сломанной лодыжкой.
Бад посмотрел на часы. Ровно четыре. Пути назад уже нет. Пора.
Он проскользнул вдоль фундамента и подобрался к крыльцу. Заглянул внутрь дома. Входная дверь была открыта. За нею находилась еще одна, стеклянная, которая прикрывала вход. Через нее можно было стрелять. Бад подкрался ближе к дверному проему и вгляделся. Он видел силуэты человеческих фигур, но этого было недостаточно. Он подошел поближе и увидел Ламара Пая.
Огромный, как скала, Ламар стоял возле кушетки, сжимая в руках телефонную трубку. Позади него темным пятном выделялась Рута Бет. Ричарда Бад не видел, но догадывался, что он тоже там. Еще он заметил голову человека, съежившегося на кушетке. Холли!
Бад прижал к плечу приклад винтовки. Для большей устойчивости он встал на одно колено, фиксируя взглядом прицельную планку. Она подрагивала, описывая в пространстве мелкие окружности. Бад покрепче обхватил цевье. Он выдохнул из легких лишний воздух, чтобы придать конечностям большую твердость и устойчивость.
«Убей Ламара, передерни затвор и убей Руту Бет». Два легких выстрела с секундным интервалом. Ламар умрет от смертельной раны в голову, Рута Бет не сумеет вовремя среагировать и будет следующей легкой мишенью. Ей он будет стрелять в грудь. Потом он бросит ружье, выхватит «беретту» и ворвется в дом. Если он увидит Ричарда, то застрелит и его. Если нет, то схватит Холли и уберется из дома.
Даже теперь он медлил, содрогнувшись от своего зловещего холодного расчета.
«Ну нет, черт возьми, – сказал он себе. – Пристукни его, чтоб его черти ели в аду».
Бад сосредоточился на планке прицела и нажал на спуск. На мушке было улыбающееся, почти дружелюбное лицо Ламара.
Спусковой механизм сработал; до того момента, когда боек ударил по капсюлю, прошло около одной десятой секунды. Время показалось Баду вечностью. В этот промежуток можно было прожить всю жизнь – не доносилось ни звука, все застыло на месте. Время остановило свой бег.
Ружье выстрелило, вспышка до мельчайших деталей высветила все вокруг. Стеклянная дверь разлетелась на миллион мельчайших осколков. Воцарился хаос. Это была уже не стеклянная дверь, а вихрь из стеклянных крошек, такого Бад никогда не видел и не мог даже себе представить. Ламар с такой энергией и так целенаправленно рухнул на пол, что Баду стало ясно: пуля прошла мимо и не задела Ламара. Он даже не был ранен.Ламар набрал номер еще раз. Телефон звонил и звонил, но трубку никто не брал. Что за чертовщина? Что могло случиться с этим парнем?
– Где он, мать его в лоб? – спросил он громко.
– Может, поломка или авария, несчастный случай? – предположил Ричард.
– С этим мужиком не может произойти несчастный случай. Не тот тип. Он сам несчастный случай.
Потемнев от ярости и растерянности, Ламар стоял посреди комнаты.
«В чем дело?»
Гудки продолжали слышаться из трубки, но к телефону никто не подходил.
Он попытался проанализировать ситуацию и просчитать, где мог произойти прокол. Может, причиной стало его легкомыслие? Может, его засекли, когда он выходил к дороге? Существует ли вообще какая-нибудь зацепка, по которой они могли напасть на его след?
Нет, он был достаточно осторожен. У них просто не хватило бы ума его выследить.
Ламар посмотрел на связанную девчонку, скорчившуюся на кушетке. Он чувствовал, что сзади него стоит Рута Бет. Ричарда не было видно. Ходит где-то, дурью мается.
Дверь взорвалась.
В то же мгновение Ламар оказался на полу. Он и сам не понял, как это произошло. Просто сработали безошибочные рефлексы – инстинкт самосохранения спас его. Он плашмя лежал на полу в полной безопасности.
– Ламар! – Рута Бет, остолбенев, стояла посреди комнаты.
– Падай! – заорал он. – Нас накрыли!
Рута Бет рухнула на пол.
– Я ранена, папочка.
– Черт, – сказал Ламар.
– Ой, худо, – причитал Ричард из кухни.
– Тебя сильно зацепило, детка?
– В шею. Так сильно болит, папочка.
– Надо отстреливаться, иначе нам каюк.
Ламар оторвал Холли от кушетки и, прикрываясь ею, как живым щитом, выглянул в окно. Он чувствовал, как сердце Холли бьется о ребра – так бьется плененная птичка о прутья клетки. У него появилось сильнейшее искушение всадить ей пулю в голову, но он сдержался, понимая, что это глупо. Выглянув в окно, он не увидел ни зги. В воздухе чувствовался легкий запах порохового дыма. Ламар быстро соображал. Это не группа захвата. Снайпер бы не промахнулся ни за что на свете. Кроме того, сейчас тут было бы светло, как днем, эти сукины дети орали бы в громкоговорители, весь мир обрушился бы на него в попытке убить Ламара Пая. Но ничего этого он не видел. Он вообще ничего не видел.
Ламар понял, кто это.
Но как он сумел прийти сюда? Как он догадался?
