— Расскажи! — потребовала она. — Я занимаюсь психоанализом, может, удастся истолковать.
— Мне приснилась нелепейшая вещь — будто я тебя целую, — пошутил Сэнди. — Но ведь это только сон, да?
— Прошу меня извинить, Сэнди, — заявила Джуди, копируя немецкий акцент — как у Фрейда, — но мне надо знать, было ли тебе это приятно.
— Сказать по правде, Джуди, это было замечательно. Мне так не хотелось просыпаться!
— Я очень рада, — ответила она. — По случайному совпадению, я тоже много о тебе думала. Но в отличие от тебя я знаю, что это был не сон, поскольку я часов до четырех не могла уснуть.
У Сэнди перехватило дыхание. За свои двадцать два года он еще ни разу не испытывал такого счастья. Счастья разделенной любви.
Сердце выпрыгивало из груди, но он попытался сделать вид, что ничего не происходит, и как ни в чем не бывало заметил:
— Джуди, боюсь, нам надо обсудить одно дело. Понимаешь, моя соседка взбесилась из-за тачки, и пока она от злости не вылетела в стратосферу, надо машину вернуть. Я вот думаю, может, мне на велосипеде к вам приехать?
— Не нужно. Я как раз собиралась пригнать машину и сходить с тобой на ленч. Не против?
— Отлично! — обрадовался Сэнди. — В котором часу тебе удобно?
— Ну, — засмеялась Джуди, — ты же не хочешь, чтобы я ехала голышом? Значит, мне нужно время, чтобы одеться и выпить чашку кофе. Через час устроит?
— Договорились. — И добавил фразу, удивившую его самого: — Если для меня, то можешь не одеваться.
Джуди оказалась даже еще симпатичнее, чем вчера. Вместо обтрепанных джинсовых шортов и майки на ней было летнее платье без рукавов со смелым вырезом.
Они купили по большому сандвичу-багету и устроили себе пикник на берегу реки Чарльз.
Примерно через четверть часа Сэнди вдруг спросил:
— Тебе когда на учебу?
Она рассмеялась:
— Уже не терпится от меня отделаться?
— Наоборот, — пояснил Сэнди. — Хочу знать, сколько у меня осталось времени, чтобы вскружить тебе голову.
— А почему ты думаешь, что еще не вскружил?
— Ну, по правде говоря, на Роберта Редфорда я не тяну…
— Что ты так зациклился на внешности? — упрекнула Джуди. — Красота совсем не в этом.
— А в чем же тогда?
— Может, в Голливуде внешность и играет главную роль, но меня учили по-другому. Даже если бы отец без конца не поминал твоего имени, из нашего вчерашнего разговора я бы сразу поняла, что ты чертовски умный парень. И если хочешь знать, — она наклонилась и понизила голос, — я действительно считаю, что самое привлекательное в мужчине — это мозги.
Чудеса, подумал Сэнди. Я, оказывается, могу рассчитывать на успех у этой девчонки!
Длинный белый «Линкольн Континенталь» бесшумно подкатил к отелю «Беверли-Уилшир». Сзади, в горностаевом манто и бриллиантах, восседала Ким Тауэр. Водитель стремительно распахнул дверцу и с поклоном ждал, пока она выйдет. Актриса грациозно прошествовала к главному входу, где ее почтительно приветствовал швейцар.
Вдруг откуда ни возьмись появились двое громил. У каждого в руке был «магнум» тридцать восьмого калибра.
— О’кей, леди, — прорычал тот, что повыше. — Будешь знать, как играть во взрослые игры.
Ким в ужасе отпрянула.
— Нет! Нет! Не надо! — успела выкрикнуть она.
В следующий миг оба выстрелили. Одна пуля попала в шею, другая в грудь. Ким отшатнулась и упала на тротуар. Белый мех окрасился кровью.
— Боже мой, Сэнди! — в шоке закричал Грегори Моргенштерн. — Тут твою знакомую убили!
Сэнди в этот момент нес к столу два бумажных стаканчика с кофе. Плеская и обливаясь, он бегом бросился к включенному телевизору, который обычно использовался в лаборатории для просмотра каких- нибудь соревнований. Сейчас на экране шла передача «Фильм недели».
— Как, уже? Не может быть! — ахнул он. — Ведь только что титры прошли!
— Мне очень жаль, — посочувствовал Грег. — Похоже, роль ей досталась невелика.
— Но хоть со словами? — Сэнди был разочарован.
— Да, пару слов она произнесла, — признал Моргенштерн. — И еще был предсмертный вздох.
— И все? И это — вся ее роль? Пройтись от машины до дверей отеля?
— Вообще-то, — осторожно произнес профессор, — точнее было бы назвать эту роль смертью перед камерой. Но уверяю тебя, выглядела она на миллион долларов.
— Черт! — Сэнди был раздосадован. — Они просто сделали из нее дурацкий типаж. Я заметил: всякий раз, как в картине кого-то убивают, эта роль достается ей. Именно это и погубило ее карьеру, ей просто не дали себя раскрыть.
— Что ж, я не ахти какой спец в шоу-бизнесе, — ответил ученый. — Давай запустим наш электрофорез, а затем за казенный счет позвоним твоему отцу, если захочешь.
Сэнди кивнул. Вооружившись пипетками, они поместили по капле желеобразной субстанции в маленькие ячейки пластмассового сооружения, напоминающего миниатюрную дорожку для боулинга. После этого накрыли лоток крышкой, поместили его в небольшую емкость и включили электроды.
— Сэнди, не возражаешь против моего присутствия? — спросил Моргенштерн. — Хочу прилечь на несколько минут. Обещаю: подслушивать не стану.
— Грег, — улыбнулся тот, — это же твой кабинет! Имеешь полное право.
Профессор скинул туфли и растянулся на диване, накрыв лицо свежим номером научного журнала. Сэнди набрал номер отца в Голливуде.
— Рад тебя слышать, мальчик мой, — обрадовался Сидни Рейвен. — Как наука?
— Отлично, пап. Я…
— Послушай-ка, — перебил отец, — я только что взглянул на часы. У вас же там уже глубокая ночь! Ты почему не спишь? Даже если ты не один…
Сэнди покраснел и мысленно обрадовался, что Грегори Моргенштерн уже засопел. За долгие годы в Голливуде отец усвоил манеру не говорить, а кричать по телефону. Для пущей убедительности.
— Пап, я сейчас смотрел «Фильм недели»…
— Ах, это. Про южноамериканского наркодельца?
— Ты знал, что Рошель значится в числе «приглашенных звезд»?
— Разумеется, я же газеты читаю. Это была ее последняя роль перед тем, как истек контракт.
— А как получилось, что роль у нее такая маленькая?
— Что-то ты начинаешь говорить, как ее агент. Если коротко, то ее профессиональный рейтинг на тот момент был ниже табуретки.
— Пап, это ужасно.
— Напротив, сынок. Она успела уйти до того, как началось трупное окоченение, — утешал Сидни. — И вообще, об этой барышне можно не тревожиться. Она не только уже командует сценарным отделом студии, как грозилась, но и крутит роман с Эллиотом Виктором, директором «Парагона». Похоже, следующим шагом в ее карьере будет быстрый развод с Лексом и новый поход к алтарю. Расскажи лучше о себе. Девушку себе не завел?
Сэнди украдкой взглянул на диван. Моргенштерн, похоже, уснул по-настоящему.
— Мне не очень удобно сейчас говорить, — сказал он почти шепотом. — Но я, кажется, влюбился.
— Отлично! — обрадовался отец. — Может, хоть теперь выбросишь из головы эту мисс Тауэр и
