Возлюбленный мой

Продолжишь вести себя подобным образом, и твое прощение станет последним, что меня заинтересует. На первое место выйдет твой погребальный костер.

Я не мешала тебе, когда ты направился в колонию. Черт возьми, тогда ты просто связал мне руки, поэтому я и не смогла. Ты хочешь сказать, что я не заслуживаю того, чтобы отомстить за себя? Да пошел ты на хрен.

Ривендж так сильно стиснул челюсти, удивительно, как у него не посыпались зубы, когда он наконец открыл рот. 

– Она вольна идти и делать то, что хочет. Невозможно спасти того, кто отказывается от гребаной спасательной шлюпки.

Гнев мужчины высосал почти весь воздух из комнаты, но Хекс была настолько зациклена на своей цели, что ее легкие в нем не нуждались.

Навязчивая идея была не хуже кислорода. А все, что связано с Лэшем  –  отличное топливо для костра ее мести.

– Мне нужно оружие, – сказала она собравшимся. – Кожаная одежда. И телефон для связи.

Роф низко и глубоко зарычал. Как будто собирался удержать ее, несмотря на разрешение Рива.

Шагнув вперед, она положила ладони на стол Короля и наклонилась вперед.

– Лишишься меня или же лишишься их. Каков будет правильный ответ, Ваше Величество?

Роф поднялся на ноги, и на мгновение она четко ощутила, что, даже восседая на троне, он до сих пор был смертельно опасен.

– Следи. За. Своим. Тоном. В моем гребаном доме.

Хекс глубоко вздохнула и успокоила себя.

– Я прошу прощения. Но Вы поняли мою точку зрения.

Повисла тишина, и она почувствовала движение со стороны Джона.  Хекс знала, что даже если бы она смогла прорваться через контрольно-пропускной пункт в виде Короля, ей все равно пришлось бы постараться, чтобы обойти этого мужчину у двери. Но ее уход не подлежал обсуждению.

Роф долго и витиевато выругался.

– Отлично. Иди. Но я не намерен нести ответственность за твою смерь.

– Ваше Величество, Вы и не должны. Только я сама, и даже Ваша корона или чья-то еще не изменит этого.

Роф посмотрел в сторону Ви и прорычал:

– Я хочу, чтобы этой женщине выдали оружие.

– Без проблем. Организуем.

Она последовала за Вишесом и, прежде чем покинуть кабинет,  остановилась перед Джоном. Ей хотелось, чтобы все было по-другому, особенно когда он крепко схватил ее за бицепс. Но факт оставался фактом: у нее появилась возможность, и она должна ее использовать до захода солнца: если в том доме были хоть какие-нибудь подсказки по поводу местонахождения Лэша, они помогут ей до него добраться, тем более что она на полном серьезе намерена отправить ублюдка в иной мир. А с наступлением ночи Джон и Братство бросятся в бой, и, не колеблясь, поразят свою цель.

Да, Лэш заплатит сполна за то, что сделал с ней, и она станет той, кто стребует с него долг: Хекс была непревзойденной, когда дело касалось убийства ее обидчиков… «расплата будет суровой» – это как раз ее вариант.

Тихо, чтобы никто не слышал, она сказала:

– Я не нуждаюсь в защите, и ты знаешь, почему я должна это сделать. Если ты любишь меня так сильно, как думаешь, то отпустишь мою руку. Прежде чем я сама вырвусь из твоего захвата.

Джон побледнел, и она взмолилась, чтобы ей не пришлось применить силу.

Не пришлось. Он отпустил ее.

Она направилась к выходу из кабинета, по дороге рявкнув через плечо на Вишеса:

– Мы теряем время, Вишес. Мне срочно нужно оружие.

Глава 48

После ухода Хекс и Ви, первым желанием Джона  было спуститься вниз, встать перед выходом и физически заблокировать ей выход.

Второй мыслью было пойти с ней, хотя это мгновенно превратило бы его в вампирский эквивалент римской свечки.

Боже, каждый раз, когда он думал, что достиг какого-то постоянства? в их отношениях, у него словно выбивали почву из-под ног, и он падал куда-то ниже уровня ада: Хекс только что добровольно вызвалась отправиться в неизвестное место, и сама признала, что оно представляет большую опасность для Братьев. У нее не было никакой поддержки, и, если с ней что-то случится, у  него не будет ни малейшей возможности помочь ей.

Когда к нему подошли Роф и Ривендж, Джон вернулся в реальность и понял, что все, за исключением Куина, который хмуро смотрел на экран своего сотового, разошлись.

Рив глубоко вдохнул, явно пребывая в том же настроении, что и Джон. – Послушай, я…

Джон быстро отжестикулировал: «Какого черта ты позволили ей уйти?»

Рив провел рукой по ирокезу.

– Я позабочусь о ней…

«Ты не можешь выходить днем. Каким местом, черт возьми, ты собираешься…»

Рив низко и глубоко зарычал.

– Следи за языком, парень.

Окей. Хорошо. Не те слова и не в тот день, Джон подошел к Риву вплотную, обнажил клыки и подумал громко и ясно: «Ушла моя женщина. Одна. Поэтому мне похрен на то, что ты думаешь обо мне и моих словах».

Рив выругался и пригвоздил Джона тяжелым взглядом.

– Будь осторожней с  хренью в духе «моя женщина». Я просто предупреждаю. Ее война не предполагает ничьего участия, кроме ее самой, понимаешь, о чем я?

Первым побуждением Джона стало желание ударить ублюдка, зарядить прямо в физиономию.

Рив натянуто засмеялся.

– Бросаешь мне вызов? Хорошо, я в игре. – Он отложил свою красную трость в сторону и бросил соболиную шубу на спинку вычурного кресла. – Но это ни черта не изменит. Думаешь, кто-то  способен понять ее лучше меня? Я знаю ее дольше, чем ты живешь на свете.

«Ты ошибаешься», – почему-то подумал Джон.

Тут между ними встал Роф.

– Ладно, ладно... расходимся по углам, мальчики. Сейчас вы стоите на дорогущем Оббюсоне. Уделаете его кровью, и Фритц раздраконит мою задницу так, что я потом даже сморкаться не смогу.

– Джон, я не намерен вставлять тебе палки в колеса, – тихо сказал Рив. – Я знаю, каково это, любить ее. Не ее вина, что она такая, какая есть, и это сводит с ума тех, кто ее окружает, поверь мне.

Джон опустил кулаки. Вот дерьмо, как бы сильно не хотелось поспорить, он все же признавал, что этот сукин сын с аметистовыми глазами возможно все-таки прав.

Никаких «возможно». Он прав… Джон познал это на собственной шкуре. Причем, много раз.

Хреново, сказал он одними губами.

– Вот именно.

Выйдя из кабинета, Джон спустился в фойе, тщетно надеясь отговорить Хекс. Шагая по мозаичному изображению яблони, он вспоминал, как они стояли в раздевалке, обнявшись. Как, черт возьми, они дошли