– С чего ты так решил?
– Мы знаем друг друга дольше.
Я рассмеялась, презрительно скривив губы:
– Это не имеет значения.
Патрик медленно поднял глаза, встретившись со мной взглядом. В его взоре мелькнула решимость.
– Мне плевать, что ты все еще трахаешься с ним. Я лишь считаю, что мы могли бы выбросить всю эту ерунду из головы. Признайся, Лив, ты всегда будешь думать обо мне!
– А ты, ты будешь думать обо мне? – Я не удержалась от скептического смешка, пораженная его дерзостью. – У тебя был твой шанс, много лет назад. Но тогда ты не захотел. И тебе не удастся заставить меня поверить в то, что ты хочешь этого сейчас.
– Я просто не могу поверить, что ты выйдешь за него.
– Почему?
– Ты знаешь почему, – только и объяснил он.
Я устало вздохнула:
– Что ты знаешь, Патрик? Алекс никогда не лгал мне о том, кто он или что делал, чего не могу сказать о тебе. Мне жаль, что вы с Тедди расстались, и мне жаль, что мы с тобой – больше не друзья. Поверь, я сильно сожалею об этом.
Патрик сжал руки на животе, так, словно тот болел.
– Ты ведь знаешь, что я спал с ним.
– Да, Патрик. Я знаю, чем ты с ним занимался.
Он вздрогнул:
– Что ж, возможно, именно этим он тебе так и нравится.
– Он мне не просто нравится. Я люблю его. – Повернувшись спиной, я подошла к машине со стороны водительского места. – Пошел бы ты куда подальше, Патрик.
– Это он может пойти налево, если ты ему надоешь. И тогда я смогу трахаться с ним снова. Он в этом деле – высший класс, охренительный партнер!
– Что? – Я обернулась, мое горло сдавило накатившим вдруг приступом тошноты.
Патрика снова затрясло. Я стояла на месте и пыталась вспомнить, как сильно любила его, как прежде он частенько заставлял меня смеяться. Сложно было вспомнить эти старые добрые времена теперь, когда он бросил мне в лицо всю эту грязь! Но в памяти сохранились и хорошие моменты. Патрик был моим другом. А человека, стоявшего сейчас передо мной, я не знала – и сомневалась в том, что когда-либо вообще была с ним знакома.
– Не используй меня, чтобы тешить свое самолюбие, – бросила я ему. – Или чтобы доказать самому себе, что ты – тот, кем на самом деле не являешься. И не… Черт возьми, Патрик, не возвращайся к былым ошибкам, не скрывай, кто ты есть на самом деле, только потому, что этот путь кажется тебе легче. Не нужно считать, что склеить разбитую чашку со мной проще, чем найти в себе силы двигаться вперед. Не поступай так со мной. Не делай меня своим запасным вариантом. Это – не любовь. Это – эгоизм.
На лице Патрика отразилось отчаяние, он явно переживал крушение последней надежды.
– Прости меня, Лив. Не знаю, зачем я все это наговорил. Я лишь безумно скучаю по тебе, наше общение раньше еще не прерывалось так надолго. Независимо от того, что произошло между нами, я никогда не хотел, чтобы мы перестали дружить!
– Выходит, ты желаешь трахать меня и моего жениха?
Патрик подернул плечами и с силой врезал себе по лбу:
– Моя жизнь превратилась в такой бардак! Я не знаю, что я делаю. Зачем я это делаю…
Нечто подобное я уже слышала однажды, когда стояла перед ним с подаренным им кольцом на ладони.
– Ничем не могу помочь, Патрик. Мне очень жаль. Ты должен разобраться во всем сам, без меня.
После этого я села в машину и уехала.
– Ты меня разбалуешь, я могу и привыкнуть ко всем этим домашним посиделкам. – Я окунула морковь в миску с хумусом и с аппетитом захрустела. Когда я поцеловала Алекса, от него исходили ароматы чеснока и масла, на его губах осталось немного соли. Он вручил мне горбушку французского багета, который резал. – Как прошел твой день?
– Прекрасно. Вот. Съешь с этим. – Алекс пододвинул ко мне маленькую неглубокую тарелку с переливающимся на свету маслом. – Это оливковое масло с чесноком.
– Вкуснятина. Где ты его взял?
– Я его сделал. – Он улыбнулся через плечо и вернулся к бурлившей на плите пасте.
Опустив хлеб в масло, я откусила кусочек. И тут же застонала от удовольствия:
– Вот это я понимаю…
– Вкусно? – Алекс свалил пасту в красивый металлический дуршлаг, который я раньше никогда не видела.
– Восхитительно! – Я оглядела его квартиру, заметив появление новых вещей. – Ты сегодня ходил по магазинам?
– Да. Смотался в «Короля Пруссии». – Алекс отогнал ладонью пар и перевалил пасту на большое декоративное блюдо. Потом взял со столешницы терку для сыра с острыми шипами и посыпал пасту пармезаном и горсткой тертой моцареллы, добавив немного кедровых орешков и масла.
– Хочешь есть?
– Умираю с голоду. Сегодня был слишком напряженный день, у меня даже не осталось времени перехватить что-то за ланчем. – Я наблюдала, как Алекс раскладывает еду. – А почему ты потащился в такую даль, в «Короля Пруссии»?
– Гм, может быть, потому, что это единственный стоящий торговый центр в пределах досягаемости? – Алекс поставил блюдо с пастой на обеденный стол. – Тут еще салат, ты ведь будешь?
Миска с салатом тоже выглядела новой.
– «Крэйт энд Баррел»? «Поттери Барн»?
– «Икеа».
– Ничего себе, да ты успел повсюду! – Меня кольнула зависть. – Не была в «Икеа» целую вечность!
Он поднял на меня глаза:
– Мы можем съездить туда в выходные, если хочешь.
– Мне придется работать в субботу, к тому же нужно разобраться с несколькими личными заказами.
Алекс нахмурился и уселся за стол.
– Вот блин! Разве ты не можешь пересмотреть свой график или что-то в этом роде?
– Нет, я должна поработать в субботу. Ничего не поделаешь. – Я встала, взяла корзинку с нарезанным хлебом и вернулась к столу.
Алекс уже положил мне на тарелку немного пасты и салата, и я нетерпеливо пританцовывала на месте, восхищаясь качеством нашего домашнего сервиса и предвкушая ужин. Мне повезло, мой жених великолепно готовил. Я же умела довольно сносно делать несколько блюд, но не находила в себе стимула для кулинарных подвигов, если еда предназначалась только для меня одной. Мне было проще забросить в холодильник полуфабрикаты из гипермаркета, в который я заскакивала по пути с работы, чем готовить самой.
Я импульсивно нагнулась, чтобы поцеловать Алекса, и скользнула за стол.
– Спасибо.
– За что?
– За то, что ты такой замечательный.
Алекс наклонил миску с салатом над своей тарелкой, но я снова поцеловала своего распрекрасного повара, и его руки замерли на полпути. Несколько кусочков красного и зеленого салата-латука упали на скатерть клюквенного цвета. Алекс удивленно моргнул. Потом улыбнулся.
– Полагаю, я знаю путь к твоему сердцу. – Он вывалил немного салата на тарелку и снова прикрепил деревянные щипцы к миске. – Он лежит через твой желудок.
