спугнуть продавца и он будет искать другого покупателя. Теперь же, когда до свершения сделки оставались сутки, у него появились вопросы.
По версии Уиллера, один его помощник случайно узнал о существовании картины и обратился к владельцу, наивно предполагавшему, что это произведение времен Ренессанса. В Университете Цюриха они произвели радиоуглеродный анализ на предмет определения возраста, и помощник посоветовал владельцу «поменять картинку на кое-что более стоящее, лучше всего — на твердую валюту». Итан не знал, обещал Роланд потенциальному клиенту поговорить с ним, как уверяла его Кейт, или же Старр выдвинул это условие совсем недавно. Торговец обращался с Кейт и Итаном не лучше, чем с остальными: говорил им только то, что им нужно знать.
В воскресенье, ровно в восемь вечера, Итан вошел в роскошный отель «Савой» на Банхофштрассе. Оделся он просто — кожаная куртка, джинсы, фланелевая рубашка. Он видел фотографии Николь Норт, но, когда она распахнула перед ним дверь в номер, был ошеломлен. Доктор Норт оказалась невероятно красивой женщиной. Высокая, стройная, с большой грудью и всем тем, что делает дам привлекательными. Кроме того, она обладала того рода уверенностью, которую можно приобрести, зная с детства, что ты невероятно богата.
Дело не в том, что все остальные должны восхищаться и заботиться о ней до конца дней. Благодаря богатству и красоте она могла не заботиться о мнении окружающих. Несмотря на это, она была неутомимым ученым, щедрым благотворителем, другом бедняков. На взгляд Итана, она менее всего походила на человека, который может быть замешан в деле подобного рода. Тем не менее она была здесь, добросовестно исполняя роль любящей племянницы старого мошенника.
Но больше всего Итану понравился голос этой женщины. С легким южным акцентом, он сразу навеял воспоминания о юности в Теннесси, хотя Юг его детства разительно отличался от условий жизни и воспитания Николь Норт. Поначалу она приняла Итана за охранника, предполагая, что помощник Роланда будет совсем другим — пожилым ученым-джентльменом. Но когда он представился, извинилась и быстро исправила ситуацию. Более того, в глазах доктора Норт зажегся азартный огонек, как только она поняла, что говорит с человеком, нашедшим картину, которая считалась утерянной навеки на протяжении девятнадцати столетий.
— Желаете выпить? У меня, кажется, есть… все. — Она неуверенно двинулась к бару. — Мы вселились несколько часов назад. Сказать по правде, я не совсем понимаю, утро сейчас или вечер.
— Нет, благодарю вас, не стоит.
Тут на сцене, словно услышав реплику, возник Джонас Старр и заявил, что ему выпивка как раз не помешает. Согласно его расчетам, в Техасе сейчас час дня. Но боже, как далеко Техас! Старру было за семьдесят. Это был невысокий седой мужчина с длинным носом и маленькими, но яркими глазами. В голосе так и звенел энтузиазм.
Выходец из низов, он, судя по всему, гордился этим. Огромное состояние, нажитое за пятьдесят лет, способствовало этому. В то же время Джонаса Старра никак нельзя было принять за простака. Он был интеллектуалом без претензий — такое качество часто свойственно людям, живущим ради идеи.
Едва войдя в комнату и обменявшись рукопожатием с Итаном, Старр бросился в атаку.
— Роланд уверяет меня, что ваша картина — из сокровищ тамплиеров. Должен признаться, я согласился именно благодаря этому обстоятельству. Нет, я вовсе не поклонник тамплиеров, молодой человек. В моей книге они выставлены шайкой жадных до наживы банкиров с большими связями и без тени добропорядочности!
Итан улыбнулся при этом упоминании банкиров. В обширной истории рыцарей-храмовников легко выпустить из виду их роль изобретателей современной банковской системы. Во времена, когда земля была эквивалентом денег и главным источником доходов, у крестоносцев возникали огромные затруднения с обеспечением простейших финансовых соглашений. Тогда, в обход законов против ростовщичества, тамплиеры разработали метод, благодаря которому могли ссужать деньги путешественникам в обмен на долговые расписки, обеспеченные собственностью в Европе. При этом они были защищены законом от налогов и оказывали все эти услуги из христианского милосердия, требуя лишь административную плату.
