Как всегда, Ричарда подводило воображение. Он ничего не мог с ним поделать и поэтому был не в состоянии успокоиться. Он видел, что Ламар обладал даром концентрировать свои силы, принимать решения и действовать, в то время как он, Ричард, всегда приходил в смущение от посторонних отвлекающих мыслей и странных, причудливых импульсов. Если, предположим, выстрелы не попадут в цель и Пьюти останется жив и успеет пустить в ход оружие? Если Ламар будет убит или ранен, когда бросится на Пьюти? События могли пойти сотней неблагоприятных путей, предсказать которые просто невозможно. Правда, когда Ламар что-нибудь планировал, то все шло как по маслу. Ламар просто всегда доводил дела до конца, вот и вся премудрость.
Однако им предстояло пережить еще одну неприятную передрягу. Ламар объявил, что после того, как все будет кончено, они уйдут отсюда и будут искать новое пристанище. Ламар также хотел найти мастера татуировки, чтобы закончить рисунок на груди, и велел Ричарду хорошенько над этим поработать. Ричарду не хотелось разочаровывать Ламара, который был в его глазах богом; Ламар возвышался над обычными людьми и властвовал, как неограниченный монарх-тиран. Ричард всецело отдался новому властителю. Место его матери, которую он любил и которой боялся, занял мужчина, которого он любил и которого боялся.
«Я раб, – подумал он. – Мне нравится быть рабом».
Он посмотрел на девушку и почувствовал, как напрягся его член. Потом он потрогал тяжелый револьвер, висевший у него на поясе, посмотрел на сидевшего на троне короля Ламара и поклялся ему в вечной верности.Бад ехал на малой скорости, потушив фары и ориентируясь по свету звезд. Хорошо бы на небе была луна, но луны не было. Он посмотрел на спидометр и, когда отметка девять десятых сменилась единицей, понял, что проехал милю. Бад остановил машину, вышел и заблокировал сигнальное предупреждающее устройство на передней оси. Ночь была черна, как сновидение арестанта. По высохшей прерии гулял ветер, вечный ветер Оклахомы. Бад присмотрелся, решил, что канава между дорогой и полем выглядит вполне сносно, и сел в машину. Он сделал ведущими все четыре колеса и медленно тронулся, ощущая, как машина продвигается вперед с едва заметным сопротивлением. А вот и проволочный забор. Автомобиль начал проседать вниз с металлическим скрежетом. Бад рванул вперед и почувствовал, как машина, накренившись, резко опустилась вниз, завибрировала, проехав по земле днищем, и остановилась.
– Черт! – выругался Бад.
Он переключился на третью передачу и чуть-чуть тронул педаль газа. Двигатель глухо зарычал, и автомобиль, дернувшись, начал выползать из кювета. Колеса, как мельничные жернова, с шорохом поскребли землю, машину в последний раз резко качнуло и вынесло на твердый грунт. Бад выехал в поле и двинулся по направлению к ферме.
Машине больше ничто не мешало, она почти бесшумно катилась по земле; Бад ориентировался по компасу, вмонтированному в приборную доску, удачно объезжая заросли кустарника и маленькие лощинки, поросшие мелкими деревцами. Прерия без конца и края. Как у морской поверхности, гладь ее оказалась обманчивой: машина то ныряла в углубления почвы, то поднималась на гребни холмов. Впереди же вырисовывалась однообразная картина: чернильный мрак воздуха, несколько менее густой мрак земли и неуловимая, зыбкая граница между ними.
Наконец он выехал на пологий низкий холмик и остановился.
Отсюда был хорошо виден дом Руты Бет. Дальние зарницы время от времени скупо освещали строения фермы. Они показались Баду странно знакомыми, словно он уже видел это место в давнем полузабытом сне. Когда он мог все это видеть?
Потом до него дошло: ведь он уже был здесь однажды, когда искал нужные для следствия шины. В тот раз Ламар ловко его одурачил. Бад постарался вспомнить внешность девушки, но не смог. Почему он не может ее припомнить?
Он видел коровник, свежеокрашенные стены дома – они отчетливо белели в мерцающем свете зарниц. В доме светилось одно окно. До фермы оставалось около трехсот метров.
Сначала он решил подъехать поближе на машине. Нет, это слишком рискованно; пешего человека они не заметят, особенно если он воспользуется коровником как прикрытием, а машина может привлечь внимание шумом двигателя или колес. Слишком рискованно.
Бад вернулся к машине. Он снял плащ и шляпу и бросил их на сиденье. «Такие дела не делаются в шляпе». Потом он наклонился, пошарил за сиденьем и извлек оттуда винчестер модели 1894 года. Правда, именно этот экземпляр был изготовлен в 1967-м. Хороший карабин. Он согнул ствол и заполнил магазин. Замкнул магазин, снова пошарил за сиденьем и извлек оттуда коробку с боеприпасами. Достал из нее еще один патрон и вставил его в ствол с казенной части. Теперь в винчестере у него восемь патронов. Этот карабин был не лучшим оружием для подобного рода дел, но, надо сказать, и не худшим: скорострельность неплохая, ружье пристреляно, мягкие головки пуль расплющиваются при прохождении сквозь цель. Хорошо бы этой целью оказались мозги Ламара. Черт подери, техасские рейнджеры все время пользуются такими пушками, и они их никогда не подводят.
