заповедей и впадшему в многоразличные дьявольские сети.
Поведал мне, грешному, некий святой муж, имя его ведает Бог. Я молил его о пользе души и о нынешней пришедшей на нас невыносимой скорби. И он послушал моего смиренного моления к нему и подробно рассказал мне обо всем, что я у него спрашивал. И еще сказал мне, грешному: «Видел,— сказал,— чудное видение, исполненное ужаса. В одну из ночей я молился господину Богу и Спасу нашему Иисусу Христу и пречистой его матери заступнице нашей Богородице Марии о мире всего мира и о нынешних лютых напастях, пришедших на нас, дабы Господь Бог отвратил праведный гнев свой и послал бы милость свою на людей своих. И после молитвы, в полуночи, я возлег на моем одре и только погрузился в чуткий сон, как внезапно послышался мне великий звон, как будто звонят в тот большой колокол, что отлили по повелению царя Бориса. И я во сне дивился тому великому звону и говорил себе: «Зачем такой великий звон, ведь сегодня нет праздника?» И я немного приоткрыл оконце и увидел яркий, будто дневной, свет. И я сильно удивлялся и говорил: «Когда успела закончиться ночь, если я так мало спал?» И тут увидел человека, идущего ко мне, он был мне знаком, и я спросил его: «Брат, что значит этот великий звон?» И он ответил мне: «Иди скорее, господин мой, в святую и апостольскую церковь Божьей матери, честного и славного ее Успения, и увидишь там преславное видение».
И я, грешный, скоро поднялся и пошел по улицам к церкви Божьей матери и размышлял в себе: «Отчего это путь чист, хотя теперь осень, и многие дожди пролились на землю, а ныне путь сух?» И когда подошел к святой великой церкви — увидел ее окруженную несказанным светом, и долго стоял, и дивился тому неописуемому видению. И явился мне тот муж, которого я знал, и сказал мне: «Иди, господин мой, к западным дверям со стороны Патриаршего двора и там увидишь чудное видение». И я пошел туда, и приблизился к церковным дверям, и поклонился до земли. И поднялся от земли и увидел, что двери церковные отверсты, и увидел Господа моего, сидящего на престоле, окруженного ангелами, и Пречистую Богородицу, надежду нашу и заступницу, стоящую справа возле престола, и предтечу Иоанна Крестителя слева, и святых пророков, и апостолов, и мучеников, и святителей, и преподобных, и праведных, многих из которых и я, недостойный, узнал, глядя на их святой образ. И видел святую Богородицу, молящуюся сыну своему и Богу нашему и кланявшуюся до земли.
И я, недостойный, от того ужасного видения был в великом страхе и трепете и прижался к одной из створок церковных дверей. И видел то страшное видение и слышал умиленный глас пречистой Богородицы, говорящей своему сыну: «О сын мой, Боже! Прими молитву матери твоей, пощади людей своих, познавших тебя, истинного Бога, и меня, мать твою, сын мой вселюбезный, и не ходивших вослед тебе и не исполнявших твоей воли. И ныне многие из них вспоминают свои грехи и хотят прийти на покаяние; отврати от них свой праведный гнев и помилуй их по многой своей милости».
И я услышал пресладкий глас владыки и Бога моего, говорящего своей матери: «О, мать моя вселюбезная, много раз ради твоих молитв отвращаю от них свой праведный гнев, но сильно досаждают мне злобой и лукавым нравом, ибо осквернили церковь мою своими злыми праздными разговорами и меня поносят, переняв от нечистых народов их мерзкие обычаи и нравы: стригут бороды свои и творят содомские дела, и неправедный суд судят и правых преследуют, и грабят чужие имения и многие иные скверные дела творят, их же ненавидит мой дух святой».
И надежда наша, Пречистая Богородица, склонилась к пречистым его ногам, источая слезу и моля, и Предтеча поклонился с нею, и все святые с ними: «Помилуй, владыка, род христианский, пока они не обратятся и не избавятся от злобы своей и не придут на покаяние и больше не станут творить ее. Ибо ты, владыка, милостив, принимаешь кающихся».
И взглянул Господь на мать свою милостивым оком, и на Предтечу, и на всех святых и испустил свой пресладкий глас: «О, мать моя, не досаждай мне, и ты, друг мой Иоанн Креститель, и все мои святые. Не сказал ли вам, что нет правды в царе, и в патриархе, и во всем священном чине, и во всем народе моем нового Израиля, что не исполняют предания моего и заповедей моих не хранят. Много раз хотел помиловать их, о мать моя, ради твоих молитв, но они раздражают всещедрую утробу мою своими окаянными и позорными делами. Поэтому, мать моя, уйди с этого места, и все святые пусть уйдут с тобою. И я предам их кровопийцам и безжалостным разбойникам, да на-кажутся малодушные и придут в чувство — и тогда пощажу их».
