– А как же! – обрадовался тот. – Без этого жизнь скучна и пресна!
Старик, не спрашивая позволения, полез в карман, достал оттуда старинную, отделанную серебром трубку, разжег и засунул в рот, пуская к потолку кольца вонючего дыма.
Борис Иванович едва сдерживал бешенство. Как он посмел? Сидеть и дымить как паровоз, когда другой человек вынужден дышать этим ядом!
– Видите ли, – стараясь быть доброжелательным, сказал доктор, – в вашем возрасте некоторые… э-э… излишества могут повредить здоровью. Ваш образ жизни…
Пациент так оглушительно захохотал, что доктор замолчал на полуслове. Он был в недоумении.
– Возраст… – посетитель перешел на хихиканье. – Насмешили вы меня, дражайший! Давно я так не веселился!
Клубы дыма от его трубки попали Борису Ивановичу в нос, и он закашлялся. Доктор продолжал молчать, вдыхая сизые клубы дыма, от которых уже не только першило в горле, но и слезились глаза. Он негодовал, но слова возмущения словно застряли у него внутри. Это все дым! Пары табачных смол отрицательно влияют на психику. Он неустанно твердил это больным, но те его не слушали. И вот он на своем собственном примере может наблюдать вредное воздействие: вместо того чтобы вышвырнуть нахального посетителя вон, он сидит как приклеенный, вдыхает отраву и губит свой здоровый организм. Его головной мозг явно тормозит…
Внезапно рыжий старик встал, подошел к доктору и наклонился через стол со своей ужасной трубкой, выпуская дым прямо ему в лицо.
– Ч-что такое? – взвизгнул Борис Иванович, пытаясь вскочить. – Ч-ч-что вам н-надо?
– Сядь! – прохрипел посетитель, и доктор безвольно плюхнулся обратно на стул.
Борис Иванович внутренне обмяк. Он почувствовал себя вещью, которую этот ужасный рыжий человек может использовать, как ему заблагорассудится. И что будто бы когда-то невообразимо давно Борис Иванович сам на это согласился. Они были связаны неведомыми, но прочными взаимоотношениями, основанными на обязательствах доктора перед рыжим стариком. Как и когда это произошло, доктор не помнил, но он чувствовал, что должен слушаться странного посетителя во всем и всегда. Какая-то смутная догадка промелькнула в его уме, но затерялась в хаосе обрывочных мыслей…
Старик, выпустив очередную порцию дыма, вытащил из кармана пиджака фотографию молодой красивой женщины в обнимку с вальяжным самоуверенным господином. Мужчину доктор видел в первый раз, а вот дама показалась ему знакомой.
– Знаешь ее? – спросил рыжий, бесцеремонно тыча фото в лицо доктору. – Мне сказали, она твоя пациентка. Лечится от бронхита.
Эту фотографию дала ему Софья Иосифовна, мать убитого ювелира Ковалевского. Вчера вечером старик посетил пожилую даму, назвавшись бывшим клиентом Жени. Они помянули покойного, а потом он спросил, где разыскать Валерию. Ее телефон не отвечает. На работе ему сказали, что Валерия уволилась и уехала, а куда – неизвестно. Близких подруг у нее не было, а из мужчин – только Женя. Софья Иосифовна долго всхлипывала и тяжело вздыхала, а потом вспомнила, что Валерия лечилась у знаменитого Бориса Ивановича, «чудесного доктора», и что он может знать, где она сейчас.
«У Лерочки обострился кашель, – объяснила Ковалевская. – Наверное, доктор порекомендовал ей хороший санаторий…»
Она даже не поинтересовалась, зачем рыжему старику понадобилась Валерия. Напротив, порылась в альбоме и дала ему фотографию Жени и Валерии на фоне моря.
«Это они в Ялте, – сказала несчастная мать, смахивая слезы. – На набережной…»
Ей показалось естественным, что кто-то разыскивает Валерию, – ведь она сама неоднократно пыталась связаться с ней, сходить вместе на кладбище…
– Да! – вспомнил Борис Иванович. – Она переводчица. Я обращался к ней по поводу научных статей.
