сделать.
Иван верил и не верил. Трудно принять за истину подобную чушь, но другого объяснения происходящему у него не было.
– И чего же теперь делать??–?Совсем уже запутавшийся в именах забытых богов и вконец обалдевший от нахлынувшего парень с надеждой посмотрел на ученого.
Тот почесал переносицу:
– Помните, вы вчера решили попробовать обучиться некоторым обрядам? Давайте потратим на это некоторое время. Я не уверен, что реально смогу помочь, но вдруг мы сумеем высвободить силу, дремлющую в вас?
– Ладно, давай, педагог, обучай. Все равно других вариантов нет. Только сначала скажи?–?тебе это надо?
– А как же??–?Ученый удивленно поднял вверх брови. – Плохой бы я был исследователь, если б прошел мимо такого знаменательного события.
И потянулись долгие бессонные ночи. Пучеглазый рассказывал Ивану об искусстве магии, рисовал различные знаки и объяснял значение хитрых символов, ритуальных предметов и заклинаний. Иван верил и не верил, но, так как в тюрьме всё равно особо делать нечего, он всё-таки вполуха слушал бред Пучеглазого. И странно?–?никогда не отличаясь хорошей памятью, наутро он помнил дословно текст каждого заклинания и смысл каждого магического знака.
Прошло два месяца. И вот однажды ночью Пучеглазый торжественно положил перед Иваном исписанный лист:
– Читай вслух.
– Зйвесо, уэкато, кеосо, Хунеуэ-руром, – прочел Иван. – Менхатой, Зйвефоросто зуй… Это еще что?
– Это твое посвящение, очень старое заклинание, – сказал Пучеглазый, лишь совсем недавно решившийся перейти с Иваном на «ты». – Этим ты принимаешь наследство Древних и отрекаешься от всего мирского. Скорее всего, это и необязательно, но, может быть, так мы разбудим твою Силу…
– И это все??–?поинтересовался Иван.
– Нет, – покачал головой Пучеглазый. – После этого надо причаститься человеческой кровью. Меч пьет кровь и растет. Меченосец, для того чтобы вырасти над собой и стать воином, тоже должен выпить крови. Таков закон, написанный в древних трактатах.
– Ага, и буду я на выходе местный тюремный Дракула…
– Не шути, Иван, читай, – Пучеглазый пододвинул листок.
Иван вздохнул и дочитал написанный на латыни текст до конца. Вдруг Пучеглазый откуда-то выхватил «мойку» и полоснул себя по руке. Чёрная в тусклом свете красного ночного фонаря кровь закапала из раны.
– Пей, быстрее.
Иван хотел заорать и ударить безумного, но странно?–?вид и запах человеческой крови не вызывал у него отвращения. Наоборот. Всё его существо потянулось к пульсирующей струйке, и губы сами припали к окровавленной руке. Тёплая, солоноватая жидкость разлилась по нёбу, коснулась языка, вызывая давно забытые ощущения. Но если кровь из прокушенной шеи убитого им десантника вызывала дикую тошноту и отвращение, то сейчас не было на свете более вкусного напитка…
– Пей… Ешь… Так было, так будет… Ход вещей нельзя изменить… – раздался исступленный шепот над его головой.
Он пил, захлебываясь и вгрызаясь зубами в живую плоть, пережёвывая волокнистое, подрагивающее мясо. Всё внутри него ликовало, безумное пиршество захлестнуло его существо.
Иван ощущал себя персонажем какой-то дикой фантасмагории, марионеткой, которую кто-то невидимый, но неизмеримо более сильный дёргает за веревочки, заставляя биться в приступе неистовой, кровавой тарантеллы. Он откуда-то издалека слышал всхлипы и исступленное бормотание Пучеглазого: «Я был прав… Они живут! Они действительно существуют!»?–?видел свое отражение в осколке зеркала над раковиной, утирающее ладонью со рта кровавые усы, видел воду, льющую из крана, которая чистой, прозрачной струей касается его лица и рук и течет дальше уже бурым и грязным потоком, расплываясь по дну раковины жуткими узорами…
Он упал на шконку. Его трясло, потолок камеры кружился перед глазами, к горлу подкатывала тошнота. Он желал только одного?–?умереть, сдохнуть сейчас и сразу, чтобы прекратились эти адские муки, эта выворачивающая наизнанку головная боль, полёт потолка над головой и лихорадка, колотящая его тело об железные полосы шконки. Он молил всех богов и демонов, имена которых отпечатались в его мозгу о смерти, и, видимо, кто-то из них сжалился над Иваном, бросив его в пучину глубокого и мрачного сна, мало отличимого от настоящей смерти…
Ему снилось широкое, гладкое как стол поле до горизонта. Тяжёлое, непроницаемое небо без звёзд освещала узкая полоска света от уже закатившегося за край земли солнца. Он уверенно шёл вперед. Он знал путь, хотя вокруг не было ни малейшего намёка на какие-либо ориентиры. Какое-то строение показалось вдали, и Иван ускорил шаг.
Старая, покрытая мхом покосившаяся хижина предстала перед ним. Он протянул руку и коснулся шершавой двери. Медная дверная ручка легла в ладонь гладкой прохладной поверхностью.
«Слишком реально для сна», – подумал Иван, входя в дом.
За убогим столом сидела женщина с красивым и смутно знакомым лицом. Большие, внимательные глаза смотрели в упор, морщинистые руки в переплетении разбухших вен перебирали костяные четки, странно не соответствуя молодому, пышущему здоровьем лицу.
– Здравствуй, внучек, – сказала женщина. – Заходи, давно тебя дожидаюсь…
– Бабушка…
Иван никогда не видел ни только бабушки, но и своих родителей. У деда Евсея Минаича не сохранилось даже фотографий. Но эту женщину он узнал сразу.
– Бабушка… Ты такая молодая… Но ведь ты умерла.
Женщина усмехнулась:
– Умерла, а как же. Те, кто умер молодым, здесь уже не стареют. Только руки, ежели при жизни в людской крови были выпачканы, время метит. А душа?–?она вечно молода.
– Зачем я здесь, бабушка??–?спросил Иван, озираясь.
– Пришло твое время. Ты понял, ради чего ты живешь?
– Ради справедливости.
– Сейчас для тебя это означает жизнь ради мести тому, кто насильно пробудил в тебе древние силы, чтобы заполучить амулет. Из-за кого ты перестал быть человеком. А что ты будешь делать, если отомстишь?
– Там будет видно.
– Когда мстить станет некому, не начнешь ли ты мстить самому себе?
– Все может быть. Но бездействие в момент, когда можно поступить по справедливости, означает трусость. А наказание злодеев и мщение?–?это решения справедливости.
– Сейчас ты говоришь словами древних мудрецов, и, возможно, ты прав. Кинжал пьет кровь?–?и становится мечом. Человек проливает кровь?–?и становится орудием убийства. Которое не умеет ничего, кроме убийства.
– Кто-то должен уметь делать это хорошо. Тогда в мире, возможно, станет немного чище.
– Хорошо, – улыбнулась бабушка. – Только смотри не ошибись, Меченосец.
– Я постараюсь.
– И при этом постарайся не попасть сюда до срока.
– Что мне для этого нужно сделать?
– Пока что немногое. Досчитать до своего числа.
– Какого числа, бабушка?
– Твое число шесть, внучек, как и у всех в нашем роду…
Она улыбнулась. Закружился, закачался под ногами деревянный пол, и видение пропало… Иван понял,