Черт подери!
– Ричард, детка, выключи свет.
– Ламар, я…
– Твою мать!!! Выключи свет!!!
Только этот дикий рык смог вывести Ричарда из ступора. Так или иначе, но эта куча дерьма наконец зашевелилась, и через секунду свет погас. Прошла еще секунда, и Ламар услышал какой-то резкий, неприятный звук. Кто-то выл, как кошка, которую поджаривают на костре. По плачущей слюнтяйской интонации этого воя Ламар понял, что это плачет Ричард.
– Заперто! Заперто! Заперто! – рыдал Ричард.
Ламар понял, что он имеет в виду заднюю дверь. Пьюти блокировал заднюю дверь. Смышленый сукин сын. Оставалось только бежать через боковое окно.
– Рута Бет, с тобой все в порядке?
– Папочка, мне очень больно. Я вся в крови.
– Ты можешь стрелять, детка?
– Что?
– Ты в состоянии стрелять, черт тебя возьми, Рута Бет? Ему надо ответить огнем. Это сукин сын Пьюти. Ты единственная, кто у меня есть.
Дело было не совсем так, у него еще есть девчонка. Она билась у него в руках, как большая рыба.
– Нет, Ламар. У меня все руки в крови, все скользит. Я не могу стрелять.
В самом деле, пользы от нее никакой.
– Отлично, детка. Это не имеет значения. Ты у меня все равно чемпион. Слушай, ты должна выскользнуть в дверь. Он увидит, что ты ранена, и не станет стрелять. Ты позовешь на помощь. Он ответит. Ты поднимешь руки вверх, а когда я услышу его голос, то смогу определить, где он прячется, и пристрелю его.
Рута Бет подползла к нему, оставляя за собой темную полоску крови. Она добралась до дверного проема и нашла в себе силы подняться, вышла и остановилась на ярко освещенном крыльце. Ламар наступил коленом на шею жены Бада, передохнул, успокоился и снова стал вглядываться во тьму, ожидая услышать крики. В обрезе «браунинга» у него было пять зарядов крупной дроби. Когда дойдет до дела, он выстрелит из ружья, вспышка осветит окрестность и он увидит Бада. Как рассчитывал Ламар, Бад был здесь один, и Ламар надеялся, что ему удастся убить ненавистного копа.Бад упал на спину позади «транс-ама», почти напротив левого угла дома.
Дьявольщина!
Все рухнуло. Что теперь делать? Ламар понял, что он здесь, и просчитывает ответные ходы, и слава богу, если он еще не перерезал Холли горло.
В следующий момент Бад увидел картину, которая поразила его до глубины души.
Это была девчонка – Рута Бет Талл. Она стояла на крыльце, как пьяная, подняв кверху руки. Она истекала кровью. А ведь он выстрелил только один раз! Тогда Бад понял, что верховный король комедий от души повеселился в эту ночь, поставив на подмостках этой убогой фермы настоящую комедию ошибок. Он распорядился так, что пуля, отклонившись при ударе о стеклянную дверь, изменила направление полета и вместо Ламара поразила Руту Бет.
– Не стреляйте, – сказала она. – Я тяжело ранена.
Она сделала шаг вперед.
Бад прицелился ей в голову. Расстояние было не больше десяти метров, он легко мог попасть ей в лицо.
– Не стреляйте, – умоляюще произнесла она, делая еще один неверный шаг вперед.
Спусковой крючок больно вдавился ему в палец.
«Сделай это, – сказал он себе. – Сделай и переходи к следующему».
– С поднятыми руками выходите из дома и ложитесь на землю лицом…
Окно осветилось резким светом от пяти быстро последовавших одна за другой вспышек выстрелов. Бад бессознательно отпрянул назад. Ему показалось, что вокруг него взорвалась Вселенная. Заряды дроби решетили капот машины, крушили ветровое стекло, от которого разлетались в разные стороны мелкие острые крошки, а сама поверхность триплексного стекла стала похожа на покрытую рябью гладь ртути. Левая сторона его лица внезапно онемела, потом в ней появилось сильное жжение.
Бад потрогал лицо, потом взглянул на руку. Кровь. Глубокая ли рана? Он чувствовал сильную головную боль и удушливый запах пороха. Но серьезных повреждений, кажется, не было.
В следующую секунду он услышал грохот разбитого стекла в окне противоположной стены дома. Ламар вырвался на свободу.Ламар знал, что полицейский поступит в соответствии с правилами, он сделает то, что положено, и совершит ошибку. Ему следовало застрелить Руту Бет, но он этого не сделал.
Ламар заметил тень человека, укрывшегося за передним левым крылом «транс-ама», поднял обрез «браунинга» и разрядил его в Бада. Вспышки выстрелов ярко осветили пространство, и Ламар пожалел, что в руках у него всего лишь обрез. Если бы это было ружье с нормальным стволом и неукороченным прикладом, он бы точно убил патрульного. При каждом выстреле обрез вырывался из рук, и Ламару стоило немалых усилий сохранять направление стрельбы. Каждая вспышка освещала местность чуть ли не на несколько километров кругом, но Ламар, поглощенный механикой поведения ружья, не замечал вокруг
