«Никак, утро?» Луч солнца, проникший в кубрик сквозь толщу иллюминатора, заставил Саньку зажмуриться. Сенька с Кимкой еще спали. Растолкал их.
— Подъем! Да вставайте же, засони! Утро же!
— Как утро? — удивился Кимка. — Ведь мы только-только...
— А так, — уточнил Сенька, заглянув в иллюминатор, — скоро уже полдень. — Неумытый, с черным хохолком на макушке, сейчас он как две капли воды походил на молодого селезня.
Санька фыркнул.
— Ты чего? — спросил «селезень»,
— Да так, сон смешной приснился.
— Твой что, вот мой, — перебил Кимка, сладко потягиваясь. — Ни за какие коврижки не поверите, но факт... Будто, — он хохотнул, — будто пожарничиха справляла свадьбу. И за кого бы, вы думали, она выходила замуж? — Кимка хитро прищурился. — А?
— Ну, наверное, за своего мужа, — не очень уверенно сказал Сенька.
— Как бы не так, — возразил Кимка. — За петуха! За того самого, которого мы съели...
Сон был настолько неожидан и нелеп, что Санька с Сенькой онемели. Они сидели с открытыми ртами и обалдело хлопали глазами. Но вот Санька неуверенно хихикнул. И тут, словно по команде, все трое скорчились в приступе хохота. Они булькали, квакали, кудахтали не менее получаса, пока, обессилевшие, не свалились кто под стол, кто на топчан.
Опомнившись, снова приуныли. Им даже завтракать расхотелось.
— «Искать и не сдаваться! — вяло напомнил Санька, — найти и победить!»
— Надо искать лазейку, — опять-таки первым обрел мужество Гамбург. — Надо простукать все листы обшивки. Не может быть, чтобы «Аладина» списали на корабельное кладбище за здорово живешь. Я знаю, на старых кораблях корпус до того изнашивается, ткни его пальцем — и дыра готова... Осматривать будем по секторам. Каждый выбирает участок по душе.
— Чур, мое днище! — И Кимка победно поглядел на друзей: уж если где листы железа и протерты, то конечно же в днище.
— А я обследую борта, — заявил Гамбург. — Тебе, Саня, достаются водонепроницаемые переборки.
Вооружившись молотками и напильниками, принялись шкрябать и выстукивать каждый сантиметр темницы. Кимка вскоре обнаружил «подозрительный» лист, но, чтобы прорубить его, мальчикам пришлось бы потратить не день и не два, а целую неделю.
Тут провозишься до нового года, — вздохнул Санька. Он заканчивал осмотр носовой переборки.
— Ну, положим, не до нового года, — возразил для порядка Кимка, — а дня три потребуется наверняка.
Помолчали.
— Братцы, а что, если нам «рыцарский» турнир устроить за круглым столом? — намекнул Санька на завтрак.
— Я «за». — Сенька поднял кверху правую руку.
— Присоединяюсь, — важно изрек Кимка.
Ели молча и вяло, хотя и были голодны.
— В нашем распоряжении остаются считанные часы, — сказал Санька, снова принимаясь за работу.
Его примеру последовал Сенька. Кимка же прилип к иллюминатору. За стеклом покачивались камышины.
— Ни одной живой души!
Сдвинув топчан, Санька отодрал лист картона, прикрывающий водонепроницаемую переборку, и глазам своим не поверил: перед ним на уровне груди прикрепленная к фланцу шестью болтами сияла огромная заглушка.
— Ре-бя, — почти шепотом произнес Санька, — я, кажется, нашел... Нашел! Ей-ей, нашел! — заорал в полный голос, когда чуткие пальцы его ощупали болты и гайки, удерживающие стальной круг заглушки.
— Точно! — присоединились к нему Сенька и Кимка, еще не полностью поверив в реальность скорого освобождения.
— А куда эта лазейка нас выведет? — осторожно спросил Кимка Саньку, когда тот, вооружившись разводным ключом, начал орудовать у заглушки.
— Куда? В мазутный бункер.
— А вдруг он с мазутом? — поосторожничал и Сенька.
— Порожний. Я в него лазал, гарантирую. — И Санька победно посмотрел на друзей, как бы говоря: «Ну, бродяги, признавайтесь, кто вас выручил из беды?»
Кимка и Сенька облегченно вздохнули.
— Если говорить начистоту, то я в такую удачу почти не верил, — сознался Гамбург.
— Ха! А вы думаете, я не боялся? — неожиданно даже для самого себя сознался Соколиный Глаз. — У меня до сих пор мороз по коже разгуливает. А ты, Сань?
Меткой Руке хотелось малость пофасонить, сказать товарищам по несчастью, что он ни капельки не трусил, но не смог. Вместо этого он сказал:
— Мне и сейчас еще не по себе... Успеем ли!
— Успеем! — Сенька профессионально ощупал заржавевшие болты. — Керосин у нас есть. Сейчас мы их подмажем, и закрутятся как миленькие!
Обильно полив гайки керосином, попросил:
— Разводной ключ!
Санька подал, тот самый, что Кимка отыскал на заводской свалке.
— Пойдет?
— Годится.
Началась война с гайками.
Первая контргайка пошла на удивление легко. Зато основная гайка никаким усилиям не поддавалась. На шишковатом лбу Сеньки выступили градины пота.
— Давай помогу, — подступился Кимка. Навалились вдвоем, гайка скрипнула, но не повернулась. Соскочил ключ.
— Откручивай другие, — посоветовал Санька. — И давайте работать по очереди. Когда выдыхается один, его подменяет отдохнувший, и так беспрерывно.
На том и порешили.
Санька проработал около часа. Он разделался с тремя контргайками и одной гайкой. Сдавая вахту Кимке, он обронил небрежно:
— Сильно не нажимай, гайка любит деликатное обхождение.
— Ладно, уж как-нибудь «уговорю» ее!
И действительно, после незначительной возни одна из гаек поддалась Кимкиным усилиям, за ней пошла вторая... А вот третья — ни в какую!..
Уж Кимка и так к ней подступался и этак, а она ни с места!..
Выбившегося из сил Соколиного Глаза сменил Гамбург. Но и ему не повезло. Ключ попал снова в Санькины руки, но... и Меткая Рука потерпел полное поражение...
А день уже подходил к концу. Ребят стало лихорадить: из-за каких-то двух проклятых гаек они могут опоздать, и бандиты без помех совершат свое черное дело!.. Как быть?
— Хлопцы, и какие же мы ослы! — неожиданно хлопнул себя ладонью по лбу Сенька. — Зубила у нас есть?
— Угу!
— Срубим болты, и дело с концом!..
— Что же ты раньше не подсказал!
— А вы? Вы о чем думали?! — огрызнулся Гамбург. — Молчали бы уж!
Наконец последний болт, а точнее, гайка разрублена и заглушка снята. Мальчишки торопливо
