— Остальные реликвии крестоносцев были выставлены на всеобщее обозрение, — заметила Николь. — Почему не Священный Образ?
— Ответ кроется в Священном Писании, доктор Норт. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Лик Бога узрят». Евангелие от Матфея, глава пятая.
Николь не ответила, лишь слегка приоткрыла рот, точно собралась издать удивленный возглас. Выражение ее лица перестало быть скептическим.
— Если верить легенде о Святом Граале, каждый, кто ищет его, должен делать это с чистым сердцем. В противном случае никогда не найдет. Это требование было известно любому рыцарю, вступавшему в орден Бедных Рыцарей Христовых и Храма Соломонова. Они отдавали все свое личное богатство ордену, отказывались от всех мирских наслаждений. Выполнившим эти условия разрешали носить крест Христов, и, если теория моя верна, они могли узреть Лик Господа.
— Но где они нашли его? — сказал Старр.
— Портрет был у Балдуина, когда его избрали первым королем христианского Иерусалима.
— Вы так говорите, словно это подтвержденный наукой факт.
— Балдуин пришел в Иерусалим через Эдессу,[17] доктор Старр.
Глаза у Джонаса Старра загорелись.
Итан кивнул.
— Есть три легенды, связывающие Святой Лик с городом Эдесса, и все они предваряют по времени открытие, сделанное при раскопках городской стены.
— Евсевий Памфил,[18] — закивал ученый. — Он называет находку картиной, написанной не человеческой рукой, и утверждает, что в Эдессу ее отправил Павел.
— Стоит оценить качество этой работы, и сразу поймете, почему все они верили, будто она не могла быть создана человеком…
— Священный Лик Эдессы перевезли в Константинополь в девятисотом году, — перебила их Николь, — то есть за двести лет до появления Балдуина. Затем в тысяча двести четвертом году портрет исчезает. Тогда, через сто лет после смерти Балдуина, крестоносцы разграбили Константинополь.
— Вы говорите об образе, появившемся на полотне. Согласно легенде, Иисус прижал материю к лицу, а затем отправил ее царю, чтобы тот излечился от проказы.
— Разве это не одно и то же?
— Возможно, тот кусок ткани был всего лишь копией.
— Но как Балдуин нашел его? — спросила Норт.
— У него был друг, армянин. Должно быть, он знал о легенде и отправил рыцаря на поиски в Эдессу. Возможно, он сказал, что образ, хранившийся в Константинополе, — всего лишь копия, а оригинал спрятан где-то в царском дворце. Уверен, что после смерти царя Тора Балдуин вполне мог обыскать дворец, не испрашивая на это чьего-то разрешения.
— И вы считаете, что Балдуин отдал его тамплиерам?
— Орден рыцарей Храма был создан в тысяча сто восемнадцатом году, в год смерти Балдуина, но все сходятся во мнении, что тамплиеры действовали как солдаты Христовы еще за десять лет до этого. Думаю, что Балдуин организовал их исключительно с целью охраны драгоценной реликвии. Он исполнял примерно ту же роль, что и Король-рыбак в легендах о Граале.
— Король-рыбак — это миф, — проворчал Джонас Старр.
— Но, как большинство героических мифов, имеет в основе своей некие факты, — возразил ему Итан. — Как вам хорошо известно, легендарный Король-рыбак был стар и не мог ходить из-за раны, полученной — согласно целому ряду версий — в пах. Именно это и произошло с Балдуином на самом деле, за год до смерти. В тот самый год, когда возник орден тамплиеров. Король-рыбак жил и правил уединенно, в далеком дворце, который могли отыскать лишь немногие рыцари. Он был затворником, единственный брат его погиб от руки врага. А еще он владел некоей реликвией, но хранил это в строжайшей тайне. Все почти в точности совпадает с информацией, которая есть у нас по Балдуину.
— Тогда каким же образом вы заполучили этот предмет? — спросил Старр.
Голос его звучал возбужденно.
— Роланд вам говорил.
— Это сказка, а мне нужна правдивая история!
— Сам я рассказал вам все, что мог, сэр. Понимаю, это художественное произведение не из тех, что вы можете выставить в своем музее.
Джонас Старр задумался. Затем обернулся к племяннице.
— Николь, дорогая, принеси мне чего-нибудь прохладительного.
Когда она двинулась по комнате, Итан невольно проводил глазами ее стройную фигуру. Старр ждал этого. Он выхватил из наплечной кобуры маленький револьвер с глушителем и прицелился в Итана — прямо в сердце.
— За двадцать пять миллионов долларов, сынок, мне нужна правда, только правда и ничего, кроме правды!
— Так вам нужна картина или правда, доктор Старр?
— Беру и то и другое, если поспешишь. Даже позволю тебе выйти отсюда на двух здоровых ногах! — И он прицелился в колено Итана.
Тот взглянул на Николь Норт. Она наблюдала за всей этой сценой с невозмутимостью кобры.
— Назовите имя человека, у которого вы украли портрет, — сказала она. — Он не будет представлять для нас никакой ценности без этой информации.
— Почему?
— Не твоего ума дело! — огрызнулся Старр.
— Планируете решить какие-то свои проблемы?
— Отвечай на вопрос, сынок, пока стоишь на ногах!
— Я украл эту картину у человека по имени Джулиан Корбо.
— У американского преступника? — с удивлением воскликнула Николь. — Но он самый настоящий сатанист!
— Кроме того, он принадлежит к тому разряду людей, которые пойдут на все, лишь бы вернуть свою собственность!
Как только узнает, у кого она. И у меня создалось впечатление, что обойдется он при этом без всяких судебных разбирательств.
— Я не понимаю, зачем ему портрет Христа? — заметила Норт.
Корбо она не боялась. Ее беспокоило лишь одно обстоятельство — тот факт, что священная реликвия находилась во владении настоящего дьявола.
— У сакральных предметов, доктор Норт, есть одна особенность. Они наделены особой силой. Для истинно верующих это возможность излечения, возможность увидеть чудо или видение, источник вдохновения. Для людей, занимающихся оккультизмом, как Джулиан Корбо, предметы религиозного поклонения могут служить посредником, медиумом, через который маг контактирует с потусторонним миром или, по крайней мере, создает видимость этого. Священный артефакт наделен особой энергетикой и служит своего рода порталом между материальным и духовным мирами. И чем более он священен — если, конечно, можно измерить этот параметр, — тем мощнее магия.
— Мерзость какая! — ледяным тоном произнесла Николь.
— Не думаю, что Корбо первый, кому пришла в голову мысль использовать картину именно таким образом. Наверняка тамплиеры применяли ее в своих обрядах, пытаясь поднять мертвецов из гроба, даже занимаясь детоубийством с целью жертвоприношения. Все эти церемонии слишком хорошо задокументированы, чтобы поверить в то, что все обвинения были сфабрикованы королем Франции. Начинали они скромно, как бедные рыцари, не имеющие ни собственности, ни денег, но впоследствии тамплиеры превратились в олицетворение надменности, а название их ордена стало синонимом лицемерия. Они открыто, даже демонстративно пренебрегали законами ордена, всерьез занялись колдовством. И в центре всего этого, похоже, стоял Бафомет. И разумеется, священники, искавшие Бафомет в ту прискорбно известную пятницу тринадцатого октября тысяча триста седьмого года, пытались найти
