Глаза не меняются. Этот плоский белый взгляд остается, тогда как плоть вокруг него начинает неожиданно дергаться, и вот теперь Лени видит симптомы: легкий наклон вперед, еле заметное напряжение в венах и жилах на горле. Брандер тоже их замечает. Он замирает, как собака, попавшая в свет фар.
«Черт, мать вашу, он же сейчас взорвется…»
Но она опять ошибается. Невозможно, но Лабин расслабляется:
— Что до твоего милого желания узнать меня, — он по-свойски кладет ладонь на плечо Брандера, — тебе несказанно повезло, что оно не сбылось.
Кен убирает руку, направляется в сторону лестницы.
— Я согласен со всем, что вы решите, если только это не подразумевает возню с ядерной взрывчаткой. Пока же я иду наружу. Здесь стало слишком душно.
Он исчезает в полу. Больше никто не двигается. Звук заполняющегося воздушного шлюза кажется особенно громким.
— Господи, Майк, — выдыхает Лени.
— И с каких пор он тут командует? — Брандер, похоже, снова обрел часть мужества, злобным взглядом пронзив палубу. — Я не доверяю этому уроду. Неважно, что он говорит. Может, он как раз сейчас на нас настроился.
— Если это и так, то он не узнал ничего нового, кроме того, что ты сейчас орал ему прямо в лицо.
— Послушайте, — говорит Наката. — Мы должны что-то сделать.
Майк всплескивает руками:
— А какой у нас выбор? Если мы не сможем дезактивировать эту хрень, то надо или убираться отсюда, или терпеливо ждать, пока нас испепелит. По-моему, не самое трудное решение в жизни.
«Да ну?» — думает Кларк.
— Мы не можем уйти на поверхность, — замечает Элис. — Если они поймали Джуди…
— Тогда прижмемся ко дну, — говорит Майк. — Точно. Обманем их сонары. «Кальмаров» придется оставить. Их слишком легко засечь.
Наката кивает.
— Лени? Что?
Кларк отрывает взгляд от пола. Оба пристально смотрят на нее.
— Я ничего не говорила.
— Ты выглядишь так, словно не одобряешь эту затею.
— До острова Ванкувер триста километров, Майк. Минимум. Без «кальмаров» нам понадобится неделя, если мы не собьемся с курса.
— Как только мы уйдем с рифта, заработают компасы. И это довольно большой континент, Лен; нужно очень сильно постараться, чтобы с ним не столкнуться.
— А что будет, когда мы туда доберемся? Как пройдем сквозь Полосу?
Брандер пожимает плечами.
— Это да. Насколько мне известно, беженцы могут сожрать нас заживо, если только наши трубки не забьются от всего того дерьма, которое там плавает. Но, Лен, ты что, хочешь попытать счастья с тикающей ядерной бомбой? Мы тут не купаемся в возможностях.
— Это точно. — Кларк одной рукой дает понять, что сдалась. — Ладно.
— Твоя проблема, Лен, в том, что ты всегда была фаталисткой, — провозглашает Брандер.
На это ей приходится улыбнуться.
«Не всегда».
— Остается вопрос с едой, — говорит Наката. — Припасы на весь путь очень сильно нас замедлят.
«Я не хочу уходить, — неожиданно понимает Кларк. — Даже сейчас. Разве это не глупо».
— …не думаю, что нам стоит сильно заморачиваться о скорости, — решает Брандер. — Если эта штука взорвется в ближайшие несколько дней, то дополнительная пара метров в час никакой роли не сыграет.
— Можно путешествовать налегке и добывать пищу по пути, — размышляет Кларк, ее разум где-то далеко. — Джерри справляется.
— Джерри, — повторяет Брандер, неожиданно приуныв.
Тишина. «Биб» вздрагивает от еле слышного отдаленного крика памятника Лабина.
— Господи, — тихо произносит Майк. — Со временем эта штука начинает очень сильно действовать на нервы.
ПРОГРАММНОЕ ОБЕСПЕЧЕНИЕ
Звук.
Не голос. Прошло уже много дней с тех пор, как он слышал хоть какой-то голос, кроме своего. Не раздатчик пищи. Не туалет. Не знакомый хруст подошв по расчлененной технике. Даже не треск рвущегося пластика и лязг металла при нападении; он уже разрушил все, что мог, а на остальное плюнул.
Нет, это было что-то еще. Шипение. Ему понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить, откуда оно идет.
Разгерметизация входного люка.
Он выгнул шею, пока не увидел угол бокса, в который сейчас входили захватчики. С одной стороны большого металлического эллипса горел привычный красный огонек. На его глазах он сменился зеленым.
Люк распахнулся. Два человека в комбинезонах прошли сквозь него, лучи, идущие из-за их спин, отбрасывали длинные тени вдоль всей темной комнаты. Вновь пришедшие оглянулись, поначалу не заметив Ива.
Один из них включил свет.
Скэнлон прищурился, сидя в углу. У мужчин было при себе холодное оружие. Какое-то время они рассматривали его, складки изоляционной мембраны свисали с их лиц кожей прокаженного.
Психиатр вздохнул и встал на ноги. Куски разбитой техники посыпались на пол. Охранники отошли в сторону, пропуская его. Не произнося ни слова, они последовали за ним.
Еще одна комната. Полоса света разделяла ее на две темные половины. Она прорывалась из желобка в потолке, рассекала темно красные шторы и ковер, яркой лентой разрезая стол для совещаний. Крохотные светящиеся черточки отражались от рабочих планшетов из акрилового стекла, утопленных в красном дереве.
Линия на песке. Патриция Роуэн стояла с другой стороны комнаты, ее лицо наполовину скрывалось в тени.
— Милая комната, — заметил Скэнлон. — Значит ли это, что меня выпустили из карантина?
Роуэн не смотрит ему в лицо:
— Боюсь, мне придется попросить вас остаться с вашей стороны линии. Для вашей собственной безопасности.
— Не вашей?
Патриция жестом показывает на лампы, не глядя на них:
— Микроволны. И ультрафиолет, насколько я знаю. Вы поджаритесь, если пересечете черту.
— А. Может быть, вы были правы все это время. — Ив вытянул стул из-под массивного стола и сел. — У меня тут развился настоящий симптом. Стул немного не в порядке. Мне кажется, кишечная флора плохо работает.
— Сожалею.
— А я думал, вам понравится. Это пока единственное, чем можно оправдать мое заточение. Больше
