удивляйся, если он будет не очень вкусным, – предупредила Рута Бет.
– Черт возьми, это самый настоящий пирог, я лично никогда не видел пирога лучше, чем этот, Рута Бет.
Он наклонился, чтобы порезать пирог. Его остановил Оделл.
– Ветьки, ветьки, – громко закричал он.
– Свечки, – подсказал Ричард, – он говорит, что надо задуть свечи.
Ламар послушно задул свечи.
– Ты загадал желание? – поинтересовалась Рута Бет.
– Да. Я хочу, чтобы мы всегда были счастливы. Так, как сейчас, – ответил он.
Он порезал пирог на четыре части, держа нож в своей большой руке. На костяшках пальцев четко была видна надпись «Твою мать!». Ламар разрезал пирог и раздал каждому по одному куску, как положено по обычаю, когда именинник сам угощает гостей пирогом. А если еще закрыть глаза, то возникала полная иллюзия, что ешь самый взаправдашний праздничный именинный пирог. Разница между тем, что они ели, и именинным пирогом в глазах Ламара не стоила и цента.
Из-за этого сюрприза и вечеринки по поводу именинного пирога Ламар на следующее утро проснулся совершенно счастливым. Он начал было обдирать стены дома от старой краски, чтобы заново его выкрасить, но потом отказался от этой затеи. Им всем надо было остыть и прийти в себя после ограбления. В один прекрасный момент они забудут тяготы и станут с легким сердцем вспоминать тот день. Он решил пойти взглянуть на поле, на котором, как рассказывала Рута Бет, ее отец собирался посеять люцерну. Правда, Ламар был не уверен, что у него есть желание строить столь далеко идущие планы. Ведь это так стыдно – начать какое-нибудь большое дело, а потом отказаться от его выполнения по тем или иным причинам. Оделл сидел на втором этаже и смотрел утреннюю программу мультфильмов. Он еще ни разу их не пропустил. Рута Бет возилась на кухне, а Ричард, конечно, еще спал.
Поразмыслив, Ламар пошел к ручью, который протекал между угодьями Руты Бет и Макгиллавери. Он решил подумать об очередном деле. О таком деле, которое бы потрясло Оклахому, как фейерверк на празднике Четвертого июля. Правда, с командой были некоторые трудности. Из ресторанчика Денни им удалось ускользнуть только благодаря счастливой случайности. Этот проклятый ниггер с телевидения был прав. Предположим, что та баба, что стреляла в него, не промахнулась бы, а попала в цель? Может, она промахнулась оттого, что так дико заверещал Ричард? Этот Ричард, конечно, мало на что пригоден, но то, что он закричал, скорее пошло на пользу, чем во вред. Ламар не был расположен думать о том, что из-за такой малости, как револьвер тридцать восьмого калибра, он чуть не отдал концы, а стал размышлять о другом. Черт возьми, эта молодчина Рута Бет отреагировала на выстрел выстрелом быстрее, чем Оделл. Потрясающая баба! Настоящий персик.
Но что бы новенькое могли они придумать? Чтобы решиться на что-нибудь этакое, надо иметь крепкую, хорошо подготовленную, крутую команду. Ричарда можно посадить за руль. Они с Оделлом сделают самую тяжелую и грязную работу, а Рута Бет будет хвостовым стрелком. Так что команда, пожалуй, была налицо. Теперь он понял, что идти на дело, не оставив кого-нибудь на улице в машине, было большой ошибкой. Еще чуть-чуть – и их бы всех поубивали. Поэтому он напряженно думал, что бы еще предпринять. Еще один ресторанчик? Нет. Может быть, взять продуктовый магазин или большой магазин в Форт-Силл? Или решиться на такое, чего никто никогда еще не совершал? Например, взять целую ярмарку? Это будет невиданное предприятие. Или ограбить лавки на родео? Такого мир еще не видел – ограбления родео! А что, если взять казино, которые индейцы во множестве понастроили в своих племенных резервациях? А может, поиграть на крупные ставки?
Ламар расслабился и сидел, думая, как все это было бы славно. Такие большие возможности! Всего только два месяца назад он был жалким заключенным в мрачной норе Маке и не было у него никаких перспектив, кроме того, чтобы прочно сохранить то немногое, что у него имелось. А теперь вы только посмотрите: у него есть семья! Подумать только, у него есть семья! Он еще до конца не рассмотрел все подробности, но, видимо, после двух-трех крупных дел они залягут на дно. Может, купят виллу и уедут во Флориду или еще в какое-нибудь подобное райское место. Ламар ни разу не был во Флориде. Он представлял себе это место сплошным морем, пальмами, растущими на пляже, и ярким солнцем на безоблачном небе. Он представлял себе, как Оделл беззаботно плещется в море, Ричард рисует, а Рута… Рута просто смотрит на него своим поразительным, тяжелым взглядом. Эта женщина умела смотреть в глаза так, словно хотела своими глазами выпить душу человека, на которого смотрела. Какой взгляд у этой девочки! Как бы то ни было, он воображал их всех счастливыми, счастливыми бесконечно!
