– Где тут проскочишь? По ушам надают!
– А мы под шумок! Вишь, как расходилось-то, чистый ураган! Не выбросило бы на скалы!
– Потому и уходим!
– Чего?
– Уходим, говорю, поэтому!
– Понятное дело! Мы уходим, а лодка заходит! А может, и она где-то схоронится?
– Может! Пошли вроде?
– Пошли!
Он стоял и слушал эти разговоры на мостике.
– Яшка! – обращались к нему – А ты-то чего здесь? Марш в машину!
Когда он выбирался с мостика, и произошел удар. Он вылетел за борт и погрузился в воду. Чья-то рука нашарила его в воде и выудила на свет.
– Ну что, нашел?
– Что?
– Нашел корзинку?
– Корзинку?
– Господи, тебя только за смертью посылать!
Она сама нашла корзинку и положила в нее бутерброды.
– На. И ешьте аккуратно. Молоком запивайте.
– Женя! – Дима очнулся в полной темноте. – Женя!
Свет немедленно включился.
– А? Что? Фу ты, только задремал. – Женя, кряхтя, уселся рядом с Димой. – Ну как ты?
– Я тебя разбудил?
– Разбудил. Ничего. Я тут тоже задремал. Надоело смотреть, как ты сопишь, ну я и вырубил свет и сам сомлел. Давно так не спал. Ну, что там? Рассказывай.
– Там?
– Ну конечно!
– Там речь шла о нас с тобой.
– Вот и я появился в твоих снах!
– Но мы были детьми.
– Детьми. Это хорошо. Дети у тебя уже появлялись, как мне кажется.
– Были дети.
– Не напомнишь, что там с ними происходило? Дети – это может быть важно.
– Они играли в кораблики.
– В кораблики. А теперь они во что играли?
– Это мы с тобой были, и мы собирались на дачу.
– И что?
– Понимаешь, меня вроде как мать собирала. Она меня кормила.
– Чем?
– Макаронами. С поджаристой корочкой.
– И потом?
– И потом я пошел за кофточкой, открыл шкаф и…
– И?
– И оказался в отсеке. Там было тесно. И жарко. Воздухоохладители не работали.
– А может быть, в отсеке был пожар?
– Пожара не было.
– Хорошо. И что потом?
– Потом я спросил про год.
– Про какой год?
– Про то, какой сегодня год.
– У той женщины?
– У той женщины.
– Которая была твоей матерью?
– Да.
– Тебе что, не о чем было спрашивать?
– Но это же сон, Женя.
– Хорошо. Что было потом?
– Потом я пошел в чулан и…
– И опять оказался на подводной лодке.
– Нет. Это был ходовой мостик надводного корабля.
– И что там происходило?
– Они должны были в море выйти, но их не выпускали, а потом выпустили. Они лодку пропускали. Она в базу шла.
– И что потом произошло?
– Не знаю. Я почему-то в воде оказался, и меня из нее мать достала.
– Почему ты оказался в воде?
– Я не помню!
– Как только что-то важное, так ты это не помнишь. Вспомни.
– Что ты от меня хочешь?
– Хочу, чтобы ты вспомнил!
– Все только этого от меня и хотят.
– Ну хорошо! Хорошо. Спокойно посиди и вспомни. Ты был на ходовом мостике. Так?
– Так.
– О чем там говорили?
– Об урагане.
– О каком урагане?
– Надвигался ураган.
– И что?
– Все корабли должны были покинуть…
– Покинуть. Хорошо, покинули. А лодка должна была войти?
– Да.
– Ну а ее что, ураган не касается? Если все покидают базу, то все это делается только потому, что ураган имеет обыкновение выбрасывать корабли на берег. В море безопасней во время урагана. Хотя черт его знает, где безопасней. Хорошо, отвлеклись. Поговорили об урагане. И как ты оказался в воде?
– Я не знаю. Меня послали в машинное отделение. И я ушел с мостика.
– Что произошло, когда ты ушел с мостика?
– Я не успел сообразить. Меня ударило, и я оказался в воде.
– Волна, что ли?
– Волна…
– Нет зацепки. Опять все вокруг да около.
– А может…
– Что «может»? Лодка есть, потом появляется надводный корабль, потом ураган, и ты в воде. Ну и кого ты должен спасти и от чего? Тебя самого из воды за шкирку достали, и сделала это женщина, не очень, как я понимаю, похожая на твою мать. Так?
– Так.
– Вот видишь. Все вокруг да около. Осталось трое суток, и все, что мы знаем, так это то, что с лодкой нашей что-то произойдет и ты кого-то спасешь. Должен, по крайней мере. Но тут все время тебя, похоже, спасают. Вот и все видения.
– И что теперь?
