать дыхание. Но девочка быстро втянулась и стала получать от бега удовольствие. А скоро уже могла пробежать без передышки две мили.
Однако дальше этого Изабель не пошла — это был предел возможностей Реймонда.
Прошло два месяца. Как-то утром, выйдя из своей комнаты в полной экипировке, Реймонд обнаружил дочь за обеденным столом, в джинсах и свитере, в которых она была накануне.
— Эй! — с притворной строгостью окликнул он. — Ты почему не готова?
Изабель с изумлением взглянула на часы и воскликнула:
— Ой! Что, уже утро?
— Хочешь сказать, ты еще и спать не ложилась?
— Не ложилась. Зачиталась. Тут такие задачки — голову сломаешь! Это как крекеры — невозможно оторваться. Так увлеклась, что забыла про время.
— Правда? — Реймонд был доволен. — А по какому предмету?
— Ни по какому. — Она показала обложку — это была «Электродинамика» Дж. Д. Джексона.
— Но у тебя в этом семестре нет курса по электромагнетизму! — удивился Реймонд. — Что ты заспешила?
— Это для души, — пояснила дочь. — Карл меня заинтриговал, сказал, что большинство выпускников с трудом осиливают половину. Я и упросила его дать мне книгу.
— Кто такой Карл? — насторожился Реймонд.
— Профессор Прахт, мой новый научный руководитель.
— С каких это пор? — Реймонд чувствовал неловкость оттого, что какие-то изменения прошли мимо него. — А куда делся Таннер?
— В следующем году он берет очередной академический отпуск, — как ни в чем не бывало отвечала Изабель. — И, как он выразился, решил оставить меня в руках хорошей няньки.
Такая формулировка нисколько не убедила Реймонда.
— А почему ты мне вчера об этом не сказала? — спросил он, стараясь не показывать своих подозрений.
— Вчера, когда я пришла, ты говорил с этим журналистом из Сакраменто, а потом у тебя был ученик. И вообще, это не так уж и важно.
— Не в этом дело, — возразил Реймонд. — Он слишком молод. В смысле…
Дочь рассмеялась.
— Пап, мне еще и четырнадцати нет, а Карл почти твой ровесник. И главное, он свое дело знает. Он специализируется по физике элементарных частиц.
Реймонд выдавил из себя улыбку и благоразумно сменил тему.
— Идешь бегать?
— Боюсь, мне сегодня и круга не осилить. — Она зевнула. — Ты иди, а я пока завтрак приготовлю.
— Уверена, что не просидишь над очередной задачей?
— Ну… — усмехнулась дочь, — это будет зависеть от того, сколько ты будешь отсутствовать.
Реймонд кивнул и вышел.
Сегодня бег давался ему особенно тяжело. Видимо, причиной был шок, от которого он никак не мог оправиться. Ему было больно видеть Изабель за этой книгой, ведь именно теория электромагнетизма была им в свое время так блистательно завалена. Хотя об этом не знала даже жена.
Он намеренно не давал дочери книгу Джексона, отлично понимая, что задачи в конце параграфов ему не по плечу.
Настал тот момент, которого Рей так долго ждал. Ждал со страхом. Дочь превзошла его по интеллектуальному развитию. Какой же теперь из него наставник?
Мысль о том, что дочь станет общаться с более великими умами, вдруг повергла его в дрожь.
Странно, но это было сродни чувству, которое испытывает мать, оставляя ребенка за воротами детского сада.
Если не считать того, что Реймонд да Коста был полон решимости как можно дольше оттянуть разлуку с дочерью.
— Я не согласен, профессор Таннер. Категорически не согласен.
— Какие у вас мотивы? — тоном добродушного дедушки поинтересовался заведующий кафедрой физики.
— Видите ли, при всем моем уважении, Прахт в сравнении с другими специалистами мирового уровня, работающими на вашем факультете, слишком молод и неопытен.
