Кстати, у полковника оказался самый литературно гладкий перевод, его же коллеги трудились через пень-колоду. Читая их «художества», ловил себя на мысли: «Компьютер переводил что ли?»
Удостоверившись в искренности намерений новых союзников (все тексты совпали), мы вчитались в смысл документа. Ну как вчитались… многократно упомянутая неспособность воспринимать местную письменность делала меня абсолютно бесполезным в этом плане — с документами работали Настя и Раскун. Хотя от лоторини тоже мало толку: в скорости чтения ей далеко до хозяина кабинета. Примерно, как первоклашке до студента. Поэтому старый чекист предложил нам подождать, пока он ознакомится с полным протоколом, а затем послушать пересказ. Альтернативы не было — мы согласились. Настя бы минут двадцать читала, а я так и вообще до завтрашнего утра.
Быстро пробежав глазами листы, Раскун откинулся в кресле и странно посмотрел на нас, двух пушистых зверьков, сидящих перед ним на его столе.
— Уважаю, — после затянувшейся паузы произнес он и снова замолчал.
— Не тяните, господин министр! — завопил я. — Ну же?!
— Знаете, что возят грузовики?
— Нет! — хором рявкнули мы с Настей.
— Уголь! — торжествующе сказал Раскун, придвигаясь к нам.
— ???
— Пожар в порту уничтожил запас топлива для всей эскадры вторжения! Можно сказать, что вы вмешались в последнюю минуту — через два дня начиналась загрузка кораблей. Сейчас они стоят на рейде с минимальными резервами угля. Предыдущую партию собирали в течение полугода — сейчас же экстренно очищают все хранилища, реквизируют у частных владельцев, шахтеры работают в три смены. Сильно, господин Манул, сильно! — Раскун откинулся в кресле с довольным видом. — Ваш удачный экспромт, возможно, спасет Империю. Не думаю, что даже специально засланной диверсионной группе удалось бы нанести Вилянге ущерб большего масштаба. Да что там большего — вряд кому-то удастся нарочно добиться того, что вы сделали походя!
— Там же вроде бы только снаряды и порох хранились? — ошарашено спросил я, — Ну и ящики какие-то… на том складе, где все началось. Не помню там никакого угля…
— Это был единственный склад с боеприпасами, — улыбнулся Раскун. — Для кораблей охраны порта. Вся остальные хранилища под завязку были забиты первосортным углем. Уже брикетированным и подготовленным к погрузке. Можно сказать, вы в одиночку остановили вторжение! Ну не остановили, а отложили на неопределенный срок, — поправился глава тайной полиции.
— У меня два вопроса, — встряла Настя. — Почему на неопределенный, и в чем причина такой спешки с восстановлением запасов угля? Потратили бы еще полгода, не торопясь, заполнили бы склады, а то реквизируют у частников, вычищают госрезерв. Куда, кстати, возят — в порту же мы все сожгли? — с последними словами лоториня хихикнула.
— Отвечаю по порядку, — весело ответил Раскун. — Первое: пленный не знает новой даты начала вторжения — это государственная тайна; второе: Вилянга старается максимально быстро собрать необходимый запас угля и отправить корабли в море, потому что войска десанта сорваны со своих постоянных мест дислокации и живут в палатках под открытым небом — это плохо влияет на дисциплину и создает проблемы со снабжением; третье: на территории порта построено открытое хранилище, туда и сгружают. Последнее, кстати, еще один веский повод торопиться с вторжением — через два месяца, по словам пленного, начинается сезон дождей. Вы удовлетворены ответами?
