на землю шлепается.
– Дурочка, – говорю я ей, – его же за шкирку надо брать и лапы широко расставлять, чтоб он между ними болтался. Смотри как.
Я ей показываю, она внимательно смотрит.
У меня большой опыт. Моя собственная кошка Белка два раза рожала, и оба раза я ее котят даже учил как надо на горшок ходить. Сама Белка понятия об этом не имела.
Я вставал в семь утра, а эти рожи в это время вылезали из коробки, плюхались на пол и начинали кружить.
Тогда я хватал первого и сажал в кювету – он сейчас же там писал. Первого вон – сажаю второго.
И так всю ватагу. Все шесть штук.
А потом они начинали стаей бегать. Топали на всю комнату – тадах-тадах-тадах!
– Стой! Куда! – у дверей кухни вся эта банда остановилась и стоит как вкопанная. На кухню им нельзя. Они уже знают.
– Назад! – все вдруг поворачивают и улепетывают.
А одна маленькая самочка все время бежала и рычала на бегу – ры-ры-ры!
Однажды один котенок влез между шкафом и плинтусом, застрял и начал орать. Белка бегала и звала на помощь. Я немного отодвинул шкаф и тогда только ухватил его за хвост.
Белка, когда рожала, всегда нас ночью будила – идите, принимайте мои роды.
Мы сидели, она тужилась.
У нее были красивые котята. Мы всех раздавали.
Так вот, Белки давно уже нет, и теперь к нам приходит соседская кошка.
Наталья Всеволодна Вишневская, немолодая уже дама в драповом пальто, никогда не выходила вечером на прогулку без Долли.
Долли – крохотная чи-хуа-хуа, уши на дрожащих ножках – всегда сидела у нее за пазухой, откуда эти уши и виднелись эпизодически.
Наталья Всеволодна, собственно говоря, уже возвращалась домой, когда у парадного ее нагнал этот запыхавшийся голос: «Бабка! Гони деньги, а то глотку вырву!»
Она обернулась и увидела верзилу с ножом. Улица была пустынна.
Ухмыляющаяся харя верзилы нависла над ее лицом.
В этот момент Долли вылетела из-за пазухи и вцепилась ему в нос.
Беднягу увезли на скорой. Он умер от болевого шока.
Наталья Всеволодна поставила в церкви свечку за его упокой и долго просила Иисуса Христа не наказывать неразумную Долли.
«Саня, это Бедеров. Меня опять чуть не отправили в «психушку». И опять из-за твоих рассказов. Еду в метро. Высушенный и вые… после работы. Стал читать главу «Письма» в «Корабле отстоя».
Одним словом, от «Кузнецкого моста» до «Сходненской» (а это двадцать пять минут) я только по полу не катался. Мои попутчики получили серьезное основание усомниться в моей адекватности.
И еще. Тут гулял, намедни, у друзей на дне рождения. Давненько я не был в таком «ударе». Попил коньячку на три с лишним тысячи рублей. Именно столько стоит унитаз, который я умудрился расколотить. Как? Это для меня до сих пор остается загадкой».
Вежливый ответ: «Садится надо аккуратней. Желательно не головой».
«Вести из нашего универа, отделение иностранных языков.
Калуга по весне что твоя Венеция. То есть дерьма – море разливанное, чистым в любом случае больше 100 метров не пройдешь. Народу у нас много учится, иностранного в том числе, и вот один америкос приперся в храм науки, возвышающийся над всем этим весенним безобразием, в модельных лакированных ботиночках на тоненькой такой подошве.
А наши ему и говорят: что ж ты, на хуй, такие ботинки нацепил? Они ж развалятся потом через два дня! К тому же копыта отморозишь.
У адресата в глазах тихая паника. Он начинает вертеться и осматривать себя с такой энергией, как будто ему шмеля в штаны засунули. Я-то подумала, это у него реакция на критику такая, ну, и утешаю: не плакай, мол, родной, можешь ходить в чем угодно, у нас свободная страна, тебе просто дружеский совет дали.
А он так заговорщически отводит меня в сторонку и говорит, попеременно краснея и зеленея: что совет дали, это как раз ясно; только я не понял кое-чего:
1. С чего он взял, что я на хуй что-то надевал?
2. Почему на вышеуказанном месте у меня, по его мнению, ботинки?
3. Почему они должны развалиться?
4. И где это на хую копыта?
С весенним приветом, Ольга».
«Да, это опять я. Нынче пойдет мое повествование о нашем Илюше, бывшем военном летчике, ныне торгпреде и куростреле по совместительству (в том смысле, что он курями стрелял по авиационному стеклу, чтобы на прочность проверить).
Так вот, несмотря на пенсию и песочные медали, Илюша еще очень даже молодой.
Он еще о-го-го! Вот и устроился на работу. Работа, надо сказать, еще чуднее предыдущей: бывший военный летчик стал инструктором по разным там способам передвижения на массовых гуляниях. И ходил он такой гордый этой работой, как будто его облобызал сам однорукий кайзер.
А между тем, Илюша на такой работе – это стихийное народное бедствие.
Такого ужаса не было со времен Олафа Лохматого, который заказал десять тысяч касок рогами внутрь.
Есть у нас в окрестностях небольшой парк столь же небольших самолетиков, и вот заезжим распальцованым товарищам захотелось, вишь ли, полетать. А поскольку один из них полетел с Илюшей, то он разом понял, из какого места выделяется адреналин, и почувствовал себя птицей, то есть летел и гадил.
Когда перед полетом перед славным Илюшей кинули здоровую пачку баксов и заказали «шоб все было на полную», у него возникло жгучее желание расстараться.
Ну, нельзя говорить ему: «Ямщик, гони!»
Забудем все фигуры пилотажа, которые были сейчас же проделаны с обделавшимся по самые верхние ухи новым русским в кабине. Веселее был конец этой истории.
«На полную», по Илюшиным понятиям, включает такой жирный заключительный штрих, как катапультирование клиента. Нет, он не убийца, конечно, поэтому он знает, с какой высоты и как надо выкинуть человека, чтоб он не расхерачился о землю-матушку, даже если впервые в жизни парашют видит.
Только вся проблема в том, что рычажки на катапультирование (2 штуки) клиент должен дернуть сам.
А они находятся в аккурат между ножками этого самого клиента.
А среди пилотов сие священнодействие называется «рви яйца». Понимаете, к чему я клоню, да?
Когда Илюша, после всех трюков, поворотив к клиенту распаренное лицо с дикими глазами, зычно гаркнул: «Рви яйца!» – клиент проделал именно то, что его просили.
Может, на рефлексе, а может, он подумал, что этот маньяк в форме только с таким условием опустит его на землю, не знаю, но выполнил он эту команду очень исправно.
Почему я знаю, что исправно?
Ну, потому что я видела, как клиент вывалился из кабины и побрел враскаряку.
Так ходят исключительно те, кому организовали в штанах омлет.
Потом этот бедолага упрашивал Илюшу не рассказывать его корешам, в чем там было дело.
Но я ж говорю, что Илюша не убийца, конечно, он обещал не говорить. Только вот мы все включая Илюшу, теперь удивляемся, как это можно было через джинсы ухватиться и дернуть себя так, чтоб так знатно себе все повыворотить?
Наверное, очень уж на землю хотелось».
