«Голубые Орхидеи»

понимаю, почему ты так беспокоилась.

— Есть еще кое-какие новости, Орхидея. Вэл выходит замуж.

— Замуж? Вэл выходит замуж?

— За Пола Дженсена, дорогая. Это так замечательно, что они смогли встретиться столько лет спустя.

— П-Пол?

— Да, дорогая. Я уверена, что говорила тебе. Он один из врачей Вэл. Даже папа Эдгар согласился, что он замечательно обращался с ней. Мы планируем провести небольшую церемонию двенадцатого декабря в отеле «Бел-Эйр», милая. Надеюсь, ты прилетишь? Пожалуйста, постарайся ради нас.

— Я… я не могу… Пожалуйста, не проси меня прилететь.

— Орхидея, неужели ты не можешь отложить…

— Я не приеду! — огрызнулась Орхидея и бросила трубку.

Снова зазвонил телефон.

— Хорошо, хорошо, — пробормотала Орхидея. Она соединила лондонского драматурга с Мортом. Босс взял трубку, а она сидела, нахмурившись, перед монитором своего компьютера. Валентина выходит замуж. За Пола. Она в нерешительности закрыла глаза. Снова открыла их. Она вела себя как последняя сука по отношению к Валентине. Если она теперь расскажет сестре о Поле, поверит ли та ей?

Желтый огонек телефона погас.

— Орхидея, мой цветочек, — окликнул ее Морт, открывая дверь своего кабинета и выходя в приемную. — Я хочу пригласить тебя на ленч.

— Ленч? — Она с удивлением подняла глаза на босса. — Сейчас, я только возьму сумочку, — согласилась она.

Кафе Пьера в отеле «Пьер» битком набито посетителями. Здесь французская кухня. Морт сделал заказ.

Минут сорок он развлекал ее невероятными историями из времен его работы продюсером во множестве киностудий. Затем перешел к делу.

— Ты же знаешь, детка, стены у нас в офисе не слишком толстые, а ты говорила немного слишком громко со своей матерью по телефону.

Орхидея застыла.

— Милая, я не мог не услышать насчет Валентины, что она возвращается к работе или, во всяком случае, скоро вернется. А сейчас она выходит замуж, и ты собираешься на свадьбу, верно?

— Неверно, — угрюмо ответила Орхидея. — Я не поеду.

— Нет, поедешь, — сказал Морт. — Мне она нужна.

— Что?

— Она подходит на главную роль для «Больших, плохих и прекрасных», и ее присутствие в постановке гарантирует, что она станет хитом из-за несчастного случая и связанной с ним шумихой. Я пытался связаться с ее агентом, но он говорит, что она пока не рассматривает никаких предложений: Ты ее сестра, и можешь поговорить с ней.

— Морт, — Орхидея оттолкнула тарелку с шоколадным кремом, у нее внезапно пропал аппетит. — Во-первых, я почти не разговариваю с ней. Во-вторых, я трахалась с ее женихом еще до нее. И в-третьих, меня никто не заманит на ее свадьбу, даже если мне заплатят миллион баксов.

— Может, и не миллион баксов, — сказал Морт, бросая на нее уверенный взгляд бизнесмена. — Что, если я найду возможность поставить фильм по твоему старому сценарию «Рок, леди, рок»? Это достаточный стимул для тебя, прекрасный цветок Орхидея? Я не забыл, почему ты пришла работать ко мне.

— Вы сделаете это? — выдохнула она.

— Чтобы заполучить Валентину Ледерер в свое шоу, я готов поставить десять фильмов для тебя, детка. Но ты должна помочь мне. Я хочу, чтобы Валентина подписала контракт и ее доставили сюда. Я переделаю контракт так, чтобы она подписала, и дам тебе отпечатать прежде, чем ты уедешь.

Орхидея выпрыгнула из-за стола, бросилась к Морту и сжала его в объятиях, пронзительно крича:

— О Морт! Морт! Все, что мне нужно, — это шанс, всего лишь шанс. Мой сценарий замечательный… Я знаю, это так.

— Это бизнес, детка. Бизнес, — подчеркнул он. — Тебе нужно заставить ее подписать контракт, иначе твой сценарий останется там, где он сейчас, — на дне ящика моего письменного стола.

Валентина поднималась на холм и шла быстро, несмотря на боль. Слезы разочарования наполняли ее глаза. Каждый день она часами занималась в реабилитационном центре, укрепляя мускулы спины. Но сенсационных результатов не последовало. Она все еще жила на обезболивающих таблетках. Могла сидеть в машине прямо только минут двадцать, потом ей приходилось ложиться на заднее сиденье.

Положение усугублялось тем, что мать носилась с ней, пытаясь все сделать за нее. Только Пол теперь вдохновлял ее. Его жизнерадостность, ежедневные звонки и частые посещения поддерживали ее.

Она подошла к воротам дома, который Пичис и Эдгар купили в Бел-Эйр на Белладжо-Драйв, и проскользнула внутрь. Небольшой красный «ягуар» со знаком бюро проката «Авис» был припаркован на подъездной аллее.

Пичис вышла на веранду, на ней был желтый пляжный костюм, обнажающий все еще красивые ноги.

— У нас для тебя замечательный сюрприз, дорогая. Орхидея. Сейчас она купается в бассейне.

Валентина тихо вскрикнула от радости, перешедшей в стон боли, когда она слишком быстро пошла к бассейну.

— Привет, Вэл. Боже, я совсем забыла, какое это блаженство — нырнуть в бассейн. Вода изумительная — как голубое «Джелло» [20].

Орхидея вылезла из воды и встряхнула головой, разбрызгивая вокруг воду. На ней было черное бикини, облегающее ее безупречную фигуру и открывающее две маленькие голубые татуировки в форме орхидей на правом бедре и левой ягодице.

— Орхидея, я так рада видеть тебя! — весело воскликнула Валентина, бросившись с протянутыми к сестре руками, невзирая на боль в спине. — Боже, как замечательно, что ты здесь!

— Не прикасайся ко мне, я мокрая, — сказала Орхидея отступая. Она плюхнулась на садовый стул и стала вытираться.

Обиженная, Валентина застыла. Она медленно опустилась в шезлонг. В таком полулежачем положении боль в спине уменьшалась, но вскоре ей придется выпить одну из таблеток, которые выписал ей Пол. Она заставила себя вежливо спросить:

— Ты только что приехала? Как прошел полет?

Пока Пичис ходила в дом, чтобы попросить повара приготовить что-нибудь освежающее, сестры несколько скованно говорили о полете Орхидеи, о погоде в Нью-Йорке и последних подвигах нападающего «Лос-Анджелесских доджеров» Романа Соленски, любовника Орхидеи.

— Ты выглядишь потрясающе, — наконец сказала Орхидея, оценивающе разглядывая сестру. На Валентине были шорты и футболка «Детройтс Пистонс».

— Я делаю успехи.

— Я хочу сказать, что ты действительно потрясающе выглядишь, и, мне кажется, ты уже можешь приниматься за дело. Ты же знаешь, что говорят, когда падаешь с лошади, — продолжала Орхидея.

Валентина нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, прямо сейчас мне взяться за работу? Но это пока невозможно, Орхидея. Мне