чащобу.
— Отец Назарий — святой, — обмолвился второй служитель, подставляя коробку. — Пожертвуйте на благие деяния.
— А где ваши мессы проходят?
Сергей нащупал в кармане оторвавшуюся когда-то пуговицу и бросил ее в коробку.
— На Новой Басманной.
— Нет, видно, это не тот Назарий. Того, кажется, контрабандисты прибили, когда он пытался всучить им два ящика хозяйственного мыла вместо гранат. А у этого, вашего, еще все впереди.
Круто развернувшись, Сергей пошел прочь. Теперь все его мысли сосредоточились на задаче, поставленной перед ним бывшим тестем. Пока что он даже не представлял, как взяться за ее решение.
Глава тринадцатая
УСЛУГА ЗА УСЛУГУ
Не спеша двигаясь в сторону Агропромбанка, Сергей не мог избавиться от ощущения, что Света попала в беду, а ее жизнь находится в опасности. Он не сомневался, что она еще жива и ждет помощи. Доверчивой и неопытной девушке, возможно, впервые пришлось столкнуться с дьявольской волей, которая увела ее за собой. Эта воля может выступать в любом обличье. Разве тот же Савва, заманивающий русских красавиц в Каир, не верный проводник бесовского зла? Имя им — легион. Кто же сможет освободить Свету? Родители бессильны — это Сергей понял после разговора с ними, они не хозяева даже собственной жизни. На Милу надежды мало. Милиция и пальцем не пошевелит. Да и сам Сергей вряд ли что-нибудь сделает в одиночестве: слишком велика Москва, чтобы найти в ней потерявшегося. Есть только один человек, который в состоянии ему помочь. Но для этого надо пожертвовать кое-чем. Дьявол требует выкупа, так просто он ничего не возвращает.
Днищев вошел в телефонную будку и набрал нужный номер.
— Василий Федорович, это снова я, — сказал он, услышав голос бывшего тестя. — Я к вам с предложением. Давайте совершим взаимовыгодный обмен.
— Махнемся штиблетами? — пошутил тот.
— Нет. Я выполняю ваше поручение, но отказываюсь от кредита в банке: надобность в деньгах отпала.
— Интересно. А что же ты хочешь взамен? Или это благородный порыв души?
— Хочу, чтобы вы разыскали мне одного человека, пропавшего три дня назад. С вашими связями и возможностями вы сделаете такое за пару дней. А я к этому сроку установлю «игрушку».
— Годится, — проворчал Василий Федорович.
— Возьмите ручку, запишите. Светлана Муренова, двадцать лет, блондинка среднего роста, серые глаза, выглядит еще моложе, в лице этакий детский вызов взрослому миру. Отец — известный в очень узких кругах поэт Вольдемар Муренов, но конечно же его настоящее имя Владимир. А учится она в Инязе. Мне кажется, что ее затянули в какую-то секту — так мне говорит внутренний голос.
— А ты спроси его, не попала ли она просто в психушку? Сейчас многие женщины как-то быстро и внезапно сходят с ума.
— Нет, Василий Федорович. Поищите ее в разных братствах. Известно, что все эти секты вылупились из тайных лабораторий КГБ, и у вас наверняка есть там свои люди.
— Допустим. Но мне придется слегка попотеть.
— Баш на баш, — жестко ответил Сергей. — Иначе я отказываюсь от задания.
— Ты все-таки странный человек, — помолчав, отозвался бывший тесть. — Менять крупный кредит на какую-то…
— Осторожнее, — предупредил его Днищев.
— Кто хоть она тебе? Любовница?
— Нет. Я и видел-то ее всего несколько раз.
— Тогда зачем ищешь?
— Да дурак потому что!
— Ладно, хорошо, что сознался. Найдем мы твою Свету Муренову, не волнуйся.
— Вот и договорились.
