Прибыв на Малайю, кавторанг Петр Иванович Сухов немедленно приступил к действиям. Создал мощный кулак из восьми ударных кораблей Второй эскадры и приказал атаковать юнитов в районе Зеленой Лампы. Там на нескольких астероидах и искусственной планете располагалась перевалочная база Четвертого флота, где хранились стратегические запасы топлива и вооружений ВКС ООН.
До сих пор командующий Второй русской эскадрой берег с таким трудом захваченные у юнитов линкоры и крейсеры Восьмого флота. Он ждал, пока для них наберут и получше натренируют экипажи. Надеялся, что новобранцы сплотятся на тактических учениях и боевых стрельбах, командиры отсеют случайных людей… Теперь пришло время пустить могучие корабли в бой.
Одновременно кавторанг решил нанести серию отвлекающих ударов в дальних секторах Млечного Пути. Один из отрядов возглавит лично председатель Имперского Совета Петр Иванович Сухов. Двумя другими, сформированными из кораблей Первой эскадры, руководили капитан третьего ранга Семен Бульбиев и Олег Пестуновский — бывший начальник БЧ-два крейсера «Хоккайдо».
Сухов по-прежнему водил в бой крейсер со звучным названием «Могилёв». Впрочем, он был почти уверен: такое название до добра не доведет. Рано или поздно придется идти на дно…
Вместе с «Могилёвом» в операции участвовали корвет «Борисоглебск» и средний десантник «Коломяги», рассчитанный на транспортировку полубригады морской пехоты и тридцати двух десантных катеров.
Операция началась успешно. Три боевых корабля Второй русской эскадры угнали юнитские транспорты с титановой рудой, плутонием и другим высокообогащенным сырьем прямо из космопорта планеты Дафур. Кроме того, в соседней Солнечной системе у горнорудной планеты Арес-2 была захвачена «плавучая» термоядерная электростанция и контейнеровоз с запчастями для бесценных матричных синтезаторов. И вот уже русские вели за собой целый караван судов.
На «Коломягах» оставался лишь флотский экипаж и два взвода морпехов. Почти все десантные катера были пристыкованы к транспортам. Морская пехота брала на абордаж сухогрузы и контейнеровозы, а затем морпехи остались на захваченных транспортах — следить, чтобы их экипажи не баловали.
Отряд в составе трех юнитских фрегатов поджидал русских на выходе из очередного прыжка — на дальних подступах к Старой Земле, в двух астрономических единицах от кислородной планеты Лена.
При виде крейсера «Могилёв» юнитский отряд бросился врассыпную. Преследовать фрегаты, бросив на произвол судьбы транспорты с ценным грузом, было нельзя, и кавторанг Сухов скомандовал: «Следуем прежним курсом».
Однако фрегаты не собирались ударяться в бегство и уходить в гипер. Они развернулись и пошли на сближение с конвоем. Под русским огнем они непрерывно маневрировали, пытаясь выманить крейсер и фрегат. Явно хотели подкрасться к беззащитному каравану и отбить хотя бы часть транспортов.
В какой-то момент одному из юнитских фрегатов удалось приблизиться к конвою на расстояние прямого выстрела, и тут русские корабли потеряли ход. Через секунду стало ясно: реакторы одновременно заглохли и у взятых на абордаж транспортов, и у всех трех вражеских фрегатов.
Экстренные попытки запустить реакторы результата не дали. Объяснение было одно: хаарские артефакты имелись не только у Ригерта. Русский отряд попал в засаду. Передовой фрегат юнитов задействовал некую штуковину, по сути, пожертвовав собой.
— Беглый огонь! — приказал кавторанг комендорам «Могилёва» и «Борисоглебска».
Юниты отвечали недружными залпами, вскоре их огневые башни были подавлены. Началась эвакуация личного состава на спасательных шлюпках и ботах. Им дали спокойно уйти.
Командующий Второй русской эскадрой кавторанг Петр Сухов отправил тахионную депешу командующему русским Флотом контр-адмиралу Выготскому. Доложил ситуацию и предупредил, что возможно ее повторение на других театрах военных действий.
Потом Сухов связался по радио с Сергеем Мочаловым, командиром «Борисоглебска», и Мехметом Башировым, командиром «Коломяг».