— Не совсем, — буркнул я. — Мы просили захватить кого-нибудь из интендантской службы, а они нам жандарма притащили. Не отрицаю, теперь известна причина отсрочки, но время начала операции так и осталось загадкой. Тыловик мог бы много нам поведать о системе снабжения, аналитики сделали бы какие-нибудь полезные выводы, а сейчас… эх, — горестно махнул лапой и набрал воздуха, чтобы дальше занудно разглагольствовать, но Раскун меня опередил:
— Извините, Сергей, но мы изменили задание разведчикам без вашего ведома, — самодовольно (мол, и сами с усами!) сказал глава тайной полиции. — Гаругх рассказал нам о структуре армии Вилянги, и выяснилось, что охрана порта входит в состав тыловой службы, так что захваченный офицер занимает высокий пост в системе снабжения. Инспекция караульной службы лишь одна из его многочисленных функций. Основная же задача — обслуживание центрального углехранилища. Вот поэтому он хорошо осведомлен о проблемах с топливом для кораблей.
— То есть у вас в руках офицер, владеющий информацией о состоянии запасов угля и график движения грузовиков? — на всякий случай уточнил я, чтобы ответная плюха стала весомей.
— Да, — осторожно ответил Раскун, почувствовавший в моих словах какой-то подвох.
Настя сидела вне поля моего зрения, но спинным мозгом чувствовал ее улыбку и уверенно продолжил:
— Аналитики уже ознакомились с результатами допроса? Какие выводы? — Отрезал все пути к отступлению для собеседника.
— Ознакомились. Я же вам все рассказал, — удивился хозяин кабинета, — вы чего-то не поняли? — добавил он участливо.
— Сейчас получишь «не поняли»! — прошипел внутренний голос.
— Вот смотрите, господин Раскун, — тоном учителя, объясняющего недалекому ученику элементарные вещи, — у нас есть определенный объем угля, который необходимо собрать в одном месте для заправки кораблей. Еще мы знаем количество грузовиков, прибывающих с ним ежедневно в порт, и грузоподъемность каждого из них. Дальше простая арифметическая задачка: объем хранилища равен массе груза в одной машине умножить на количество машин в день и умножить на требуемые для его заполнения этого дни. Из этой формулы нам неизвестно только время, необходимое для всей операции по загрузке углехранилища. Думаю, будет несложно рассчитать количество дней, а? — И подмигнул Раскуну.
Тот сначала удивленно вскинул брови, потом хлопнул себя по лбу и покраснел — задачка-то, действительно, элементарная! Все параметры известны — подели размеры склада на количество машин в день и получишь искомое! Подсчеты, конечно грубые — плюс-минус крокодил, но с погрешностью в пару дней вполне можно определить время, отпущенное нам на подготовку.
— Здорово мы его уели! — развеселился внутренний голос.
Следователи получили задание повторно допросить «языка» с целью уточнения данных. В этот раз решили обойтись одним Гаругхом — он уже доказал свою лояльность. Аналитики обещали в течение часа обработать информацию, а мы с Настей отправились порадовать Ролану полученной отсрочкой.
Уже выходя из министерства внутренних дел, девушка тихо сказала:
— Неплохо получилось. Хоть мысль и лежала на поверхности, но они до нее сами не дошли.
Я гордо задрал нос и напустил важный вид:
— А то! Манул Ее Величества — это не только красивый мех, но и аналитический ум!
— Добавь патологическую скромность, — рассмеялась лоториня. Помолчала и добавила с хитринкой в голосе. — Результаты расчетов будут через час, а хочешь, я прямо сейчас назову крайний срок вторжения?
— Ну?
— Через два месяца!
— Почему ты так решила? — страшно удивился я.
— По твоему методу мы получим примерную дату с небольшими отклонениями, но в рассказе вилянгца есть прямое указание на дедлайн операции погрузки топлива.
— На что?
— Извини, — смутилась Настя, — дурацкая привычка в дизайнерской конторе, где я работаю — злоупотреблять жаргонными словечками. Дедлайн — смертельная черта по-английски, ну крайний срок исполнения чего-либо. У нас так говорили о стремительно приближающейся сдаче проекта.
— А, понятно. Ну, так и что там с дедлайном по углю?
— Два месяца!
— Почему... а, стоп — это же где-то мелькало в рассказе Раскуна: «Два месяца... открытое хранилище... сезон дождей!» Настя! — вскричал я. — Так уголь же намокнет! Плевать на армию под открытым небом — корабли вторжения снова останутся без топлива, если они упустят момент!
