Россию, – чтоб они, укрепления, остались неприкосновенными. Пускай время, а не рука человеческая их уничтожит; пускай земледелец, обрабатывая вокруг их мирное свое поле, не трогает их своим плугом; пускай и в позднее время будут они для россиян священными памятниками их мужества, пускай наши потомки, смотря на них, будут воспламеняться огнем соревнования и с восхищением говорить: “Вот место, на котором гордость хищников пала перед неустрашимостью сынов Отечества”».
В 1834 году на средства, собранные крестьянами села Тарутино, здесь по проекту архитектора Д. А. Антонелли был воздвигнут величественный памятник. На нем высечены знаменательные слова: «На сем месте российское воинство под предводительством фельдмаршала Кутузова, укрепясь, спасло Россию и Европу». И действительно, став лагерем у села Тарутино, армия Кутузова заняла те исходные позиции, с которых вскоре начала свое победоносное контрнаступление, завершившееся полным изгнанием наполеоновских войск из страны.
Бесславный конец русского похода
Наполеон сделал свой вывод из Тарутинского марш-маневра: русская армия почувствовала себя достаточно сильной и способна загородить ему дорогу на юг страны. Чтобы этого не произошло, надо было как можно быстрее выбираться из Москвы. 19 октября французы начали покидать негостеприимную русскую столицу. Уходя из нее, Наполеон бросил армии клич: «Вперед. Идем в Калугу! И горе тем, кто станет на моем пути!» Оставляя в городе Молодую гвардию и особые отряды, он подчеркивал, что собирается вернуться в него. Император действительно вынашивал такой план, но никто в его армии в это не верил и потому старался взять с собою все награбленное. Позднее, уже будучи в изгнании на острове Святой Елены, Наполеон с сожалением скажет: «Я должен был умереть в Москве! Тогда я имел бы величайшую славу, высочайшую репутацию, какая только возможна».
Готовясь в дорогу, Наполеон попросил собрать для него информацию о русском климате. Ему доложили, что в течение последних сорока лет сильные морозы начинались не раньше первых чисел декабря. Он не захотел услышать слов Армана де Колен кура, который предупреждал его о том, что в России может случиться так, что «зима взорвется внезапно, как бомба», и проявил в приготовлениях к походу странную небрежность.
Четыре дня, отягощенная обозами 110-тысячная наполеоновская армия выходила из города. «Можно было подумать, – писал в своих воспоминаниях граф де Сегюр, – что двигается какой-то караван кочевников или одна из армий древних времен, возвращающаяся после великого нашествия с рабами и добычей». Двигаясь в калужском направлении, Наполеон предполагал в дальнейшем пойти на Смоленск. Чтобы нанести удар по русской армии, он старался делать свои приготовления скрытно, но ничто не ускользнуло от внимания разведывательных отрядов Кутузова. Они ежедневно докладывали ему обо всех передвижениях французов. Поскольку у Наполеона уже не было необходимых средств для маневра, он решил ввести Кутузова в заблуждение хитростью. Из села Троицкое он послал к нему полковника Бертеми с письмом, в котором предлагал «дать войне ход, сообразный с установленными правилами». В послании было указано, что оно якобы из Москвы: именно этой хитростью Наполеон думал ввести Кутузова в заблуждение. А еще главной задачей Бертеми было установить, где находится русская армия и стоит ли она на месте. Удостоверившись, что противник по-прежнему пребывает в Тарутинском лагере, Наполеон в спешном порядке отдал несколько распоряжений. Вот что пишет о них В. В. Бешанов: «Главные силы были направлены в Боровск, корпус Понятовского – на Верею. Мортье получил приказ взорвать Московский Кремль и общегосударственные здания и присоединиться к главным силам. Жюно следовало подготовиться в Можайске для выступления на Вязьму».
Узнавший об этом Кутузов тотчас же дал указание 6-му корпусу Дохтурова двигаться к Малоярославцу. Для прикрытия марша с севера было выделено 20 эскадронов конницы Голицына. Туда же был направлен корпус Платова. Переход войск Дохтурова был крайне тяжелым: осенние дожди размыли дороги и испортили переправы. Поэтому русские подошли к городу, когда он был уже занят французами. Шесть раз (по другим данным, восемь раз) Малоярославец, обращенный в руины, переходил из рук в руки. За это время подошедший с основными силами Кутузов обошел город с юга и перекрыл Калужскую дорогу. Фельдмаршал сам непосредственно участвовал в боевых действиях. Его адъютант Михайловский- Данилевский вспоминал: «Он был под неприятельскими ядрами. Вокруг него свистели даже пули. Тщетно упрашивали его удалиться из-под выстрелов. Он не внимал просьбам окружавших его, желая удостовериться собственными глазами в намерениях Наполеона, ибо дело шло об обороте всего похода, а потому ни в одном из сражений Отечественной войны князь Кутузов не оставался так долго под выстрелами неприятельскими, как в Малоярославце».
