бы не вы, она бы уже давно умерла.
Валентина молча посмотрела вверх, на галерею. Пальцы ее дрожали.
— Вы прекрасно остановили кровотечение, моя дорогая. Не хуже любой медицинской сестры.
Эти слова привлекли ее внимание.
— Доктор, а что, если я захочу стать санитаркой?
— Боже, не говорите глупостей.
— Вы не могли бы порекомендовать меня в какойнибудь госпиталь, чтобы я могла научиться?
— Валентина, сейчас не время шутить.
— Я не шучу.
Он вздохнул и снова потер переносицу.
— Я не сделаю того, о чем вы меня просите. У ваших родителей и без того хлопот хватает. — Он поднял руку, чтобы снова потрепать ее по плечу, но она отошла от него на шаг. — Эта глупая идея появилась у вас изза… — Он помахал в воздухе рукой, подбирая слова. — Изза этой ошибки вашей сестры.
— Так вы не поможете мне?
— Нет, разумеется. Лучше ступайте к матери да успокойте ее, чем думать о таких глупостях. Работа санитаркой не для таких, как вы.
— Почему?
— Выбросьте это из головы. Вам прекрасно известно почему.
Он надел пальто и решительным шагом вышел из дома. Валентина, почти неслышно ступая босыми ногами, бросилась к лестнице.
— Думаю, на сегодня нам хватит несчастий бедного мистера Рочестера. Давай лучше поговорим о тебе, — сказала Валентина, откладывая книгу.
Она сидела на краю Катиной кровати и вслух читала «Джен Эйр». Это был один из любимых романов сестры. Валентина часто видела, как Катя перелистывала его, и всякий раз замечала, что глаза у нее при этом горели ярче обычного и наполнялись отчаянием.
Катя с вызовом посмотрела на сестру. Щеки ее чуть порозовели.
— Давай не будем, — коротко произнесла она.
— Но тебе все равно придется мне рассказать, милая сестренка.
— Я уже все рассказала.
— Нет. Понастоящему, всю правду.
— Все, что я тебе говорила, — это все правда. Я устала. Я почувствовала, что больше не выдержу. — Она прикрыла глаза рукой. Бледными пальцами с мягкими белыми ногтями она закрывалась от всего мира. — Больше не выдержу всего этого.
Валентина нежно отвела ее руку.
— И меня?
Голубые глаза наполнились слезами.
— Так нечестно.
— Ты тоже поступила нечестно.
— Я знаю.
Валентина подсела ближе к сестре и обняла за плечи. Погладила забинтованную руку.
— Расскажи про бал, — попросила Катя.
— Там было скучно. Слишком много военных. Слишком много тестостерона.
— Что это?
— Это то, что мужчины используют вместо духов.
Катя усмехнулась.
— Ты так много знаешь.
— Нет, я просто пролистала несколько книг по медицине. — Она повернулась, положила палец под подбородок Кате и повернула к себе ее лицо. — Все изза этого? Изза этого бала, да?
Сестра опустила глаза, но Валентина молча ждала ответа.
— Я думала, ты найдешь там себе жениха, — сказала она наконец. — Для этого балы и устраивают.
— Ну что ты, глупенькая! Говорю тебе, там было ужасно скучно. Я вообще пошла туда только потому, что мама настояла, ты же знаешь.
Она обеими руками обняла сестру и прижалась к ней, вдыхая запах эвкалиптовой мази, которую Соня втирала ей в кожу. Валентина поцеловала мягкие светлые волосы.
— Я не оставлю тебя, — пообещала она.
— Так ты еще не познакомилась с женихом?
— Нет, конечно же нет. Я просто немного потанцевала. Выпила лимонаду, а потом смотрела на звезды.
— На звезды?
— Да.
— Так ты всетаки встретила когото?
Валентина представила себе внимательные зеленые глаза, всматривающиеся в нее. А потом вспомнила серые, холодно глядящие на нее изза ствола винтовки.
— Нет, — улыбнулась она. — Никого интересного.
Валентина и ее мать, направляясь в книжный магазин, вышли из дому вместе. С темного неба валил густой снег, свинцовые облака низко нависли над городом. В машине Валентина не могла заставить себя оторвать взгляд от затылка водителя. Ей вдруг захотелось ударить в строгие, облаченные в пальто плечи кулаками и закричать: «Ты испугал меня! Испугал так, что изза тебя я в санях выставила себя дурой! На виду у зеленых глаз!» Ей захотелось спросить: «Что было у вас там, в телеге, под парусиной?»
Но вместо этого, когда он вежливо открыл ей дверцу автомобиля, она посмотрела ему в лицо и произнесла:
— Сегодня ночь будет безлунная. Не то что вчера.
Она заметила неуверенность, появившуюся в его взгляде. От неожиданности он быстро моргнул несколько раз подряд.
Что, нечего теперь сказать про мою задницу? Без винтовки ты не такой уж и храбрый?
Оставив его стоять у машины, она вошла с матерью в теплый книжный магазин на Морской улице. Пусть ждет. Черт бы его побрал, пусть ждет, пока у него не отмерзнут ноги.
— У вас есть книги по инженерному делу?
Валентина говорила тихо, чтобы мать, задержавшаяся в другом конце магазина, не услышала. Приказчик даже немного наклонился к ней, чтобы разобрать ее слова.
— Конечно, есть. Позвольте, я проведу вас…
— Не нужно, просто скажите где. Я сама найду.
Он выполнил ее просьбу, и Валентина торопливо направилась к указанной полке. Она просмотрела названия, но книг оказалось не так уж много: одна по строительству мостов, несколько по горному делу, одна была полностью посвящена возведению московского Кремля. Про туннели не было ничего.
Ну же, выбирай! Скорее!
Ага, вот чтото об автомобилях. Он говорил, что любит копаться в моторах. Пальцы девушки уже легли на кожаный корешок, чтобы снять книгу с полки, но вдруг она увидела имя, написанное на обложке книги, стоявшей ниже. Изамбард Кингдом Брюнель. Она выхватила ее, торопливо подошла к прилавку и заплатила. Приказчик завернул книгу в коричневую бумагу.
— Что это? — раздался любопытный голос матери.
— Биография Брюнеля.
— Кто такой Брюнель, Валентина?
— Один англичанин, — небрежно обронила она. — Смотри, мама, я и Кате книжку купила.