И еще сказала мать его, госпожа наша Пречистая Богородица: «Неужели ты презришь матери своей прошение, о сын мой, прекрасный свет мой?» И тогда всемилостивый Господь тихим голосом сказал ей: «Ради тебя, мать моя, пощажу их, если покаются. А если не покаются, то не стану миловать их».
И тогда один из стоявших тут подошел и сказал мне: «Слышишь ли, раб божий, милость господа и матери его, нашей царицы, молитвы и прошения за весь род крестьян ский? Иди и поведай, угодник Христов, что видел и сльь шал, а что — ты и сам знаешь, и ничего не утаи».
И я, окаянный, от того ужасного и страшного видения затрепетал, и едва пришел в себя, и пробудился, лежа на одре, дрожал и не мог сказать ни слова. И говорю это тебе ради пользы, да поведаешь царю и патриарху и всем людям, что слышал от меня, недостойного. И Божиим именем заклинаю тебя, да не скажешь моего имени никому, пока Бог сам не позаботится обо мне.
Иное видение 7115 [1607]-го году, февраля в 27 день, ночью с пятницы на субботу, был назначен ночью стоять в царствующем граде Москве у соборного храма, у церкви Архангела Михаила на паперти голова Истома Артемьев сын Мыльник, а вместо него стоял сын его Кузьма, а с ним 6 человек сторожей из Овощного ряда: Абрамка Иванов да Васька Матвеев, Андрюшка Никитин, Первушка Дмитриев да Пер-вушка Матвеев, Гришка Иванов.
И те сторожа, Абрамка Иванов с товарищами, сказали окольничему и казначею Василию Петровичу Головину да дьяку Меншему Булдакову: «Как-де в пятом часу ночи в цер кви у собора Архангела Михаила, где лежат благоверные великие князья, начался шум и великий говор, по счету го лосов с двадцать или с тридцать. А один-де из них читал по-книжному за упокой беспрестанно, но речей его и речей тех людей, что громко говорили между собой, нельзя было понять, и никого не было видно. И в ту-пору в церкви горела свеча.
А после того между ними начался смех, и один-де из тех голосов был низкий, а против него говорили все остальные. И один все читал по-книжному за упокой, а тот с низким голосом на всех крикнул, и они-де перед ним все умолкли. И после того в церкви начался великий плач, и во всей церкви в ту пору был великий свет. И как тот свет пойдет кверху, то осветит весь верх и всю церковь. А как свет пойдет книзу, то осветит мост церковный, а никого не видно и слов их не разобрать. И те разговоры между ними, шум и плач длились с пятого часа до седьмого. А те сторожа заглядывали в щели двух церковных дверей и сквозь замки, и всех сторожей в ту пору взял страх и великий ужас. А Истомин сын Кузьма в ту пору отходил от паперти прочь, и как он пришел, те ему сторожа про то видение сказывали.
«ВРЕМЕННИК» ИВАНА ТИМОФЕЕВИЧА СЕМЕНОВА
Автора знаменитого «Временника» — важнейшего исторического сочинения о Смуте — обычно называли Иваном Тимофеевым, однако недавно было установлено, что Тимофеев — это отчество дьяка, а настоящая его фамилия — Семенов. Наиболее подробную биографию автора «Временника» составил историк В. И. Корецкий. Известно, что Иван Семенов происходил из среды подмосковных служилых людей и начал свою карьеру подьячим в 80-х годах XVI века. Впервые в должности дьяка Семенов упомянут в 1598 году, причем к этому времени он служил в Пушкарском приказе, отвечал за состояние артиллерии и вообще военного дела. В конце XVI века Семенов занимал невысокое положение на лестнице чинов — в боярском списке 1598/99 года он упомянут в перечне дьяков, служивших «по приказам» лишь на семнадцатом месте. В 1603—1604 годах во время восстания Хлопка, когда в Москве были часты волнения посадских людей и поджоги, Семенов руководил борьбой с пожарами в районе нынешней площади Ногина. В 1604 году уже как дьяк приказа Большого прихода, Семенов взыскивал недоимки с помещиков, высылал «корм» имперским послам и крымским гонцам, милостыню афонским монахам. Дьяк ходил в поход против первого Самозванца, был в числе московских «сидельцев», когда под стенами столицы лагерем стоял Болотников, а летом — осенью 1607 года сам находился среди осаждавших, на этот раз — в войсках Шуйского под Калугой. С ноября 1607 года Семенов попадает в Новгород. Это назначение очень похоже на опалу.