— Этот бой выигран, но долго праздновать нам не дадут. Готовьтесь встретить абордажные партии.
Вскоре Сухов получил ответ от Выготского:
— Вас понял. Десять минут назад потеряли ход все корабли Бульбиева. В том числе и ваш «Котлин», Петр Иванович. Мне очень жаль. Помощь к вам отправлена. Корвет «Корсаков» и гиперлайнер «Мария Целеста» — для эвакуации личного состава.
— Спасибо, Иннокентий Павлович. Вряд ли они успеют.
И тут из гипера один за другим стали выныривать ударные корабли Шестого флота ВКС ООН, его лучшие силы. Ловушка захлопнулась.
Потеряв ход и возможность маневра, а заодно и искусственную гравитацию, русские корабли превратились в отличные мишени. Но огневые средства они сохранили. Командование юнитов не рассчитывало, что мятежники сдадутся без боя, и все же обратилось к русским по радио:
— Храбрые русские моряки! Я, командующий Шестым флотом адмирал Кобурн, — вещал старик из командно-штабной рубки флагманского корабля — линкора «Нагасаки». — Я — старый моряк и многое в жизни повидал. Выслушайте меня! Я знаю, что вы готовы умереть за Россию. Что вы не боитесь погибнуть в бою. Но боя не будет. Вас ждет безжалостный расстрел. Главным калибром мы сожжем ваши корабли — не спеша, по очереди. Я обращаюсь к господину Сухову. Ко всем русским командирам… Пощадите своих матросов. У них есть жены, дети, старые матери. Матросы — люди подневольные. Они ни в чем не виноваты, и мы отпустим их по домам. Это не мы, а вы послали их воевать с остальным человечеством. Не заставляйте их погибать за ваши идеи. Не хотите сдавать корабли — умрите. Ваше право. Но пусть рядовые матросы покинут борт на спасательных средствах… Я обращаюсь к старшим офицерам! Будьте милосердны! Спасите свои экипажи! Пощадите мальчишек!
Старик Кобурн говорил хорошо. Петр Сухов понимал, что это психологическая атака, но он не мог наплевать на слова юнитов и связался с командирами «Борисоглебска» и «Коломяг». Что они думали — неизвестно, но на словах согласились с его мнением.
Командующий Второй русской эскадрой обратился по корабельной связи, которую по старинной флотской традиции именовали «Каштаном», к собственному экипажу:
— Господа матросы и сержанты крейсера «Могилёв»! Боевые товарищи! Нашему кораблю предстоит последний бой. Я, ваш командир, клянусь… Я не буду на вас в обиде, если вы решите покинуть крейсер и сохранить свою жизнь. Ради жен и детей. Шлюпки — в вашем распоряжении. Даю на размышление три минуты. И еще две на то, чтобы уйти. Через пять минут шлюзовые камеры будут заварены.
— Дайте нам пять минут, — попросил кавторанг Сухов у юнитов.
— Мы ждем, — ответил адмирал Кобурн.
На «Могилеве» желающие выжить заполнили три шлюпки, на «Борисоглебске» — набрались еще на одну. Сухов почему-то надеялся, что с кораблей не уйдет никто. Но с какой, собственно, стати? Многие гражданские еще неделю назад преспокойно жили дома, со своими семьями, нянчили детей и внуков и не помышляли о гражданской войне.
Шлюпки ушли сдаваться. Затем Кобурн приказал атаковать. Ударил в самое слабое звено русского отряда. Два юнитских крейсера приблизились к «Коломягам». Средний десантник завис в хвосте конвоя — далековато от крейсера и фрегата и был почти беззащитен при атаке ударных кораблей Шестого флота.
Сухов не мог безучастно наблюдать за расстрелом десантника. Он скомандовал комендорам дать залп по крейсерам. Пущенные «Могилёвом» умные ракеты летели зигзагом, выбрасывая активные ложные цели. Однако все они были сбиты.
Крейсера открыли огонь. Но «Коломяги» все же продержался целых семь минут. Его зенитчики одну за другой сбивали юнитские ракеты класса «космос-космос», пока боеприпасы не подошли к концу. Орудийные башни огрызались, но были расстреляны врагом. После этого на средний десантный корабль накинулась целая стая юнитских катеров.
— Прощайте, товарищи, — передали с «Коломяг».