– Где она сейчас? Мне сказали, она уехала. Куда?
– У нее была депрессия. В таком состоянии…
– Мне плевать на ее состояние! – прорычал старик, выпуская доктору в лицо очередную порцию удушливого дыма. – Меня интересует ее местонахождение!
– Но позвольте… откуда же я знаю?
Доктор чуть не плакал от страха и унижения.
Глубоко посаженные глазки рыжего посетителя сверкнули такой неприкрытой угрозой, что у Бориса Ивановича начался нервный тик.
– Я… я не з-знаю… – заныл он, безвольно откидываясь на спинку стула и закатывая глаза. – Хотя… она обращалась к экстрасенсу… к-кажется…
– Экстрасенсу? – Старик презрительно скривился и фыркнул.
– Да… да… – подтвердил доктор. – Это Игнат. Ясновидящий и целитель… Я вам скажу его адрес. Он может подсказать, где Валерия…
– Пфф… – Рыжий посетитель выпустил клуб дыма прямо в нос Борису Ивановичу.
Доктор, не привыкший к ядовитым испарениям, отключился. Пациент как ни в чем не бывало отправился восвояси.
Очередной больной, не дождавшись сигнала «Входите», робко постучал в дверь. Потом еще и еще. Наконец он не выдержал и заглянул в кабинет.
– Доктору плохо! – шепотом сообщил он остальным.
Борис Иванович был в глубоком обмороке…
Как его привели в себя, сделали укол и отвезли домой, доктор помнил смутно. Дома, едва живой от слабости, он пытался восстановить в памяти происшедшее, но без особого успеха.
«Я переутомился, – решил он. – Слишком много работаю. Который год без нормального отдыха! Я не думаю о себе…»
У него опять возник вопрос: почему он не чувствует удовольствия от жизни? Ведь он еще не стар, здоров, любит свою работу, имеет успех у женщин… В чем же причина? Он ходил в церковь, исповедовался, причащался, постоянно читал духовную литературу, но… Это «но» доктор объяснял невозможностью испытывать радость, когда вокруг столько несчастных, больных и заблудших. Только эгоист может веселиться на пепелище. Только глупец торжествует, когда вокруг стоит стон и плач…
С этими мыслями он и уснул, твердо решив, что возьмет отпуск и поедет к матери, отдохнуть душой. Хотя бы на недельку!..
В велинском музее стояла привычная тишина. Посетителей не было, и Вика могла помечтать. Ей нравился зал, в котором располагалась экспозиция дворянского быта. Мебель, картины, кое-какая посуда – все из бывшего имения Баскаковых. Теперь девушка смотрела на знакомые экспонаты совершенно другими глазами.
Портрет Александры произвел переворот в ее душе. Какая прелестная женщина! И какая несчастная. Страшно подумать, что эта обворожительная дама рассталась с жизнью в самом расцвете молодости и красоты. Ужасная и загадочная судьба…
Вика вспомнила, как странно вел себя Николай в коломенском доме. Сначала храбрился, а потом раскис. В общем, молодой человек произвел на нее приятное впечатление: внимательный, вежливый, не жадный. И поговорить с ним интересно. Пожалуй, она не против встречаться с ним. А рыжий старик Вике не понравился. Особенно взгляд – так и пронизывает насквозь.
Но ради портрета можно и потерпеть. Все же хозяин коломенского дома не отказал им с Ником, показал картину. Какое платье было на Александре, прическа, жемчуга! А серьги… У Вики захватило дух, когда она их увидела.
Александра Баскакова завладела воображением девушки. Красавица с необычной трагической судьбой, героиня любовной драмы, которая унесла свою тайну в могилу… Разве сравнишь со скучной повседневной жизнью Вики? Дом, музей, магазины, мамины нравоучения, одинокие вечера у телевизора, подружки, сплетни… Беспросветное существование.
Ах, как Вика надеялась, что вырвется когда-нибудь из душного, надоевшего ей мирка! Потому ее и увлек Валентин, что он не местный. Он назначил ей свидание – не в кафе, на дискотеке или в парке, а на развалинах старинной усадьбы, ночью, в полнолуние… там, где бродят души умерших возлюбленных…
