огня. Стрелять нельзя: покрошит и капитана, и… непонятно кого. Может, свой, одет в нашу форму. Танкист не придумал ничего лучше, как юркнуть в открытый люк механика-водителя. За ним с лязгом захлопнулась крышка.
– Ты воин, он нет. – Японец ловко перебросил короткий меч из руки в руку. Один в один, как делал разведчик, развлекаясь с финкой. – За эти годы, проведенные в городе, я не встретил ни одного настоящего воина. Храбрецы попадались, а воины нет. Я знаю – ты приказал сломать печать на воротах. Срок моего заточения истек. Мне знакомы отголоски человеческих чувств. Верни меч, останешься жить.
Вот так. Определена цена вопроса жизни – меч. Острая полоска стали с оплетенной кожей рукояткой. Торгуется, как на базаре. Обманет, подлюга. На войне врагу веры нет. Хорошо, если просто прирежет, не будет кожу снимать. Потом пойдет гулять по белу свету. С новым лицом, в нашей форме. Шаржукову не улыбалось, что какая-то тварь будет расхаживать с его лицом. Может, и не красавец, да еще и с ожогом, но это его лицо. Точка. Олег растянул губы в искательной улыбке.
– Согласен, – выдохнул капитан. – Будем считать, что договорились.
Стараясь не поворачиваться спиной к врагу, капитан боком залез на корму танка. Он медленно открыл крышку ЗИПа. Меч был здесь. На месте. Он лежал поверх инструментов и куска промасленной ветоши. Такой момент нельзя упустить. Капитан сграбастал ножны, в один прыжок взлетел на башню и нырнул в открытый люк. Олег с силой захлопнул за собой лязгнувшую крышку. В тесноте башни особо не развернешься, но зато все знакомо до последнего винтика. Одним движением он защелкнул обе задвижки. Люк был надежно закрыт изнутри. Теперь их отсюда просто так не достать, не выковырять. Посмотрим, кто кого.
Шаржуков прильнул к перископу в командирской башенке. На него в упор смотрели глаза с вертикальными, будто у змеи, зрачками. В них металось холодное пламя бешенства. Капитан отпрянул от перископа. Рука, сжимавшая меч, предательски подрагивала. «Спокойно!» – громко сказал ротный механику-водителю и самому себе.
Многоликий потянул на себя люк одной рукой. Бесполезно, крышка ни на миллиметр не открылась. Он засунул меч за ремень. Теперь Похититель Лиц вцепился в крышку люка двумя руками и медленно потянул на себя. С обратной стороны башни, как черви из земли, поползли крепежные болты. Минута – и одна защелка соскочила со стопора. С таким напором и вторая долго не продержится…
«Заманим в ловушку! Ловушкой будет танк, а приманкой меч! Мы тебя живьем похороним. Шиш тебе, а не лицом к лицу!»
– Гена, заводи. – Капитан перелез на сиденье радиста-пулеметчика. Здесь в днище находился люк запасного выхода. Придется воспользоваться им второй раз за сегодняшний день. – Слушай сюда. Я сейчас вылезу. Эта тварь скоро залезет в башню. Твоя задача протаранить ближайший дом. Обломки завалят верхние люки. Ты вылезаешь через нижний люк. Я буду рядом. Прикрою огнем.
– Понял! – мехвод судорожно вцепился в рычаги. По щеке пробежала капля пота, прочертив светлую дорожку на запыленном лице.
Ротный вылез через люк. «Тридцатьчетверка» взревела двигателем. Мехвод толкнул от себя рычаги, машина рванула с места, дернувшись корпусом. Подняв облако пыли, танк устремился к ближайшему дому.
Олег лежал на земле. Над головой прогрохотала многотонная махина.
«Тридцатьчетверка» ткнулась носом в стену ближайшего двухэтажного дома. Корпус проломил стену, будто бы ее и не было. Вроде все по плану, но здание, в которое въехал танк, оказалось винной лавкой с погребом под полом. Машина рухнула вниз, ломая перекрытия, не рассчитанные на такой вес, и угодила прямиком в глубокий подвал, заставленный многоведерными бочками со сладким китайским вином. Следом, будто карточный, сложился и домик. «Тридцатьчетверка» превратилась в стальной двухместный гроб.
Шаржуков вскочил с земли и побежал к развалинам, над которыми поднимался столб пыли.
