Вот уж не ожидал…»
«Да, ему и в самом деле мудрено было предвидеть…» — подумала женщина и, пожалев принца, ответила так:
17
Для меня в этой ночи не было ничего странного…»
Назавтра от принца принесли такое письмо: «Я слышал, вы уезжаете? И когда вернетесь? Неизвестность умножает мои мучения…»
18
Вы должны понять…» — ответила женщина и уехала, возвратилась же только через три дня, и тут же от принца принесли письмо:
«Томясь в неизвестности, я вознамерился было наведаться к вам, но, памятуя муки, испытанные той ночью, оробел и не решился… Боюсь, теперь вы и вовсе перестанете принимать меня всерьез, но, верите ли, все это время…
19
Надеюсь, вы все-таки поймете, сколь глубоки мои чувства…»
Я ответила так:
20
Принц по своему обыкновению приехал тайно[121]. Женщина думала: «вряд ли…» — к тому же, устав от недавних молитв, невольно задремала, а потому, сколько ни стучали, никто и не подумал отворить ворота. Принц, чьего слуха разные достигли толки, подумав: «Уж не гость ли какой у нее?» — потихоньку уехал, а наутро от него принесли письмо:
21
Мне открылось теперь, что это такое — 'сердечные муки'[122], и печаль овладела душой…»
«Похоже, принц приезжал прошлой ночью, — подумала я, — а я была столь беспечна, что заснула…» Вот мой ответ:
22
Боюсь и помыслить о том, что вам могло прийти на ум… Истинно, 'когда бы умела показать…'[123]».
В ту ночь принц снова возымел желание навестить женщину, но его приближенные не пожалели сил, дабы удержать его от столь опрометчивого шага, к тому же существовала опасность, что кривые толки дойдут до Министра Двора[124] и Принца Весенних покоев[125], кои не преминут осудить его за легкомыслие, поэтому принц медлил, а время меж тем уносило их все дальше и дальше друг от друга.
Много дней подряд лил дождь, и женщина томилась от безотчетной тоски. Устремляя унылый взор свой к затянутому тучами небу, она денно и нощно вздыхала, мысли о будущем волновали ее душу. «Многие обращают ко мне любовные речи, — думала она, — но я решительно никого меж ними не отличаю. В мире
