– Могу. Предварительные настройки у меня уже есть. Остальное займёт пару минут.
– Замечательно! – Она вскочила. – Давайте попробуем прямо сейчас.
– Но, постойте, Джульетта, нельзя вот так, без подготовки, без расчётов. И к тому же у нас нет человека, умеющего предвидеть. Давайте перенесём всё на недельку, я вернусь из отпуска и…
– Такой человек есть.
Кажется, перебивать старших входит у неё в привычку. Господин кулинар стиснул зубы и попытался изобразить приветливость.
– И вы предлагаете поехать за ним?
– Не нужно, – она радостно заулыбалась. Улыбка у неё была замечательная. Единственное украшение блеклого образа. – Этот человек – я.
– Вы? – почти не удивился он.
– Да. Настраивайте на меня. – Она потянула его за руку. – Ну что же вы сидите, давайте попробуем.
– Хорошо. – Господин кулинар подсел к пульту. Всё та же неоформленная мысль беспокоила, но сосредоточиться он не мог. Ликующий энтузиазм девушки ослеплял. – Встаньте вон туда, поближе к приёмной площадке. Да, да, так. Постарайтесь не сходить с этого места.
Он склонился над клавиатурой. Осталось перенастроить чувствительность аппарата. Господин кулинар с удовольствием углубился в расчёты, не переставая изумляться гению великого мастера, предусмотревшего даже такую возможность. Диапазон настроек был настолько широк, что не составляло труда обозначить нужное.
– Вот и всё. Мы готовы. – Господин кулинар посмотрел на напряжённо замершую девушку. И опять неясное ощущение чего-то упущенного остро кольнуло тревогой.
– Я тоже, – Джульетта сцепила пальцы в замок. – Начинайте.
Он потянулся было к кнопке и замер.
– А как же ваша чувствительность?
– Меня защитит мой дар, – закрыла глаза и кивнула. Она стиснула пальцы так, что побелели ногти. – Начинайте.
Господин кулинар нажал на кнопку. В конце концов Джульетта сама этого захотела. Если произойдёт непредвиденное, записи подтвердят, что это была её инициатива. Лепестки «Амадеуса» дрогнули, поползли вверх. Вокруг девушки возникло голубоватое свечение. На приёмной площадке слабо затрепетал световой блик. Манипуляторы шевельнулись, перенаправляя потоки энергии. По лепесткам пошёл гул, они вдруг потемнели, отогнулись назад, не переставая биться друг о друга с неприятным дребезжащим звуком.
В чаше вспыхнуло, засияло нестерпимым белым светом. Господин кулинар прикрыл глаза ладонью. Неужели из этой бессмыслицы что-нибудь получится? От «Амадеуса» вдруг накатила такая волна жара, что автоматически включилось защитное поле. За ним дребезжание было едва слышно, но вибрация нарастала. Если так пойдёт и дальше, эксперимент придётся прервать.
Он уже потянулся к рычагу отключения, но «Амадеус», полыхнув скачущим ореолом молний, в котором бумагой стали корёжиться лепестки, оплывая ртутными шипящими каплями металла, перегруженно тренькнул сигналом тревоги и отключился. По залу ударил порыв почему-то ледяного ветра, не сдерживаемый защитным полем. Господин кулинар вскочил. Было мучительно больно видеть покорёженный аппарат. Конечно, основные узлы не пострадали, слишком мощна многоступенчатая защита, но внешние повреждения были ужасающими.
Джульетта пошатнулась и вцепилась в поручень. Господин кулинар, с трудом удерживаясь от гневной выволочки, довёл её до кресла и без всякой надежды, кипя от ярости, заглянул в монитор, настроенный на чашу приёмной площадки. На экране совершенно отчётливо сияла горсть белой пыли. От удивления у него подогнулись колени, и он неловко шлёпнулся в кресло.
– Получилось? – Её голос был слаб и бесцветен.