«Сейчас, Гена. Держись, братишка, я вытащу тебя из этой кутерьмы». Он не знал, что одна из гранат, закрепленных на топливном баке с уже разведенными усиками, придавленная весом обломка стены, осталась без чеки. Истекали четыре секунды до взрыва. А потом из нагромождения досок и битого камня, со дна подвала, вверх устремился фонтан пламени. Огонь лизнул танкиста в лицо. Волна раскаленного воздуха подхватила и подняла Олега в воздух, отшвырнула его в сторону, шмякнув о землю с такой силой, что из легких вышибло воздух… Навалилась пустота – черная и равнодушная.
По дороге пылят длинные колонны японцев. Сдавалось в плен одно из лучших соединений Квантунской армии. Старшее командование неусыпно заботилось об их боеготовности. Даже в самые черные для японцев дни во время войны Императорский генштаб не взял из Квантунской армии ни одного солдата, ни одной винтовки.
Впереди вышагивают офицеры с мечами на поясе. Бесстрастные лица скрываются за маской самурайской невозмутимости. Они идут, батальон за батальоном, рота за ротой. Идут с белыми флагами и белыми повязками.
По обочинам валяются разбитые танки, сожженные машины, искореженные тягачи и орудия, вздувшиеся трупы воинов божественного микадо. Одуряющий сладковатый запах разложения стелется над маньчжурской землей, перебивая аромат степного разнотравья. Немилосердное палящее солнце не делает различия между солдатами и офицерами. Смерть не разбирается в званиях. Скоро здесь пройдут похоронные команды. Ни победителям, ни побежденным эпидемии не нужны. А пока трупы пухнут, как тесто на дрожжах, забивая ноздри тошнотворно-сладковатым запахом. Августовская агония Квантунской армии закончилась безоговорочной капитуляцией.
Медицинская полуторка, с перебинтованным Шаржуковым в кузове, пролетает километр за километром, а колоннам пленных японцев нет конца. Остатки разбитой Пятой японской армии совершают свой последний марш. Хлопает на ветру плохо закрепленный брезентовый верх кузова, но танкист всего этого не видит и не слышит. Капитан находится без сознания. В руке он сжимает японский меч. Санитары, наткнувшиеся на него, так и не смогли разжать пальцы, мертвой хваткой вцепившиеся в ножны. В себя он пришел лишь через несколько дней на койке в полевом медицинском батальоне. Для него война закончилась. Все, отвоевался…
Глава 11
– С чего начнем сбор информации? – вяло поинтересовался Алексей, когда они приехали к Шаржукову домой. Он был человеком дела, а не ищейкой, идущей по следу. Аналитика и просчитывание действий хотя бы на пару шагов вперед никогда не были его коньком. В их дружеском тандеме головой был Олег.
– Пороемся в сети, – не моргнув глазом, ответил Шаржуков. У него всегда имелся запасной вариант, как действовать дальше. – Там всегда можно что-то отыскать. Если не ответ на интересующий тебя вопрос, то уж подсказку точно. Проверено временем и набитыми шишками жизненного опыта.
В Инете он быстро нашел интересную информацию на новостном портале «Чрезвычайные происшествия в городе».
Восемь дней назад поздним вечером в Москву из Китая по железной дороге прибыл контейнер с танком. Утром «тридцатьчетверку», участвовавшую в освобождении Маньчжурии от японцев, планировали перевезти в окружной ремонтный батальон на реставрацию. Город на севере-востоке Китая, который тоже назывался Маньчжурия, без малого год назад стал побратимом Москвы. К мероприятиям, приуроченным к празднованию годовщины этого события, танк после восстановления намеревались установить на постамент. Китайские друзья были улыбчивы и расчетливы. «Ваш танк, вам и приводить его в божеский вид. Скажите спасибо, что перевозку «тридцатьчетверки» оплатили до самой Москвы, а не до границы с Россией».
Памятник планировалось открыть в декабре, во время торжественного мероприятия, приуроченного к прибытию официальной делегации, возглавляемой мэром города Маньчжурии. В свое время машину случайно обнаружили при работах по прокладке кабеля на месте провинциального городка, стертого с лица земли в годы Второй мировой войны.
Происшествие, а точнее, убийство трех рабочих из бригады, занимавшейся разгрузкой контейнера с
