— Я богата, но несчастлива.
— Все девки рады на один лад, каждая баба грустит по-своему.
— Ой, как интересно!
Красавица задумчиво наморщила прелестный лобок.
— Господин профессор, вы смотрели фильм «Хористки»?
— Может быть.
— Я обожаю актрису, которая там играет. Элизабет Баркли ее зовут. Она так классно танцует! — Собеседница повела персями, как будто на сцене. — Говорят, я на нее немножко похожа.
— На да нет и суда.
Зеленоглазка почувствовала смущение и, чтобы скрыть его, засозерцала пальцы моих ног, которыми я рассеянно постукивал по паркету (будучи джентльменом, при ее появлении я вознесся с кресла и встал по вертикали).
— Еще мне очень нравится, как она занимается любовью, — прошептала она.
— Да, это занятно.
Между нами зашустрили феномероны.
— Профессор, вы такой умный! — прерывисто вздохнула красавица. — Расскажите еще что- нибудь.
Я начал травить анекдоты из моей жизни. Заблестевшие зеленые глаза были мне наградой.
— Пойдемте отсюда на фиг, — таинственно сказал я.
Флоринда (так звали зеленоглазку) сделала значительное лицо.
— Я выйду первой, а вы спуститесь во двор минут через пять. Буду вас ждать в машине у подъезда.
— Ваш позыв на низ — мой приказ.
Глава пятая
Бункер любви
Закатив рукав куртки, взглянул на именные часы «Gucci» (подарок от Умберто Эко). Пора спешить на рандеву!
Я надел носки, натянул сапоги и направился к выходу, отгоняя от лица сгустки эктоплазмы: по просьбе гостей Роксана Федоровна занималась комнатной левитацией. Перед тем как закрыть за собой дверь, оглянулся. Над паркетом, пыжась в позе «лотос», грузно парила хозяйка дома. Угар раута!
Из деликатности не прощаясь с чародейкой-Водолейкой, вышмыгнул на лестницу и стремительно скатился через восемь пролетов во двор. Там в свете разбитого фонаря чернел длинный «Мерседес». Рядом, как страж, стоял массивный шофер с сигаретой в руке и автоматом в зубах. Не говоря ни слова, он шаркнул плоской стопой и распахнул дверь автомобиля.
Я водрузился на заднем сиденьи. Меня обдал волнующий запах духов. В лимузинной темноте мерцали два женских глаза.
— Краб, отвези нас в ближний коттедж, — приказала Флоринда и положила горячую ладошку на мое бедовое бедро.
Я вопросительно кивнул на крутой затылок водителя.
— Не волнуйтесь, Крабик нас не выдаст. Он немой: мой муж отрезал ему язык.
Скорее ободренный, чем устрашенный, я придвинулся к соблазнительнице (та прерывисто задышала) и начал с ней страстный телесный диалог.
Ехали долго. Глухие подмосковные улицы, глухие подмосковные леса… Бесшумные дворники сметали с ветрового стекла первые снежинки сезона. Мощная машина гладко скользила по рвам и рытвинам отечественной дороги. Рядом со мной шуршала Флоринда.
На 67-м километре «Мерседес» сбавил ход. Среди лесных стволов оскалился знак «череп и кости». Мы свернули вбок.
Темноту разрезали лучи-мечи прожекторов. Ночь превратилась в день. За окном архитектурными кошмарами проплывали кирпичные крепости, украшенные греческими колоннами и порочными куполами.
Флоринда вынула руку из моего кармана и сделала небрежный жест.
— Муж вкладывает доход от казино в недвижимость. В этих коттеджах он поселил своих сообщников. Вот тут живет Комар, там — Клоп, за пригорком — Клещ.
— Какие колоритные имена. Прямо собрание насекомых!
— Эти насекомые очень опасны. Их укус бывает смертелен.
Краб подрулил к трехэтажному бункеру в форме бутылки. Зловещие амбразуры и зубастые стены придавали ему сходство с палатами Малюты Скуратова. Из готической конуры напротив выбежала свора ротвейлеров. В унисон свирепо лая, псы встали на задние ноги сатанинским почетным караулом.
— Представляю: питомцы моего мужа. Единственные его друзья, можно сказать. Как видите, они ученые. Предупреждаю, им ведом вкус человеческого мяса.
Я спустил окно, высунулся из «Мерседеса» на три четверти и, как часто делаю в минуту восторга или волнения, исконным русским жестом разорвал на груди шелковую майку «Tommy Bahama»:
Краб разогнал блатных Русланов очередью из автомата. Мы вылезли из машины. Холодный воздух пах порохом и псиной. Я членораздельно размял свое сильное, но затекшее тело.
У бронированной двери бункера моя спутница поблагодарила верного немого за усердную службу.
— Надеюсь, ваш супруг сейчас не дома, — сказал я, пока Флоринда набирала дверной код. — Не хочу нарушать семейное спокойствие в столь поздний час.
— Не волнуйтесь, профессор. Он уехал в карательную экспедицию и вернется лишь завтра.
Мы вошли в громадные, во весь первый этаж хоромы, уставленные золотой дизайнерской мебелью. На стенах висели абстрактные пейзажи модных художников, полы были покрыты персидскими коврами. Посреди хором плескался бассейн, окруженный хрустальными кадками с пальмами. Своими контурами комнатное озеро напоминало вопросительный знак. Вдруг я изумился: рядом с бассейном стояла молодая обнаженная женщина, держащая на плече кувшин.
То была статуя из розового мрамора. В чертах и прелестях каменной красавицы я узнал Флоринду.
— Мать мою! Какое прекрасное сходство!
Хозяйка бункера с удовольствием выслушала мое восклицание.
— Правда, здорово? Подарок от моего супруга на праздник 8 марта. Он заплатил за это дело 50 000 долларов.
У ног статуи зверским контрастом разлеглась шкура белого медведя. Я атлетически нагнулся и тронул пальцем густую шерсть.
Флоринда вздохнула полной грудью.
— Бедный мишка! Муж застрелил его на сафари в Арктике. Когда он привез свой трофей, я от жалости расплакалась.
