Заголовки бульварной прессы были недельной давности, но прошедшее время нисколько не приглушило их пронзительные крики. «Британская писательница зверски убита в Соединенных Штатах», — кричала «Сан». «Талант погиб от руки убийцы», — вторила ей «Дейли мейл». «Писательница, автор детективных романов, сама становится жертвой преступления», — причитал журнал «Пипл». Тон статей был сенсационно-слезливым, хотя журналисты так и не смогли раздобыть обязательных в подобных случаях скорбящих родственников. Через пару дней единственным выжатым чувством оставалась ярость поклонников Даниэллы Блэкстоун, огорченных тем, что их кумир больше не напишет ни строчки. Томасу также показалось, что в британской прессе прослеживались антиамериканские настроения. Между строк буквально читалось, что если бы писательница не пересекла Атлантику, трагедии не произошло бы.
Томас изучал газетные публикации на компьютере в Британской библиотеке, искал любую информацию о ходе расследования. Конечно, можно было позвонить Полински и попытаться узнать что- нибудь у нее, но пока что Найт предпочитал не говорить ей о своем отъезде из страны. В чикагских газетах после первых материалов об убийстве больше почти ничего не было, однако английские журналисты представили гибель писательницы как событие общенациональной важности, по крайней мере, попытались это сделать. Но никакой источник, пожелавший остаться неизвестным, не поспешил разгласить тайны личной жизни Даниэллы. Ее муж погиб в автомобильной катастрофе десять лет назад, у свежей могилы не было убитых горем детей, а Эльсбет Черч, соавтор Блэкстоун на протяжении многих лет, отказалась от каких-либо комментариев. Через несколько дней сенсация выдохлась, и в отсутствие новых откровений о ходе следствия или о самой жертве газетам пришлось искать новую тему. Похоже, сейчас внимание нации было взбудоражено исчезновением десятилетней девочки, проводившей каникулы в Испании. Именно это событие в настоящий момент возбуждало то, что, насколько понимал Томас, называлось общественным интересом. У него мурашки побежали по спине.
В конечном счете он узнал о Даниэлле Блэкстоун два факта, которые не были ему известны до сих пор. Первый был связан с семьей писательницы, точнее, с отсутствием таковой. Родители умерли, муж тоже давно погиб, а детей у нее не было. Точнее сказать, единственная дочь в возрасте шестнадцати лет погибла, как писали газеты, во время страшного пожара. В одной статье это обстоятельство использовалось для того, чтобы создать трагический и в то же время слегка вампирический образ Блэкстоун. Зловещая фигура — одни только глаза чего стоили! — склонная ко всему зловещему, как это проявлялось в ее книгах, всю свою жизнь прожившая под сенью смерти, которая в конце концов забрала ее к себе.
Вторым фактом была фотография величественного особняка XVIII века с вымощенной щебнем дорожкой, ведущей к крыльцу через обширный зеленый луг. Именно здесь жила писательница. Дом находился в Кенильуорте, неподалеку от Уорика. Точный адрес не был указан, но говорилось, что он стоял совсем рядом с замком. Томас решил, что этого должно быть достаточно.
Он проехал на подземке — так в Англии называют метро — от станции «Кингс-Кросс» до Юстона, оттуда поездом мимо селений и полей Уорикшира до Ковентри, а уже дальше на автобусе до Кенильуорта. Вся дорога заняла меньше двух часов. Если бы Томас не стал выходить из автобуса, то доехал бы до Уорика, а затем до Стратфорда. Случайно ли Блэкстоун поселилась поблизости от родины Шекспира? Возможно, но если пьеса «Плодотворные усилия любви» действительно существовала, то был определенный смысл в том, что ее обнаружили именно здесь. Автор оставил рукопись кому-то из местных жителей, она долго передавалась по наследству из поколения в поколение, затем о ней забыли…
Никто не вспоминал о пьесе четыреста с лишним лет, несмотря на то что весь этот район превратился в один огромный виртуальный памятник Шекспиру? Да, поверить в это труднее, чем в то, что рукопись в конце концов была обнаружена именно здесь.