Бад проверил, на месте ли остальное его оружие – девятимиллиметровая «беретта», кольт сорок пятого калибра и «беретта» тридцать восьмого. Все пистолеты заряжены, ко всем есть заполненные патронами запасные обоймы.
Он вернулся на обочину дороги и некоторое время изучал ферму, радуясь тому, что уже бывал тут и сражаться предстоит в месте, которое он по крайней мере один раз видел.
Делать больше было нечего, думать не о чем.
Ах да, забыл помолиться.
«Эй, старик, – сказал Бад, глядя в небеса, – прошу Тебя, помоги мне сегодня. Мне очень нужна Твоя помощь именно сегодня».
Он нервно сглотнул и зашагал к дому – искать встречи с Ламаром.
Вниз по склону Бад бежал, стараясь не сбить дыхания и видя, как с мрачной неизбежностью вырастают перед ним очертания дома и коровника. По мере того как Бад спускался по пологому склону, дом постепенно скрывался за коровником.
В голову ему полезли пугающие мысли. А что, если Ламар сколотил банду и сейчас в доме не три, а десять или двадцать человек?
«Ну что ж, значит, ты умрешь, – подумал он, – и умрет Холли. Значит, так суждено». Через полчаса прибудет группа захвата и не оставит здесь ничего живого. Такая бойня была, когда брали банду в Вако. Сколько там было убитых после той сумасшедшей стрельбы?
Он добрался до коровника, дивясь тому, насколько знакомым оказалось для него это место. Он видел печь для обжига горшков, деревянные столы, горки сохнущих изделий, банки с краской, полки с безделушками, кисти, аккуратно составленные в кувшин, – все это поблескивало в свете далеких звезд, и все было до странности знакомым. Да, теперь Бад все вспомнил. Девчонка была горшечницей. Он даже купил у нее один горшок! Он вспомнил и этот горшок, покрытый прихотливыми зигзагами охры. Это было единственное цветное воспоминание, касавшееся девушки. Теперь он ясно представил ее себе: блеклая худая молодая женщина. И теперь он отчетливо понимал, как она пала ниц перед могуществом и славой Ламара, тем более что сама испытала болезненный трепет от созерцания поверженного тобой тела, которое всего несколько секунд назад еще было живым человеком.
Но все же… она была девушкой.
Бад надеялся, что, несмотря на это, сможет убить ее.
Просто убить. Застрелить ее в голову или в грудь и больше не думать о ней.
Это мимолетное сомнение расстроило его, не потому, что она мучилась и бедствовала, а потому, что это была маленькая злобная тварь, которой не коснулись возможности, предоставляемые жизнью. Бад тряхнул головой и выбрался из коровника.
Притаившись в его дверях, он изучил обстановку. Дом находился от него на расстоянии двадцати пяти метров, и Бад ясно видел заднюю дверь и тусклый свет в окне первого этажа. У фасада дома во дворе были припаркованы две машины. Одновременно Бад разглядел шаткое крыльцо.
В первую очередь он подумал о машинах: Ламар может воспользоваться ими для бегства.
Выбравшись из коровника, Бад обогнул дом, держась от него подальше, и крадучись приблизился к машинам. Они оказались незапертыми: одна была одурачившая всех «тойота», а другая – черный «транс-ам».
Бад осторожно по очереди открыл обе машины и, пошарив рукой под приборными досками, обнаружил там сплетенные провода. Искать шнур зажигания он не стал, а просто вырвал все провода с корнем. Сегодня никто не будет кататься на этих машинах.
Потом он подполз поближе к дому. Окно располагалось высоко, и Баду не удалось заглянуть внутрь, но по неяркому свету он понял, что в этом помещении никого нет; видимо, это кухня и свет проникает в нее через дверной проем из другой комнаты, где и собралась вся компания. Он пробрался к задней двери и попробовал ее открыть. Дверь была заперта. Он быстро огляделся в поисках какого- нибудь подручного средства, которым можно было бы заклинить дверь снаружи, подумав, что, когда он застрелит Ламара, Ричард бросится к ближайшему выходу, но не сможет выйти и сдастся.
Бельевая веревка!
Бад подбежал к ней, срезал карманным ножом и вернулся к двери. Он пропустил веревку сквозь ручку, сделал петлю, а другой конец закрепил за крюк на дверном косяке. Концы он намертво связал крепким и надежным пастушьим узлом. Ричард никогда не откроет эту дверь.
Конечно, он может выскочить в окно и броситься в поле. Его найдут тогда в тридцати метрах от дома, сидящим в яме со
