считаю ее малый рост. Дома я тоже не могу похвастаться отменной статью — обычные метр семьдесят пять, но здесь — это что-то! Высота в холке примерно двадцать-тридцать сантиметров, а мозг-то воспринимает окружающий мир по-прежнему! Вот и получается, что все время перед глазами либо грязный пол, либо мостовая. Поначалу ощущение, что тебя несут, взяв за руки и за ноги, причем лицом вниз. Со временем привыкаешь…
Пока предавался мрачным размышлениям о нелегкой судьбе манулов среди людей, Настя успела прошмыгнуть далеко вперед. Ее полосатый хвостик мелькал уже около стола, за которым сидел магический радист.
Оказывается, на связь экстренно вышла разведгруппа, базировавшаяся около того самого порта, где мы с лоториней устроили гигантский переполох! Наши орлы таки сподобились взять «языка» и теперь не знают, что с ним делать! Случился глупейший казус — разведчики остались без транспорта!
Транспортная летучка для операций в тылу врага сконструирована по модульному принципу: путем нехитрых манипуляций она превращается в груду бревен и досок. Неспециалисту трудно распознать в этой куче деревянного хлама летательный аппарат. Наши разведчики действовали строго по инструкции: прибыли на место, разбили лагерь, разобрали и замаскировали летучку в одном из ближайших ущелий. В идеале, ее, конечно, следовало закопать, но в условиях гористого побережья это превращается в неразрешимую задачу, поэтому транспорт лишь забросали ветками.
После многодневных наблюдений нашим удалось незаметно умыкнуть офицера тыловой службы. Его взяли на окраине города, когда он выходил поздно ночью из местного борделя. Майор, судя по знакам различия, командовал одним из пропускных пунктов, через которые шли грузовики с интересующим нас грузом.
На радостях разведчики не стали терять ни минуты и выдвинулись в ущелье, где оставили летучку. Их взорам предстала ужасающая картина: местные крестьяне споро грузили на подводы детали транспортника, уже аккуратно распиленные по длине поленьев — им предстояло стать дровами в местной печке! Очевидно, кто-то из предприимчивых вилянгцев обнаружил тайник и принял его за дар божий — гористая местность не баловала изобилием деревьев.
В ярости разведчики готовы были отбить у наглых пейзан свое имущество силой оружия, но командир остановил подчиненных — летучку не восстановить, а у них на руках ценный груз — пленный офицер. Лишний шум ни к чему, ведь исчезнувших аборигенов начнут искать. Группа отступила в лагерь и экстренно вышла на связь.
Мы не знали — плакать нам или смеяться в этой идиотской ситуации: допросить захваченного вилянгца разведчики не могли, так как не владели языком, а доставить его к нам нет никакой возможности. Раскун предложил выслать им еще одну летучку, Настя предложила альтернативное решение — совершить марш до расположения соседней группы и воспользоваться ее транспортником. И тут я во всей своей красе:
— Господин министр, сколько потребуется времени по вашему варианту?
— Время на подготовку, два дня полета туда, два обратно, да плюс там, в общем, дней через пять они будут здесь.
— Хм. Ладно. Настя, а по твоему плану?
Девушка подошла к огромной карте Вилянги, прикинула расстояние и задумчиво сказала:
— Если нормально скоординируем место встречи, то к середине вторых суток группы встретятся, два дня на дорогу…, думаю, через четверо суток пленный будет у нас. — Торжествующий взгляд на Раскуна.
— Хорошо, — подытожил я, — молодцы! Но действовать надо иначе…
— Как? — хором перебили меня Раскун с Настей.
— Зачем гонять людей и летучки туда сюда? — ехидно спросил я. — Что нам мешает вызвать транспорт от соседней группы прямо в лагерь, где находится пленный? Грузим его, охрану, и в Норэлтир. На все перемещения не более двух с половиной суток!
— Тогда обе группы окажутся без средств эвакуации! — запротестовал министр внутренних дел.
Настя не спорила — она уже поняла и лишь криво улыбнулась, признавая мою победу.
