— Утренние рапорты, командир. — И, заметив на столе у Стоуна фотографии, сделанные на Гренволде, спросил: — Какие-то новые соображения?
Стоун покачал головой:
— Один вопрос, Чип. Готов ли флот к скачку?
— Почти. Эскадра Радека докладывает, что у двух кораблей возникли проблемы с двигателями. Ничего существенного, но эскадра прибудет в назначенный пункт с опозданием в тридцать стандартных часов.
Тридцать часов? Тридцать часов, за которые ситуация может в корне измениться. Враг получает тридцать дополнительных часов. Потеря этого времени может дорого обойтись не только Стоуну, но и всему человечеству. Имеет ли он право ждать?
Решительные действия способны поколебать равновесие. С теми фактами, которыми они теперь располагают, есть надежда убедить разрозненное человечество объединиться для схватки с врагом. Но необдуманный шаг был чреват большими потерями и даже гибелью армии. Смелость или опрометчивость? Каков будет выбор?
— Посылайте флот без Радека, — приказал Стоун.
Чип вежливо возразил:
— Радек везет 115-ю бронированную дивизию. Без нее эффективность пехоты уменьшится самое малое на двадцать процентов. Это намного ниже того уровня, который мы рассчитывали исходя из самого худшего сценария развития событий.
— Наихудший вариант маловероятен.
— Совершенно верно, сэр. Но и по многим другим сценариям уровень будет ниже критического.
Именно этим Стоун терзался всю ночь, но перестраховка была так же губительна, как и неосторожность.
— Пока враг не успел укрепить береговой плацдарм. Но этот просчет рано или поздно будет исправлен. По-моему, судьба предоставляет нам шанс, и мне не хочется его упускать. Если повезет и если полковник Ранс верно оценивает положение на Гренволде, мы обойдемся без техники Радека.
— Мне казалось, вы не любите полагаться на удачу, — с легким сарказмом отозвался Чип.
Будь на его месте другой офицер, Стоун счел бы эти слова нарушением субординации, но они с Чипом были старыми боевыми друзьями. И Стоун не обиделся на эту легкую критику. Полагаться на удачу он действительно не любил. Потрогав пальцем один из снимков, Стоун ответил:
— Да. Но еще меньше мне хочется лишиться того, что мы нашли на Гренволде.
— Понимаю, сэр. Я немедленно отправлю курьера. — Чип отдал честь и развернулся на каблуках.
Уже на пороге Стоун остановил его.
— Чип.
— Сэр?
— Как проходит операция «Хамелеон»?
— Имели место некоторые непредвиденные случайности, — бесстрастно доложил Чип. В этом задании участвовали его друзья, и Стоун догадался, что кто-то из них погиб. — Но основная группа благополучно доставлена. Отклонения в развитии ситуации в допустимых пределах. Все подробности в рапортах.
— Спасибо, Чип. Мне очень жаль. — Чип только кивнул. Потом они поговорят по душам, но сейчас работа важнее всего. — Держите меня в курсе.
— Есть, командир. — Дверь за Чипом закрылась, и Стоун вновь остался в одиночестве.
Приказы отданы. Механизм приведен в движение. Как бы ни было тягостно бездействие, теперь Стоуну оставалось только одно: ждать.
Дэниель Уисс едва поднесла к губам чашечку с утренним кофе, когда во внутренний кабинет, слегка постукивая когтями по полу, вошла Пейнфел. По возможности юританцы предпочитали ходить босиком, но при этом их когти не щадили фамильных ковров. Дэниель приказала ковры убрать, однако после этого пришлось регулярно возобновлять защитное покрытие на мантуанских полах из зеленого дуба. Теперь зимой у Дэниель постоянно мерзли ноги. Впрочем, это была ничтожная плата за услуги, оказываемые юританцами, за их преданность и надежность.
Пейнфел спокойно дождалась, пока хозяйка развернет к ней свое кресло, и с поклоном доложила:
— К вам посетители, коно.
В последнее время премьер-министр почти ежедневно принимала гостей в столь ранний час — и это редко доставляло удовольствие, потому что приходилось жертвовать утренним кофе. Дэниель поморщилась и, решив, что лучше мало, чем ничего, сделала глоток из чашки.
— Кто там сегодня, Пейнфел?
— Вашего внимания, коно, ожидают достопочтенный Этан Ширрел и достопочтенный полковник Марион Вейн Локхарт.
Если Этан взял с собой Локхарта, ничего хорошего не жди. Присутствие полковника из министерства обороны означало, что дело касается национальной безопасности.
Дэниель сверилась с часами. Шесть часов семь минут — рановато даже для того, чтобы спасать Конкордат от врагов.
— Они объяснили цель визита?
— Сами — нет, коно.
Значит, Пейнфел подслушала их разговор. И хотя такие поступки шли вразрез с общепринятой моралью и для других слуг послужили бы причиной увольнения, Дэниель часто радовалась, что Пейнфел наделена истинным талантом подслушивать чужие разговоры. Интересно, что в отличие от своих мужчин юританки обладали непостижимой способностью проникать в скрытый смысл специально подобранных и, казалось бы, ничего не значащих слов. Ответ Пейнфел свидетельствовал о том, что она успешно воспользовалась своим искусством для блага госпожи.
— А не сами?
— Их мысли обращены к Чугену, коно.
Дэниель давно ждала, что всплывет эта проблема. Сходство между чугенцами и юританцами непременно должно было причинить Конкордату немало беспокойства, особенно в связи с МЛЗ.
Только непонятно, какое отношение имеет к Чугену Лига. Социоксенолог Элликот не желал иметь с МЛЗ ничего общего, и в то же время Лига настаивала именно на его кандидатуре, когда обсуждался состав участников проекта. Такое противоречие настораживало. К сожалению, ни Дэниель, ни ее помощники не смогли разобраться в скрытом смысле происходящего. Что ж, остается надеяться, что Ширрел и Локхарт добавят в мозаику недостающие кусочки.
— Пейнфел, вызови, пожалуйста, Мьюсея во внешний кабинет и пригласи туда Этана с полковником через пять минут после того, как придет Мьюсей-но. А перед этим попробуй отправить туда Шейлу.
Пейнфел кивнула.
— Хан, коно. Будет так, как вы желаете, коно.
Уделив несколько минут макияжу, Дэниель еще раз наспех хлебнула кофе и направилась во внешний кабинет. Там ее ждали Мьюсей-но и еще трое охранников. Когда она вошла, все четверо поклонились. Мьюсей приветствовал хозяйку словами:
— Для меня снова блеснула заря, коно. Надеюсь, вы хорошо спали.
— Спала, чувствуя себя в полной безопасности, Мьюсей-но.
— Вы оказываете нам честь, коно.
К своим обязанностям юританские телохранители относились с почти религиозным рвением. Теоретически Дэниель могла бы представить телохранителей-людей, наделенных такой же преданностью и вниманием, однако в реальной жизни ей таких не встречалось. Раз за разом юританцы доказывали непоколебимую верность своим хозяевам. Еще ни один охранник не был уличен во взяточничестве и не
