мире. Утром она встала рано, слегка позавтракала, прихрамывая и опираясь на костыли, вернулась в свою комнату и стала ждать человека, которому прежде доверяла, как родному отцу.
Джанкарло прибыл с водителем и телохранителем на темно-зеленом «мерседесе». У его машины не было пропуска, однако никто не сделал его шоферу замечания, когда тот остановил автомобиль прямо на площади перед гостиницей. Походка крестного, когда он пересекал площадь, показалась Кейт не слишком уверенной. Он послал в номер миссис Бранд одного из своих телохранителей. Она подумала, что этот парень может попросту пристрелить ее, но, конечно, это была чистой воды паранойя. Джанкарло не стал бы так пачкаться.
Охранник заявил, что должен осмотреть номер, прежде чем сюда поднимется синьор Бартоли. Кейт предоставила ему такую возможность. После того как телохранитель убедился, что ни на теле Кейт, ни в ее номере нет подслушивающих устройств и оружия, он проверил электронным сканером стены, разыскивая «жучки». Покончив с этой работой, он забрал у Кейт мобильный телефон и спустился вниз. Через несколько минут по лестнице поднялся Джанкарло и переступил порог открытой двери номера. Старик обвел комнату любопытным взглядом, словно бы проверяя собственные воспоминания, и кивнул, как бы оценив чувство юмора Кейт. Ведь именно в этом гостиничном номере он дал ей обещание разыскать убийцу Роберта Кеньона.
Они не поцеловались, как обычно бывало при встречах. Джанкарло остановился у двери и положил мобильник Кейт на стоявший рядом столик. Кейт не встала со стула. Ни улыбок, ни приветствий.
— Я убил Роберта? — чуть заметно усмехаясь, спросил Бартоли.
В сообщении Кейт, отправленном ею Джанкарло, было сказано, что она знает, кто убил Роберта Кеньона. Она написала, что хочет встретиться с крестным в отеле «Салис», Солио, в десять часов утра в четверг.
— Роберта никто не убивал, — сказала Кейт. — Ты это знаешь, а теперь знаю и я.
Старик улыбнулся — на этот раз почти искренне.
— Не самое ли время сказать, что я понятия не имею, о чем ты говоришь?
— Не надо, — покачала головой Кейт, чувствуя, как разгорается в сердце злость, вызванная предательством крестного. — Не лги мне больше. Убей меня, если тебе так хочется, но только перестань лгать!
— Хорошо. Роберт жив и здоров. Ты рада?
— Безмерно, — ответила Кейт. — Но я хочу знать, как это получилось.
Джанкарло покачал головой.
— Старые дела. Теперь это уже не имеет значения.
— Для меня имеет.
— В палате лордов были люди, которые начали расследование, направленное против него. Поползли слухи, что его могут обвинить в государственной измене.
— Ты позволил мне подняться на эту гору, чтобы я там погибла — ради изменника?
— Нет! Я помогал Роберту уладить его финансовые дела. Он мне не говорил, что ты будешь как-то причастна к его исчезновению.
— Это было убийство, а не исчезновение.
— Мы с Лукой знали про деньги, а все остальное Роберт делал сам. Если бы я предполагал…
— Ты знал. Я поняла это по твоим глазам на свадьбе. Я думала… я думала, ты просто расчувствовался! Но это не так. Ты все знал!
— Я знал, что он разобьет твое сердце! Я знал, что он собрался оставить тебя вдовой!
— Очень бедной вдовой.
— Ты никогда не страдала в финансовом отношении, Катерина, — проговорил Джанкарло и отвел взгляд.
— Все дело в деньгах? — спросила Кейт. — Он женился на мне из-за этого? Узнал, что ко мне переходит трастовый фонд с суммой в десять миллионов фунтов, и взял эти деньги, потому что мог!
— Роберт очень тебя любил.
— Роберт любит только себя. И я не могу понять, как ты этого не видел.
— Я видел любовь в его глазах! Я видел, как ему было больно тебя потерять!
— Давай-ка я расскажу тебе, как ему было больно. Он натравил на меня киллера в Гамбурге.
— Потому что ты не пожелала перестать искать его убийцу! Я же говорил тебе…
— Скажи, где я могу найти его.
Джанкарло покачал головой.
— Я не могу.
— Ты должен это сделать для меня!
— Я не могу нарушить клятву.
— Клятву?
— Я дал священную клятву. Обет. Как и сам Роберт. Это связывает нас, Катерина. Не уверен, что ты способна меня понять, но я не могу.
— А мне кажется, что обет ты нарушил именно сейчас. Ты должен помнить, как ты стоял в доме Божьем и присягал перед моими родителями, обещая защищать меня, что бы со мной ни случилось! Эту клятву ты помнишь?
Бартоли молчал.
— Мои отец и мать мертвы, Джанкарло. Кто же меня защитит?
— Катерина…
— Я больше не твоя малышка Катерина! Хватит! Исполни свой долг. Встань рядом со мной, как встает отец рядом с дочерью. Скажи мне, где он!
— Я не знал, что он собирается причинить тебе вред!
— Мы говорим о первом или о втором случае, когда он решил убить меня? Он был там? Он следил за нами в Цюрихе, когда мы с тобой говорили? Шпионил за мной?
— Позволь мне поговорить с ним. Если ты согласишься на это…
Кейт покачала головой.
— Нет. Ни за что. Его слово — его клятва — хуже, чем ничего! Просто скажи, где я могу найти его, и мы квиты. Поверь, я больше никогда ни о чем тебя не попрошу.
Старик молча стоял перед ней. Кейт подумала, что он похож на человека, замершего на распутье.
— Чего ты хочешь? — спросила она, поняв, что Джанкарло ничего не скажет. — Денег? Хочешь… скажем… десять миллионов евро? Двадцать? Я знаю, как для тебя важно иметь достаточно денег. Не дай бог тебе потерять все и остаться нищим!
В ответ на оскорбления глаза старика потемнели, его взгляд стал холодным.
— Это все?
— Нет. Разговор не закончится, пока ты не скажешь мне, где он!
— Ты мне угрожаешь?
— А ты действительно готов покрывать человека, который убивает своих друзей? Хочешь знать, почему я до сих пор жива? Потому что Роберт чересчур жаден. Он мог убить меня и покончить со всеми своими проблемами, но прельстился деньгами Джека Фаррелла. Просто не удержался. Он тебе об этом рассказал? Как убил своего кузена, чтобы получить полмиллиона долларов?
— Это неправда! Джек…
— Джек Фаррелл мертв. Ты не знал? Ты думал, он сбежал и где-то прячется? Позволь, я расскажу тебе правду про твоего друга, милого Роберта Кеньона. Если он решил, что ему все сходит с рук, он и за твоими денежками тоже может начать охотиться.
Бартоли промолчал. Кейт продолжила:
— Знаешь, что я думаю? Тебе хочется сказать мне, где он. Я думаю, Роберт тебя разочаровал — своим предательством, своей алчностью, своими попытками убить меня. Думаю, тебе даже забавно — как это Роберту не удалось убрать меня в Гамбурге. Я думаю, что ты верен ему ради какой-то клятвы, которая когда-то для тебя много значила, а теперь уже не значит ничего. Я думаю, что ты втайне ненавидишь и его, и свой обет!