— Одновременно отправим в обе группы две новых летучки с экипажами, — хладнокровно ответил я Раскуну, с трудом удержавшись от желания показать язык.
Решение найдено! Оставалось надеяться, что через два дня мы узнаем причину, по которой вторжение задерживалось. Меня не покидала мысль, что это напрямую связано с колоннами грузовиков, регулярно доставляющих в порт неизвестный груз.
Главное — пережить два сеанса связи Вилянги с «местной агентурной сетью». Опять сидеть и слушать расшифрованный текст сообщения, ожидая услышать роковое: «Поехали!»
Глава 18
Следующие два дня прошли в рваном ритме: мелькает утро, день, затем мучительное ожидание сеанса связи и звенящая пустота после расшифровки сообщения. Приказа агентурной сети начать активную фазу операции так и не поступило.
Наконец-то прибыла летучка из Вилянги! Я порывался сам провести допрос, но Раскун меня остановил — вмешательства «тяжелой артиллерии» не требовалось. Пленный был столь ошеломлен головокружительными изменениями в своей жизни, что «щебетать» начал еще до посадки в летучку. Все порывался что-то рассказать (объяснить, попросить?) нашим разведчикам, но никто, к сожалению, его не понимал.
Интересно, такое бывало в истории земных войн, что группа глубинной разведки совершенно не владела языком противника? Даже на уровне базовых команд, типа: «Стой!… Руки вверх!… Назови свое звание и номер части!»
Поработать в качестве переводчика вызвался сам Гаругх. Не то чтобы у нас были основания ему не доверять… но все-таки решили подстраховаться. Все в том же подвале министерства внутренних дел за установленной наспех ширмой сидела контрольная группа переводчиков — несколько соратников- оппозиционеров мятежного полковника. Бывшие агенты должны были стенографировать ход допроса молча, не общаясь друг с другом. Причем Гаругх об этом не знал — его лишь попросили вести синхронный перевод всех высказываний пленного вполголоса. Мотивировали это режимом секретности — довод слабенький, но ничего другого на скорую руку в голову не пришло.
Мы ожидали результатов в кабинете Раскуна. Настя безмятежно разлеглась в одном и кресел и чуть ли не дремала, хозяин кабинета сидел за столом и смотрел в одну точку, мне же не сиделось — я размеренно вышагивал из угла в угол. Думаю, со стороны это смотрелось уморительно: одно дело, когда взволнованный человек нервно мечется по кабинету, и совсем другое — небольшой серый манул забавно семенит от карты к окну, оттуда к столу и обратно к карте.
— Сереженька,— ласково начала Настя, — будь человеком — не мелькай перед глазами, а то уже голова кружится. Да присядь же ты, в конце концов! — не удержавшись ровного тона, рявкнула она в конце фразы.
Окрик застал меня на отрезке пути «окно-стол». От удивления я сел прямо там, где стоял — на ковре у окна. Раскун, отвлеченный от своих мыслей резким возгласом, очумело покрутил головой и улыбнулся от увиденной картины: вздыбленная шерсть лоторини и манул, растерянно сидящий на полу рядом с окном. К его счастью, от комментариев глава тайной полиции воздержался.
В этот момент открывается дверь, входит адъютант и кладет на стол перед Раскуном протоколы допросов. Мы все трое резко бросаемся к ним! Хозяин кабинета сидел ближе всех, но скорость движений у животных все-таки выше — все трое почти столкнулись лбами над серыми бланками с ценной информацией.
— Настя-то волновалась не меньше нашего, только виду не показывала, — удовлетворенно комментировал происходящее внутренний голос, пока тело двигалось к заветным листкам.
Первым делом, не вдаваясь в смысл, внешне сличили стенограммы, сделанные агентами и дублированный перевод от Гаругха. Текст совпадал полностью, разница ощущалась лишь в построении фраз, использовании схожих прилагательных, родственных оборотов речи. В общем, каждый переводил в меру знания языка и словарного запаса.
