Почему Василий Иванович сделал это, несмотря на то что знал правду, может понять всякий, кто имеет разум. Дело в том, что он сам намеревался таким образом прийти к власти и стать великим князем, как это и произошло теперь. Когда люди получили от него такой ответ, они дружно кинулись ко дворцу и схватили Федора, сына Бориса, которому прежде присягали на верность. Они схватили также великую княгиню, жену Бориса, и ее дочь, и всех прочих из рода и двора Бориса, разграбив все их имущество, так что Годуновы, которые раньше были знатными господами и правили страной, стали теперь бедными пленниками и были безжалостно уничтожены.
И все-таки хотя этот беглый монах и подлый тиран Гришка Трепеев захватил в свои руки многие города и крепости и вся страна покорилась ему и никто больше не сопротивлялся ему, Гришка боялся того, что в лице Федора появится умный, ловкий и осторожный наследник, который, обретя силу и придя в совершеннолетие, в будущем не только причинит ему неприятности, но и лишит его власти. Поэтому Гришка сговорился с подьячим, которого звали Иван Богданов, что тот отправится в Москву и тайно уничтожит обоих, мать и сына, и распространит в народе слух, что они сами отравились. А дочь он должен держать под надежной охраной до тех пор, пока он сам не прибудет в Москву. Подьячий с усердием все исполнил согласно воле своего господина. Как только он прибыл в Москву, он удушил мать и сына и распространил в народе слух, что они отравились, но на самом деле они были насильственно умерщвлены, и следы от веревки, которой они были задушены, я видел собственными глазами вместе со многими тысячами людей.
Теперь, когда все это было исполнено, Гришка с великим торжеством и радостью отправился в Москву и вступил туда 18 мая 1605 года и 21 июля был коронован царем и великим князем московским.
Первое, что сделал Гришка после коронации, это велел выкопать тело Бориса Годунова из царской могилы и положить его вместе с сыном Федором Борисовичем и его матерью великой княгиней Марией Малютиной на окраине города в простой безлюдной церкви. Его дочь, Аксинью Борисовну, невесту короля Дании, он лишил девичества и сослал в монастырь, где она была пострижена в монахини и должна была оставаться до конца дней своих.
Те мучения, которым Борис подверг детей и род Ивана Васильевича, не минули и его детей и род. Гришка отплатил ему той же монетой, так что немногие из обоих родов остались в живых.
Когда с этим было покончено, он вспомнил свою клятву и обещания, которые дал в Польше, о том, что, как только он получит власть, он всеми силами начнет способствовать распространению папистской религии. Поэтому он сразу же приказал, чтобы иезуитам, пришедшим с ним в страну, отдали самый большой двор, какой только есть в Москве, с тем, чтобы они могли там совершать богослужения своему ложному богу. И для того, чтобы это безбожное учение Антихриста имело здесь успех и распространилось, папский легат Антоний Лонгинус, находившийся при дворе короля Сигизмунда в Польше, послал туда своего племянника с четырьмя иезуитами, которые должны были распространять свою религию, благо они приобрели сильного покровителя и патрона, который признавал папистскую религию и старался сделать все по воле папы, не желавшего ничего, кроме утверждения своей ложной веры. И подобно тому как папа есть орудие сатаны, которым тот совращает бесчисленное множество людей, Гришка стал теперь орудием папы, посредством которого тот намеревался искоренить греческую религию и ввергнуть ее во мрак, ярмо, рабство и вечное проклятие и подчинить ее воле дьявола, что и произошло бы, если бы ныне правящий великий князь Василий Иванович Шуйский не воспрепятствовал этому. Ибо после того, как иезуиты получили разрешение на мессу и проповедь и делали, что хотели, а Гришка им покровительствовал и защищал их, никто не осмеливался перечить им и его невесте, дочери сандомирского воеводы, а также ее отцу Острож-скому. В качестве посла польского короля Сигизмунда в страну прибыл Александр Корвино Гонсевский с тремя тысячами человек, чтобы украсить свадьбу, которая должна была вскоре состояться. Их сопровождали двенадцать иезуитов, которые должны были уговаривать грубых и невежественных русских людей принять ложную религию, если же они не захотят этого добровольно, то принудить их силой. Но свадьба, которая во всем великолепии началась 8 мая 1606 года, закончилась слезами и скорбью 17 мая, ибо Гришка был убит вместе с 1702 поляками, невеста, ее отец и брат, а также посол короля Сигизмунда были схвачены. Это произошло так. После того как Гришка совершил свое злое дело, он открыл свои замыслы воеводе Василию Михайловичу Мосальскому, который был его советником и доверенным лицом и который ранее доставил Гришке 25 000 рублей от Бориса. Но как только тот узнал, какие намерения имеет Гришка, желая уничтожения их религии и погибели русских, он рассказал о замыслах и кознях Гришки некоторым из боярской Думы в Москве, за что впоследствии был пожалован ныне правящим великим князем Василием Ивановичем Шуйским воеводством в Кексгольме.
