Берил Полдеро
Прибой желаний
Пролог
Это был странный визитер — самоуверенный и жестокий!
Чего он хотел? Заглянуть в чужую постель? Ему что, своей не хватает? Потянуло и в это давно холодное и одинокое ложе…
Девушка, затаясь, растерянно раздумывала, стараясь не встретиться взглядом с неведомым гостем.
Да, есть такая порода людей — любят выискивать в окружающих если и не большие пороки, то хотя бы маленькие слабости. Наслушаются вот такие ухоженные хлыщи своих коллег-приятелей в аристократических клубах, поболтают со скучающими трепливыми соседями по виллам, начитаются в бульварных газетенках светской хроники — лживой, бессовестной, нечистоплотной и просто откровенно грязной — и после этого готовы размазать тебя по стене. Вот, дескать, какие вы на самом деле. А мы — благородные, чистые, непорочные. Ни пятнышка на нас!
Будто их прародители вышли не из садов Эдема, а прилетели из неведомых миров, где и дети то появляются на свет из космической пыли, из-за сквозняков или насморков небожителей.
Тьфу, какие лицемеры. Ханжи!
А вообще-то, если начистоту, у кого из нас не было в жизни и пятнышка, или такого, о чем совестно потом вспоминать, что не скоро забывается, а то и будет преследовать до конца дней? Неверный шаг, нечаянный обман, не свойственный натуре поступок, совершенный вовсе не из холодного расчета или подлости, а по недоразумению, по оплошности, неопытности, глупости, грешной зависти или ревности. А часто и… из-за собственной трусости. Этакого мягкотелого благородства. Да, да — из-за трусости! Из-за вырвавшегося откуда-то из первобытных потемок души малодушия. Сделаешь из добрых побуждений ложный шаг, а потом всю жизнь расхлебывай.
О Господи, неужели и я сама такая? Прости меня, Боже, нет!
Да, клянусь тебе: нет, нет, нет!
У меня все по-другому! Никому ничего плохого не сделала, а хвост сплетен и наветов так и тянется вслед, не отпуская, словно удав, присосавшиеся пиявки, стопалый осьминог. Вот и этот «праведник» готов обвинить во всех смертных грехах, а главное — в самом естественном, первородном. Да, я хочу! Хочу, хочу, хочу… А если бы не хотела… Фригидная? Бездетная? Одинокая? Ну, ладно, только не нервничай, нет за тобой ничего такого, что этому типу хотелось бы посмаковать.
А тот снова за свое:
— Я думал, все знаю о вас из газет, но они не писали о том, что происходит в вашей очаровательной головке. — Мужчина с сарказмом хохотнул. — Вы непревзойденная актриса, этакая современная Магдалина, вавилонская блудница. А может, вы на самом деле на ранг выше — Кле-о-пат-ра!
И понес дальше:
— Вы чудненькая людоедка, амазонка, преследующая мужчин. Настоящая золотоискательница. Что, хочется богатенького мужа?
Наглец наслаждался тембром собственного голоса и красноречием судебного обвинителя:
— Вот скажу два-три слова людям, и ваше имя опять начнут трепать газеты. Вас выведут, охотница за любовниками, на чистую воду. И тогда никто не поверит, что вы невинная Белоснежка! Ваше следующее представление перед публикой будет на страницах бульварной прессы!
О Господи, что делать?
Ложь однажды уже разрушила жизнь, и вот этот тип бередит старые раны, нанося новые. Где же выход из дурацкого, смертельно обидного положения?..
— Так сколько же раз вы пользовались этим прелестным тельцем, чтобы добиться своего? — перебил тревожные размышления обвиняемой жестокий пришелец.
— Вы лжете! — не выдержала наконец девушка. — И для настоящего джентльмена клевета так же непристойна, как и адюльтер! Постыдитесь!
Видно, этот холодный, лощеный аристократишка не из тех, кто привык выслушивать собеседников. Да он из прирожденных словесных дуэлянтов. Вот и его ответ на укор:
— А может, вы ляжете в постель и со мной, маленькая обольстительница? В конце концов — мужчиной больше, мужчиной меньше!
Девушка обомлела и все же сумела взять себя в руки:
— Вам пора выйти из моего дома, сэр! — А про себя воскликнула: Боже, как спасти сестру, натворившую глупостей, и свою собственную честь?!
1
Грей, мирно дремавший у камина, неожиданно насторожился — поднял голову, навострил уши и напряженно уставился на дверь.
— Мы никого не ждем, — сказала Джейн, внимательно наблюдая за собакой.
Снаружи ветер ревел, словно раненое животное. Этот вой да еще грохот волн, разбивающихся внизу о скалы, заглушали все звуки. В такую погоду, к сожалению обычную для здешних мест в начале лета, не услышишь ни шума подъехавшей машины, ни шагов по гравиевой дорожке, ведущей к дому.
Предупреждающе рявкнув, Грей перебрался поближе к двери.
— Место! — негромко приказала хозяйка и проводила глазами пса, послушно, но неохотно отошедшего в темный закуток. — Там сидеть! Тихо!
И в этот момент раздался стук.
Не раздумывая девушка откинула щеколду и приоткрыла дверь.
На пороге стоял незнакомый высокий мужчина. Увидев его пристальный холодный взгляд, Джейн встревожилась.
— Что вам угодно?
— Джейн Клод? — Голос был низкий, густой и достаточно сильный, чтобы расслышать его в шуме бури.
Молодая особа кивнула, мучительно гадая, кто бы это мог быть и откуда незнакомцу известно ее имя.
— Ну, слава Богу! — заявил гость, однако совсем не радостно. — Я уже несколько часов ищу ваш дом. Запрятались в дыре.
Это прозвучало как обвинение. Хозяйка резко выпрямилась в инстинктивном желании надерзить в ответ, но лишь кротко спросила:
— Чего вы хотите?
— Поговорить, разумеется. Только не на ветру…
С этими словами мужчина толкнул дверь и оказался внутри прежде, чем хозяйка смогла ему помешать. Окинув быстрым, но внимательным взглядом маленькую комнату, служившую одновременно гостиной и столовой, незваный гость повернулся к мисс Клод.
— Признаться, я ожидал иного от женщины вашего сорта.
Какое-то мгновение Джейн пыталась понять намек, скрытый в его словах, но размышлять было некогда.
— Убирайтесь! Как вы посмели ворваться сюда?! Убирайтесь сейчас же! — Она поторопилась перейти в наступление и широко распахнула дверь, всем своим видом показывая, что не намерена церемониться. Где-то глубоко шевелился страх, но женщина пыталась обуздать его, обратив в гнев, поэтому держалась