Разумеется, это была подмена понятий, но весьма умная, и они вели игру на протяжении двух столетий, став своего рода незаменимыми агентами в торговле и путешествиях. Эта система не только обогатила орден, но вызвала — к их несчастью — зависть королей.
— Они были выдающимися банкирами, доктор Старр. Но не следует забывать, что им также принадлежал Святой Грааль.
— После поражения при Рамлехе король Балдуин Первый брал с собой на каждую решающую битву Истинный Крест, и все его потомки делали то же самое, до тех пор пока не были разгромлены армией Саладина в тысяча сто восемьдесят седьмом году. Копье Лонгина[16] вдохновило измученную и терпящую поражение армию, и они прорвали осаду Антиохии и заняли Иерусалим. Все эти реликвии, молодой человек, существовали реально! Мужчины и женщины разных национальностей и вероисповеданий видели их своими глазами. И многие свидетели описывали удивительное воздействие этих предметов не только на христианские, но и на мусульманские армии. Да вы сами прочтите в хрониках!
— Читал.
— Тогда вам следовало бы помнить: тот факт, что они являлись хранителями Грааля — чем бы он там ни являлся, — есть всего лишь плод поэтической фантазии, и возникла она после того, как крестоносцы потеряли Иерусалим. А знаете почему? Им понадобился пиар. Они отчаянно нуждались в финансовой поддержке Европы, чтобы вернуть утраченное. Но единственный Святой Грааль, который охраняли тамплиеры, являл собой банковский сейф, не более. Солдатами они были скорее безрассудными, нежели храбрыми. И если есть в выдвинутых против них обвинениях хотя бы зернышко правды, то они незаслуженно носили на плащах крест Христов. Всеобщее увлечение ими несравнимо с их истинными заслугами. Я немало спорил на эту тему с Римской католической церковью, но должен сказать вам: когда Папа запретил это сборище, он поступил правильно!
— Полагаю, вы читали о голове, которую тамплиеры просто обожествляли? — спросил Итан.
— Бафомет, — произнесла Николь Норт со сдержанным отвращением.
— Он считался дьявольским отродьем, — заметил Старр. — Если вообще существовал.
— А вам не кажется странным, что рыцари-храмовники поклонялись именно голове, а не Святому Граалю — реликвии, которую они якобы охраняли?
— Вы повторяете мои аргументы! Охранять было просто нечего!
— Думаю, что Грааль и Бафомет — это одно и то же.
— Просто смешно!
— Самое интересное в Бафомете, как и в Граале, то, что никто, похоже, не знает, кто или что это было такое. Одни говорили, что это камень. Другие тамплиеры рассказывали инквизиторам, будто бы это человеческий череп. Третьи считали его мумифицированной головой. Но в целом утверждалось, что это некий образ, изображение. Истина, полагаю, кроется в том, что лишь немногие из рыцарей-храмовников видели его больше одного раза. Причем только во время посвящения. Если догадка моя верна, то они сталкивались с Бафометом под воздействием галлюциногенов. Суть в том, что Бафомет — отец всей мудрости на земле — был предметом их поклонения. И возможно, только верхушка организации знала почему. А уж глава ордена — наверняка. Он знал, что это не просто портрет Христа, а истинное его изображение, созданное при жизни Иисуса из Назарета во дворце Ирода по приказу Понтия Пилата.
— Так почему понадобилось называть картину по-другому?
— Я думаю, тем самым они хотели держать сам факт его существования в тайне от всего остального мира.
— И у вас есть доказательства?
— Есть документ, утверждающий это, но доказательств пока нет. По крайней мере, до тех пор, пока не удастся найти следы картины в Париже, в библиотеке Арсенала.
— Все собранные тамплиерами артефакты передавались в Ватикан, сынок!
— Наполеон перевез их в Париж, после того как отправил Папу в тюрьму.
Старр с любопытством смотрел на Итана. Похоже, он не привык, чтобы ему возражали.