Русским удалось закрепиться на южных подступах к городу. Теперь Кутузов был готов продолжать сражение, а Наполеон колебался: ведь теперь он располагал всего лишь 70 тысячами солдат против 90 тысяч русских. Он хорошо понимал, что в случае поражения катастрофа будет неминуемой. Наполеон долго совещался со своими маршалами. Все они настоятельно советовали прекратить борьбу за город. Один из них, Бессьер, так аргументировал общее мнение: «Разве не видели мы поля последней битвы, не заметили того неистовства, с которым русские ополченцы, едва вооруженные и обмундированные, шли на верную смерть». Но этими доводами убедить Наполеона было трудно. Он захотел сам осмотреть место сражения и на рассвете 25 октября отправился со свитой верхом к Малоярославцу. Внезапно навстречу ему вылетел один из казачьих отрядов Платова с копьями наперевес. С криками «ура!» казаки напали на них. Офицеры свиты сгрудились вокруг императора и вместе с подоспевшими эскадронами французской кавалерии вступили в бой. Казаки вынуждены были повернуть обратно. А Наполеон после инцидента как ни в чем не бывало спокойно продолжил осмотр. Правда вечером того же дня он вызвал к себе доктора Ювана и попросил его изготовить флакон с ядом. Видимо, утренняя атака казаков все же заставила его задуматься – попадать в плен живым он не собирался. С тех пор он не расставался с этим флаконом.
Увиденное императором на поле сражения, тоже не на шутку его обеспокоило. Французы потеряли убитыми около пяти тысяч солдат, тогда как русские – только около трех. Вернувшись после рекогносцировки, Бонапарт отдал приказ повернуть войска обратно на старую Калужскую дорогу, сказав при этом: «Этот дьявол Кутузов не получит от меня новой битвы», что означало отступление на Смоленск по разоренному и опустошенному пути. Впервые в своей жизни великий полководец отказался от генерального сражения, а его «великая армия» повернулась к русским спиной. Так в результате битвы у Малоярославца, ставшей переломным моментом в кампании 1812 года, стратегическая инициатива перешла к русской армии.
27 октября французские войска вышли на Смоленскую дорогу. Отступая, они по приказу Наполеона сжигали все деревни, села и усадьбы. До основания были уничтожены Верея и Боровск, а Можайск превращен в выжженную пустыню. Французам снова пришлось идти через Бородинское поле, где все еще хранило следы недавней ожесточенной борьбы. Тысячи гниющих на месте сражения трупов произвели на солдат Наполеона гнетущее впечатление. Сам он так же постарался как можно быстрее покинуть поле своей «победы».
А для главнокомандующего русской армией теперь самым главным было не дать Наполеону возможности собрать свои силы и создавать для его войск постоянную угрозу быть обойденными или отрезанными. Четкую задачу поставил Кутузов и перед руководителями партизанских отрядов – Давыдовым, Сеславиным, Фигнером, Ефремовым, Ожаровским, Кайсаровым, Кудашевым и другими: «Всемерное истребление противника!» Время от времени между отступавшими французами и двигавшимися параллельно им русскими частями происходили крупные столкновения. Первое из них состоялось 31 октября между Можайском и Гжатском у Колоцкого монастыря. Тогда казаки Платова уничтожили два батальона противника, захватили 20 орудий и большой обоз. Следующий удар русские нанесли 3 ноября у Вязьмы. Почти десять часов они вели упорный бой за город. Потеряв более 6 тысяч убитыми и ранеными, 2,5 тысячи пленными, французы вынуждены были поспешно отступить. А всего в подобных столкновениях наполеоновская армия потеряла около 30 тысяч человек.
2 ноября, на подходе наполеоновской армии к Смоленску выпал первый снег, а морозы достигли 12 градусов. Это усугубило панические настроения во французской армии, возникшие после поражения под
