Мы наблюдали за штурмом из укрытия на краю поляны. Все это веселое действие разворачивалось в нескольких десятках метров от нас. Насколько же упал дух и бдительность охраны, что они прошляпили, как мы, пыхтя (Раскун) и покашливая (Традорн), вплотную подобрались к рубежам охраняемой территории! За нашими спинами в несколько рядов лежали две роты моего батальона, держа под прицелом место показательных выступлений спецназа. Пусть я и отдал приказ никого не убивать, но рисковать своими парнями не хотелось. При первой же угрозе серьезного сопротивления КОСовцев в дело бы вступили батальонные снайперы. Гуманизм — великое дело, но потери пусть несет противник. В Империи нет лишних людей!
Потерь среди спецназа не было. Среди оборонявшихся тоже. Переломы, синяки и ссадины не в счет. Экспресс-допрос пленных подтвердил расчеты главы Тайной полиции — послезавтра приезжает Совет Народного Спасения с очередной ежегодной инспекцией. Нам остались целые сутки на организацию торжественной встречи.
Пока наводили порядок и собирали трофеи, наступила полноценная ночь. При свете звезд здание мемориала выглядело совершенно зловеще. Эдакий склеп мрачного колдуна.
— Так что там внутри? — в очередной раз я пытал Раскуна.
— Да не знаю! — уже совершенно сердито отвечал тот. — Все источники информации утверждают одно и тоже. Там Элен Морозка. Не ее могила, а именно она сама. Все. Более подробной информации нет.
Решили дожидаться утра. Никому не хотелось идти в место последнего успокоения предсказательницы ночью. Пусть народная любимица, пусть с ее косвенной помощью мы свергли власть СНС в нашей области и основали империю, но… как-то…, может, правда лучше утром, а?
Пленных заперли в казарме и выставили часовых из числа «манулят». Спецназ свою работу выполнил и отдыхал. Наша троица у отдельного костра обсуждала сегодняшние события. После солидной порции коньяка Традорн воодушевился:
— Сергей! — вскричал он. — Меня посетила гениальная идея! А что нам мешает точно так же высадить всех наших спецназовцев на крышу зала заседания Совета и всех повязать? И все! Войны не будет!
Он радостно икнул.
— Началось, — вяло прокомментировал внутренний голос. — Давай, объясняй.
— Дорогой главнокомандующий, — торжественно начал я. — Во-первых, вспомните, каких колоссальных усилий нам стоило незамеченными пересечь только одну область, наводненную нашими разведчиками, чтобы провести эту операцию. А теперь представьте, что нам потребуется пересечь три области! Причем в последних двух у нас не будет никакой местной поддержки. Поднимется шум, в столице начнется тревога. Ведь среди ваших коллег в столице дураков нет, не правда ли? — последний вопрос адресован Раскуну.
Вместо ответа он только улыбнулся и кивнул, соглашаясь с моими доводами.
— Во-вторых, — продолжил я, — рассмотрим гипотетическую ситуацию, что нам удалось захватить здания СНС и КОС. Что дальше? Войска в столице верны Совету. Среди чекистов достаточно умных и смелых офицеров, способных организовать наше уничтожение и без высшего начальства. Вы предлагаете положить весь наш спецназ ради физического устранения верхушки республики? Это только озлобит народ и спровоцирует долгую ожесточенную войну. Уж поверьте, взамен казненных революционеров найдутся десятки новых, горящих желанием порулить республикой.
От такой долгой речи пересохло в горле. Пришлось перевести дух и отхлебнуть коньяка из кружки.
Да-да-да, пить вино в походных условиях и при такой ночной прохладе мы посчитали излишней утонченностью.
— И третье, самое главное, дорогой Традорн, — торжественно сказал я. — Если мы уничтожим Совет, то вместо одной республики мы получим как минимум семь независимых государств, и нам придется отдельно с каждым выстраивать отношения.
— Почему семь? — удивился Главком.
Раскун промолчал, он уже догадался и согласно кивнул.
— По количеству областей, дорогой командующий, по количеству областей, включая Зарундию, которая тоже не откажется по нашему примеру стать независимым государством. А потом начнется огромная многолетняя война на континенте между всеми нами за территории и ресурсы. И не факт, что мы победим. Уж лучше попытаемся мирно договориться с одним единственным противником, чем воевать с кучей мелких. Погрязнем же в войнах. Бесконечные переговоры, временные союзники, временные враги. Никакого светлого будущего.
Традорн надолго задумался. Потом неохотно кивнул и выдавил:
— Согласен, ваша правда, Сергей. Лучше уж завалить одного матерого варуша, чем воевать со стаей мелких мазглянов.
На этом разговор у костра увял сам собой. Командующий разделался с последней порцией коньяка и, разочарованный своим поражением в споре, уснул, завернувшись в одеяло. Через некоторое время Раскун сделал то же самое. А я отполз подальше от огня, чтобы случайный уголек не подпалил мне шкурку, свернулся клубочком на теплой подстилке и тоже уснул. Сквозь сон почувствовал, что меня накрыли чем-то теплым.
— Подхалимы, — с теплом подумал я о батальоне, — любят своего комбата…
Глава 17
Мне снились глаза.
Огромные голубые глаза со странными красноватыми прожилками вокруг зрачка. Они пристально смотрели на меня. Не враждебно, скорее изучающе. Так исследователь смотрит в окуляр микроскопа на препарированную лягушку. А я и есть та самая лягушка.
Дальше во сне было что-то еще, но утром на грани пробуждения все забылось. На дороге к мемориалу Морозки полным ходом шла подготовка к встрече СНС. Несмотря на всю любовь народную, члены правящей верхушки не рисковали ездить без вооруженной охраны. В открытый бой мы вступать не планировали, наши бойцов должны лишь удержать боевое охранение противника от непродуманных действий. Для этого мы выбрали подходящий участок дороги и устроили засаду. «Манулята» рыли окопы, устанавливали пулеметы, искали удобные позиции для снайперов.
Задумка простая: мы встречаем их за поворотом лесной дороги, даем понять, что они под прицелом огромной армии, предлагаем поговорить. Никто не рассчитывал, что члены Совета сразу же примут все предложения и на континенте воцарится мир.
Наивных детей среди нас не водилось.
Заявим о себе, вручим официальные документы и унесем ноги. Формальности будут соблюдены. А большего нам и не надо.
Должно же быть в нашей Империи некое благородство, отсутствующее у Совета. Мы предложим им руку дружбы и горе тому, кто ее отвергнет (это же ничего, что мы создали свою Империю из территории республики, которой сейчас и протягиваем руку?).
Подробный допрос пленных дал интересные результаты. Оказывается, из поколения в поколение среди людей, охраняющих объект «М» передавалась истинная история последних дней Морозки.
Раскун оказался прав — казни не было. Элен произнесла свое пророчество на последнем допросе вечером перед казнью. А утром, когда часовые вошли в темницу предсказательницы, они застали ее в странном состоянии: Морозка спала беспробудным сном. Самое странное в том, что к ней нельзя ничем прикоснуться. Ножи, топоры, сабли — ничего не брало тело девушки. Все от нее словно отскакивало или соскальзывало.
Редрат лично посетил камеру заключенной, пребывающей в столь загадочном виде. Тогда он и приказал запрятать ее тело в лесной глуши. В том месте, где она жила до революции. К ней приставили