Наступала вторая половина лета. Ламар почувствовал жажду и вспомнил, что в холодильнике у Руты Бет есть совершенно потрясающая охлажденная кока-кола, которую он очень любил. Он решил вернуться в дом. В этот момент он был человеком, живущим в полной гармонии с самим собой. Он был готов смотреть в глаза всему миру.
Когда он огибал угол скотного двора, направляясь к крыльцу, в его поле зрения попал пикап. Машина приближалась к ферме по подъездной дорожке.
Бад остановил машину перед крыльцом. Он ожидал услышать собачий лай, но кругом стояла странная тишина; это его удивило. Большинство хозяев в этих местах держали добрых дворовых псов. Хотя нет, вот у Степфордов тоже не было собаки. Бад скорее ощутил, чем услышал, какой-то невнятный шум. Он не понял, откуда тот доносился. Ощущение было таким же, как несколько дней назад в резервации. Ощущение, что за тобой наблюдают.
Он включил рацию:
– Диспетчерская, я шесть-ноль-пять. Десять-два-три, нахожусь на ферме Талл, дорога пятьдесят четыре к востоку от Алтуса.
– Шесть-ноль-пять, десять-четыре, мы на связи.
– Диспетчерская, у меня предчувствие чего-то неладного. Проверьте по вашим каналам, что есть по фамилии Талл, может, там что- нибудь да выплывет.
– Десять-четыре, шесть-ноль-пять. Держите связь, ждите.
– Десять- четыре.
Бад испытывал неприятное чувство. Обычно стоит заехать на ферму, как сразу появляется хозяйка узнать, кого это к ним занесло, или со скотного двора высунется чья-нибудь физиономия. Здесь же все словно вымерло. Он слушал, как, постукивая, остывает двигатель его пикапа. Дом стоял перед ним, не подавая никаких признаков жизни, а позади него, среди безбрежной пустынной равнины, как одинокий валун, высилась гора Уичито. Свистел сильный ветер. Подсолнухи, росшие вдоль красноватой грунтовой проселочной дороги, склоняли перед ним свои желто-золотистые головы. Застучала цикада – как дровосек заработал.
Он снова посмотрел на дом. Жители его не собирались покоряться судьбе. Со стен начали обдирать старую краску, видимо, дом решили заново покрасить, но почему-то отложили это дело, бросив его на полдороге. Во всяком случае, это говорило о том, что обитатели дома имеют надежды на будущее. Бад осмотрелся. Поле было вспахано, однако видно, что на нем ничего не посеяно. Тяжелая здесь жизнь, да и работа не из легких. В юности Баду приходилось работать на фермах, он тогда учился в Оклахомском университете и в свободное от занятий время подрабатывал у фермеров. С тех пор он всей душой возненавидел эту работу. Нет ничего более трудного в жизни, чем добывать парой рук из земли средства к существованию.
– Шесть-ноль-пять?
– Диспетчерская? Десять- четыре.
– Алло! У нас в архивах нет ничего на Талл. Мы все проверили дважды. Мистер и миссис Талл, на которых когда-то была записана ферма, убиты несколько лет назад. Однако в архивах нам не удалось найти никаких подробностей этого уголовного дела.
Так вот в чем дело. В воздухе носился тяжелый смрад смерти. Кажется, печать смерти лежала на каждом дереве. Чета фермеров, убитых при невыясненных обстоятельствах.
Может, просто обыкновенная бытовуха? Но что-то не давало Баду покоя. Что-то во всем этом было не так.
– Ладно, диспетчерская, спасибо. Я пошел. Ждите сигнала десять-два-четыре.
– В добрый час, шесть-ноль-пять. Доброй охоты.
Бад пощупал все три своих пистолета. Тяжелая новенькая «беретта» висела под мышкой, командирский кольт – на правом боку, а маленькая «беретта» тридцать восьмого калибра – под рубашкой. «Прекрасно, – подумал он, – пора идти».Ламар внимательно наблюдал, как из машины тяжело выбирается какой-то мужчина. Так как тот довольно долго общался с кем-то по рации, Ламар понял, что это полицейский. Наконец человек вышел из машины, поправил на голове шляпу, постоял еще немного, проверяя свою экипировку. Осторожный гад.
Ламар притаился в высокой траве. Он затих, чтобы ни одним движением не выдать своего присутствия. Коп еще раз обошел вокруг машины, еще раз огляделся, и тут, о милостивый боже, Ламару показалось, что сейчас он провалится сквозь землю. Это был тот самый проклятый сержант- патрульный, которого он пришил на ферме у Степфордов. А он-то думал, что убил его. Ламар был уверен в этом на все сто процентов!
Пьюти, это точно был он. Тот самый Пьюти. О, он оказался-таки крепким орешком, вот чертов выродок. Пьюти был крупным и сильным мужчиной с плоским, типично полицейским лицом, продубленным всеми ветрами и непогодами, и глазами, которые подмечают любую мелочь. Ламар повидал на своем веку великое множество таких вот лиц.Но сейчас надо было крепко подумать. Что он здесь делает? Что ему нужно? Это что, рейд? Но тогда где же подвижная полицейская группа, вертолеты и ищейки из БРШО? Почему их-то нет? Пьюти был один- одинешенек.
Ламар пожалел, что при нем нет оружия, и поклялся себе, что никогда больше не