Теперь, когда бояре узнали и увидели, что Гришка начал каждодневно осуществлять свои замыслы, а именно: упразднять в стране греческую религию и вводить новую папистскую, обогащать иноземцев, ставить поляков выше русских, не допуская никого из них к себе без разрешения поляков. Польскому королю Сигизмунду, который оказывал ему всяческую помощь и содействие, благодаря чему он получил власть в Московии, он обещал уничтожить мирный договор, заключенный между Россией и Швецией, и начал уже выполнять это, для чего приказал привезти к Иван-городу много тысяч бревен, чем он, видимо, хотел показать, какую ужасную бойню он готовит Шведскому государству и намерен приказать повесить и лишить головы тех своих подданных как высокого, так и низкого звания, которые не хотят принять римскую религию. Он приказал готовить пир на 17 мая. Но пир этот для них плохо кончился, как было уже сказано. Ибо некоторые из Боярской Думы в ночь накануне пира велели объявить народу от имени Гришки, чтобы утром, как только рассветет, все собирались и шли ко дворцу. Когда настал день, множество людей собралось у дворца вместе с князьями, боярами и дворянами, которые были связаны с князем Василием Ивановичем Шуйским. Знатные люди сразу же, по обычаю, прошли в переднюю к Гришке, сказав иностранцам, которые были в охране, чтобы они стояли тихо и не двигались и отдали русским свои шпаги, если хотят, чтобы их пощадили. Они испугались этих угроз и выполнили требования: стояли тихо и не брались за оружие, а русские отобрали у них шпаги.
Когда это произошло и русские не опасались больше стражи, Шуйский приказал бить в набат, от чего Гришка, спавший сладким сном со своею невестой, проснулся и вышел спросить, почему произошел пожар, так как били в те колокола, в которые бьют, когда начинается пожар. А когда Гришка вышел, то увидел, что дело совсем не в пожаре, а в чем-то другом. И когда он понял, что дело касается его, он вернулся в свои покои, надел кафтан и с саблей в руке выпрыгнул в окно, думая, что ему удастся уйти и скрыться. Но когда он прыгал, то повредил ногу, и бояре, которые были там и караулили его, схватили его и привели в большой дворец, в котором великие князья имели обыкновение принимать иноземных государей и послов.
Пока все это шумело и бушевало и звонили колокола, Шуйский повелел объявить народу, что поляки были в полном вооружении и хотели перебить думных бояр, занять Москву и сделать русских своими рабами. От этого люди пришли в великую ярость и бросились по приказу Шуйского на дома и дворцы поляков и убили из них 1702 человека, так как они, ничего не подозревая, были объяты сном, выпив много вина и пива, и не смогли защищаться, будучи застигнуты врасплох.
Затем Шуйский с боярами и дворянами пошли во дворец к Гришке. Он держал в одной руке золотой крест, а в другой — длинный нож. Как только они вошли, один из бояр сразу стал бранить Гришку, говоря, что он совсем не сын Ивана Васильевича, а лжец, мошенник и предатель. От этого Гришка разгневался и разрубил ему саблей лоб, от чего тот умер. Других же бояр он попросил, чтобы они пошли к его матери и спросили у нее, родной ли он ее сын или нет. Если она скажет, что нет, то пусть тогда они выдадут его народу и прикажут забить его насмерть камнями. Когда он сказал это, Шуйский пошел к его матери и спросил ее об этом. Но она совершенно отрицала это, сказав, что она совсем не его мать и что она никогда не рождала на свет иного сына, кроме Дмитрия, который был убит в Угличе. Когда Шуйский возвратился и поведал об этом боярам, один из них, которого звали Михаил Игнатьевич Татищев, встал и ударил его (Гришку.— Сост.) саблей по голове, и тогда все остальные последовали его примеру, стали рубить его саблями и топтать ногами, и приказал отнести его на площадь к народу и положить в чем мать родила на стол и объявить, что он мошенник и изменник, а не сын Ивана Васильевича. Выдал же себя за его сына по наущению иезуитов, которые научили его этому злодейству. У Гриш-киных ног под столом был брошен знатный боярин Басманов, о котором уже говорилось ранее и который теперь был убит. И так как он держал сторону Гришки, они взяли веревку и привязали его ногу к Тришкиной ноге, дабы они лежали вместе на площади три дня и чтобы каждый увидел, что беглый монах и осквернитель девственности на самом деле мертв. После того как все увидели его конец, повезли его на телеге на заброшенное кладбище и там
