— Шутишь, — спросил пес. — Поглядел бы я на тебя когда бы тебя убили.
— Ну и что, подумаешь, делов-то! — бросил Эльменгенайло.
— Я бы на тебя бы посмотрел, как бы ты тогда шутил, — ныл пес.
Они вошли в дом. Эльменгенайло долго возился с ключами, открыл, наконец дверь и пропустил Ампера вперед.
— Ну, я включаю, — сказал Ампер.
— Гляди не лопни его, — простонал пес, укладываясь в кресло.
— Не каркай. — Ампер зажмурился и решительным жестом нажал на кнопку включения.
Телевизор мягко включился. На экране средневековые принцы строили баррикаду.
— Эй, вы, что тут делаете? — спросил Ампер.
Принц, очень похожий неизвестно на кого, положив камень на мостовую, вытер пот со лба и повернулся к Амперу.
— Время хотим остановить. Чем спрашивать, помог бы. Сейчас оно придет.
— Вы что-то перепутали, — сказал Ампер. — Это уже было.
— Брось, — сказал принц, — давай к нам. Сейчас начнется.
— Вот что, парни, — сказал Эльменгенайло, — шли бы вы куда-нибудь в другой телевизор. Нам с Зеной поговорить нужно.
— Выключи! Выключи его сейчас же! — заорал пес с кресла. — Сейчас меня опять убивать будут!
— Как хотите. — принц махнул рукой и отвернулся.
— Идет, идет! — закричали все.
И действительно, Ампер услышал уже знакомый грохот приближающегося Времени.
— Хоть звук уберите! — взвизгнул пес. — Как людей прошу!
Ампер выключил звук и наступила мертвая тишина, но в этой тишине еще громче, еще отчетливее слышалось громыхание приближающегося Времени. Пес разевал рот в крике, Эльменгенайло что-то доказывал, но ничего не было слышно, кроме этого громыхания.
Принцы замерли, припав к баррикаде. Грохот стих, и из-за угла осторожно выглянула Зена.
— Вот оно, настоящее Время, — сказал кто-то из принцев.
— Зена! — закричал Ампер, но звук был выключен и никто не услышал крика. Он снова включил громкость.
— Зена! Стой! Не ходи! Эй, вы там не стреляйте! Это не Время!
— Много ты понимаешь! — сказал принц, похожий непонятно на кого. — То-овсь!
Пес молнией влетел в телевизор и вцепился в шею принца. Тот закричал тонким голосом и началась свалка. В это время из-за угла вышла Зена. За ней, нагнувшись в полупоклоне, семенил старичок с черной повязкой на рукаве.
Брезгливо приподняв юбку кончиками пальцев, Зена вскочила на баррикаду, спрыгнула вниз, и не обращая внимания на своего спутника, который замешкался по другую сторону, приблизилась к Амперу.
— Где ты шлялся? — спросила она.
— Это я-то шлялся. — Обиделся Ампер. — Мы тебя искали-искали, а ты тут хаханьки с посторонними мужчинами.
— Это он про меня, — с удовольствием вставил старик с черной повязкой на рукаве. Он уже вскарабкался на баррикаду и теперь пытался с нее слезть. — Это он меня посторонним мужчиной называет. Хамло.
— Помолчите, пожалуйста, я не с вами разговариваю, — сказал Ампер. — Зена, как ты могла? Мы все тебя ищем-ищем…
— Ты тоже искал? — строго спросила Зена Эльменгенайло.
— Что ты, что ты? — испугался тот. — Я под подушкой сидел.
— Врешь.
— Ну совсем немножко, — сказал Эльменгенайло. — Всем можно, а мне нельзя, да?
— И он искал, все мы искали, а ты… — Ампер укоризненно вздохнул. — Меня даже убили один раз.
— Кого это убили? — вскрикнул пес, выбираясь из свалки (принцы молчаливо и ожесточенно мутузили друг друга) — Кого это убили? Что же ты врешь? Его убили! Ха-ха! Это меня убили, я тебе еще привет передавал, Зеночка.
— Ну, какая разница, — сказал Ампер.
— Ничего себе «какая разница»!
— Все правильно, — сказал Ампер, — ты — это я, и Эльменгенайло — тоже я. Значит, меня тоже убили.
— Это все, конечно, так, — с язвительной миной сказал пес, — только убили все-таки меня, а не кого другого. Эль, ты помнишь как тебя убивали?
— Вообще-то нет. — Честно признался Эльменгенайло, — Но раз он говорит…
— Он тебе наговорит, а ты слушай, — сказала Зена. — Ты зачем меня искал? Выкладывай, да поскорее, у меня времени нет.
Ампер замялся.
— Да, я… Если ты помнишь, нам с тобой один вопросик надо решить.
— Помню я твой вопросик, — сказала Зена, — ладно, пошли7
— Э, нет, так дела не пойдут, — сказал старик с черной повязкой на рукаве, подходя к Зене. — А как же я?
— А ты с ними вот разбирайся, — сказала зена, кивнув на дерущихся принцев.
— Вот как? — сказал старик. — Ну, уж нет. Вы, товарищ, — обратился он к Амперу, решайте свои вопросики в другом месте и с другой Зеной, а мы пошли. До свидания. — Он высунул руку из экрана и выключил телевизор. Телевизор стал пухнуть.
— Сейчас лопнет! — закричал Эльменгенайло. — Спасайся, кто может!
Но телевизор не лопнул. Он надулся до размеров автомобиля и стал медленно подниматься к потолку. Потолок треснул, в проломе показалось небо. Ампер схватил за сетевой шнур и его потянуло вверх.
— Выключи его! Выключи! — надрывался Эльменгенайло где-то далеко внизу.
Телевизор летел теперь на большой высоте, шнур раскачивался, и Ампер никак не мог подобраться к кнопке выключения. Он лез по шнуру уже бесконечно долгое время, и за это время с ним произошло такое множество самых разнообразных событий, что он уже не помнил ни этих событий, ни того, зачем он так упорно взбирается наверх. Однако, все кончается. Кончилась и бесконечность, а когда она кончилась, Ампер все-таки добрался до кнопки и нажал на нее. Тут же открылась дверь и из нее с криком ужаса вылетела Зена. Ампер едва успел втащить ее в гондолу.
Они летели на высоте семь тысяч метро и температура за бортом равнялась минус двадцати пяти градусов по Цельсию, но этого не чувствовалось.
Зена обнимала Ампера и что-то ему рассказывала. Она нежно целовала его в лицо и говорила, что всегда любит только его, и Ампер с радостью чувствовал, что это так и есть, а Зена жаловалась, жалела его, потом снова принималась что-то рассказывать.
Они летели над морем. Море было синим до боли, до восторга, а поперек моря протянулась длинная- длинная ниточка моста. По мосту медленно плыла маленькая белая точка.
ПЛАНЕТА, ГДЕ ВСЕ МОЖНО
Многие говорят, что у Тима Камеррера с Аккумуляторной Станции золотые руки, что в смысле мастеровитости он вылитый бог, но это неправда. Тим просто надувает людей, когда хвастает, будто все может.
Тоже мне, бог выискался. Ничего он не может. Никто и никогда не видел, чтобы из рук Тима вышло что-нибудь путное. Он великий лентяй. Но все почему-то верят, когда Тим хвастает, что у него золотые