– Что-то есть, но вполне возможно, это ошибка. Мне нужно всё проверить.
Она улыбнулась и почему-то показалась ему много старше. На какое-то мгновенье в ней проявилось что-то материнское, ласковое, всеобъемлющее. Но он моргнул и всё пропало. Напротив, неудобно скукожившись в кресле, всё так же сидела худенькая и измождённая девушка с синюшными пятнами под глазами.
– Разве это напоминает вам какую-нибудь специю?
– Нет. Но ничего…
– Это время, которого ещё нет. Время предвидения. Я в этом уверена.
– Возможно, – осторожно сказал он, неожиданно успокаиваясь. Аппарат можно отремонтировать. Это не займёт много времени. А то, что получилось сегодня, нужно поскорее запаковать в капсулу, чтобы изучить позже. После Энтуры. – Сейчас мы поместим это в капсулу.
– Не надо, пусть ещё полежит там. Оно так красиво светится.
Господин кулинар встревоженно повернул голову. Действительно, от приёмной чаши струилось приятное сияние. Значит, что-то пошло не так. Специя испаряется. Если эксперимент прошёл удачно и там то, что они хотели получить, значит, в лабораторию просачивается… что же? Несуществующее время? Овеществлённое будущее? Но такого просто не может быть! В любом случае это нужно остановить.
– Нужно срочно изолировать! – Он вскочил, собираясь включить генераторы поля.
– Нет! Сядьте! – Негромкий приказ обрушился на него, лишая сил, отбрасывая назад.
– Перестаньте командовать! – крикнул, но самое страшное было в том, что он не мог встать. И голос Этьена с пугливой интонацией вдруг чиркнул в памяти: «они нелюди». Ему стало не по себе. – Я здесь решаю, что делать.
Она покачала головой.
– Вы не имеете на это права. Вы преступник, господин кулинар.
– Что? Да как вы смеете?! Ваши привилегии ещё не повод, чтобы…
– Я бы могла показать вам, что вы делаете со вселенной, когда создаёте эти дурацкие специи. Как в агонии корчатся и рыдают звёзды. Как стонет от боли небо. Как плачет земля. Но разве вы поймёте? Вы бесчувственный и страшный человек. Вам хочется расковырять в мироздании дыру и выдирать оттуда куски. И ради чего? Ради игры в науку?
– Это всё слова, милая Джульетта. Поэзия, если хотите.
– Я пришла, чтобы остановить вас.
Он усмехнулся.
– Убить хотите? Но на моё место встанет другой. Прогресс не остановить.
– Нет, смерть ничего не решит, господин кулинар, – очень серьёзно сказала она, будто и вправду думала о такой возможности.
– Тогда как? Как вы остановите меня? – Он снова и снова безуспешно пытался вскочить, но лишь царапал ногтями подлокотники кресла.
– Знаете, что в том предвидении? – Она просветлённо смотрела на него, не замечая или не желая замечать его борьбу с собственным телом.
– Понятия не имею, – очередная попытка закончилась судорогой где-то под рёбрами, от чего господина кулинара мучительно скрючило. – Прекратите издеваться надо мной.
– Это не я. У меня тоже нет сил встать.
– Вы опять лжёте.
– Опять? – Она расстроилась до слёз. – Зачем вы так?
– Тогда, может, объясните, что происходит?
– Это время. Несуществующее время с иным будущим сливается с этим миром.
– Что? – От нелепости происходящего у него едкой спазмой скрутило желудок.
– Да, – она устало улыбнулась. – Я заглянула на два часа вперёд. Но это был другой мир. Там никогда не делали таких специй. Там никогда не было «Амадеуса». Там кулинария так и не стала наукой.
Господин кулинар в ужасе посмотрел на «Амадеуса». Сияние усилилось. Силуэт аппарата почти пропал в нём, побледнел, местами становясь прозрачным.
– Ты хоть понимаешь, глупая девчонка, что ты наделала?