Сергей повесил трубку и улыбнулся: ему показалось, что в эти минуты Света тоже думает о нем, словно их соединяла какая-то невидимая нить, сотканная из иллюзий.
И он не ошибся. Света уже четвертый день находилась в молельном доме братства на Новой Басманной, погруженная в мечтательное, сладко-безмятежное состояние от гипнотических проповедей отца Назария, послушно следуя указаниям служителей. Ее убаюкивала вся атмосфера обители, где витали тихие голоса и курились одурманивающие сознание травы и куда не мог проникнуть внешний мир с его неспокойными помыслами. Радостно было ощущать свою защищенность, изолированность от него, разделяющую пропасть. Света будто попала на чудесный остров, выросший посреди океана, исполненный непогрешимого величия и простоты, где обитали тени, лишенные плоти. И она сама превращалась в одну из них.
Но сейчас, около восьми часов вечера. Света вдруг очнулась в своей узенькой кельюшке, где находились только жесткий топчан, тумбочка и огромная фотография отца Назария на стене. Она приложила холодные пальцы ко лбу. Кто-то думал о ней, помнил, ждал, посылал свою энергетическую силу. Но то были не новые братья и сестры и не отец Назарий. Это был человек из прошлой жизни, той, никчемной и мелкой, как выброшенная на берег галька. Теплые волны увлекали ее обратно в море, на глубину, не позволяя задержаться на прогретом солнцем песке. Но Света, пребывая в каком-то пронзительно-откровенном трансе, отчетливо увидела идущего ей навстречу Сергея, преследовавшего ее все предыдущие дни, и — странно — не убоялась его ненавистного лица, объятой пламенем фигуры, протянутой руки, а, наоборот, коснулась ищущих пальцев. И тотчас же взметнувшийся вихрь, следивший за ними, налетел со стороны моря, разомкнул руки и погрузил все во тьму.
Вошедшая в комнатку-пенал служительница, не поднимая глаз, тихим голосом промолвила:
— Идем, сестра. Отец Назарий хочет поговорить с тобой…
Света, накинув на голову выданную ей косынку, послушно двинулась следом, минуя узкие коридоры и переходы. Каждый вечер «любимый сын Бога» беседовал со вновь обращенными братьями и сестрами, постигая их души и закладывая по кирпичику основы своего миросозерцания. Точно так же он перестроил и этот большой старинный особняк на Новой Басманной, взятый им в аренду на девяносто девять лет за смехотворную сумму. Вся внутренняя планировка дома была переделана, исчезли просторные холлы и гостиные, сменившись крохотными комнатушками и тесными проходами между ними, напоминающими лабиринт. Несведущий человек мог бы легко запутаться в них, упираясь в частые тупики. Лишь подвал был еще больше расширен, оснащен специальной аудио и визуальной аппаратурой, приобретенной в Соединенных Штатах и способствующей психотропному воздействию на человеческое подсознание. Искусно использовались и особые составы наркотических трав, вызывающие с течением времени глубокие изменения в психике и поражающие жизнедеятельные участки мозга. Этими составами ближайшие сподвижники отца Назария усиленно потчевали новичков, подчиняя себе их волю, отсекая любые желания и омертвляя тягу к свободному выбору.
Паства «пророка» отказывалась от всех мирских благ и добровольно передавала все свое движимое и недвижимое имущество под юрисдикцию братства, а практически оно скапливалось в одних-единственных руках отца Назария, который уже теперь являлся обладателем огромного состояния и значительных счетов в западных банках. Он открывал филиалы в других городах, посылая туда наиболее способных к самостоятельной работе учеников. Для нерадивых существовали сельские «места отдохновения», где, правда, отдыхом и не пахло, а с утра до позднего вечера послушные, отрешенные люди были заняты либо на полевых работах, либо в ткацких мастерских. Это тоже приносило особый доход.
Отец Назарий взглянул на приведенную к нему светловолосую девушку, не смевшую поднять глаза и