Нахмурившись, Томас смотрел в окно автобуса. Он даже не сообщил Куми о том, что отправляется в Англию. С берега озера, где Полински показала ему труп Дэвида Эсколма, Найт поехал прямиком в аэропорт О’Хейр, завернув к себе домой, только чтобы захватить сумку с одеждой и туалетными принадлежностями и запастись в аптеке выписанными болеутоляющими лекарствами, словно ему предстояла неотложная миссия. Теперь он находился в противоположном конце земного шара. Его тело, покрытое ссадинами и ушибами, ныло так, что ему никак не удавалось устроиться удобно в кресле автобуса. Поэтому, кстати, перелет через Атлантику стал для Найта сущим кошмаром. Сейчас вокруг него простирались места, одновременно знакомые и чужие. В Японии абсолютная непривычность окружающей обстановки проявлялась всегда. Здесь же все казалось лишь чуть незнакомым — голоса и язык, машины, поля, взрослые мужчины в футболках с эмблемами клубов. Как будто вселенная совсем немного сместилась со своей оси и действительность слегка исказилась.
— Дружище, ты выходишь?
Автобус остановился.
Шагнув в проход, Томас рассеянно посмотрел на водителя. Можно было бы остаться в автобусе, доехать до какого-нибудь места, откуда можно будет вернуться на поезде в Лондон и первым же рейсом вылететь обратно в Штаты.
— Поживее, — поторопил его водитель. — Ты задерживаешь рейс.
Он говорил как актер, играющий роль Дика Ван Дайка в «Мэри Поппинс», но его речь вместо комической получалась резкой, враждебной.
Кивнув, Томас подхватил вещи левой рукой и неуклюже выбрался из автобуса, сознавая, что водитель недоволен его медлительностью. С пневматическим шипением за спиной Найта закрылась дверь, и автобус тронулся с остановки, ворча двигателем. Проезжая мимо Томаса, водитель бросил на него мрачный взгляд, и Томасу вспомнилась присказка о рыбе, вынутой из воды, но только в буквальном смысле. Он давился тем самым воздухом, которым дышали все остальные вокруг.
Если в самое ближайшее время Томас не найдет хоть какой-нибудь смысл в своем приезде сюда, то ему надо будет поскорее возвращаться домой. Иначе он упадет, трепыхаясь, на тротуар, который англичане называют мостовой, жадно глотая ртом воздух.
Глава 26
Томас поселился в маленькой частной гостинице «Таверна у замка», которая стояла прямо на подъездной дороге, ведущей к самой знаменитой достопримечательности Кенильуорта. Заведение размещалось в большом кирпичном здании, которое, вероятно, когда-то служило складом или казармой при самом замке, хотя, по прикидкам Найта, его возраст не превышал двухсот лет. Весь багаж Томаса состоял из спортивной сумки, набитой одеждой, пакета с туалетными принадлежностями и пары книг, поэтому он разобрал свои вещи меньше чем за две минуты.
В фойе лежали рекламные брошюры и проспекты с описанием местных достопримечательностей. Прихватив те из них, где имелась карта окрестностей, Томас вышел на улицу. Серое небо было затянуто низкими облаками, приглушавшими зелень деревьев. Найт направился по дороге, ведущей к замку, стараясь понять, чем именно английский пейзаж так разительно отличается от всего того, что ему приходилось видеть в Штатах. Поля были маленькие, неправильной формы, совершенно непохожие на засеянные кукурузой просторы Среднего Запада, окруженные оградами и живыми изгородями так же, как, вероятно, это было и триста лет назад. Вдоль дороги тянулись деревья непонятного вида, на которых сидели вороны и сороки. Вокруг не было ни души.
Стоянка оказалась пустой, если не считать микроавтобуса Общества английского культурного наследия и простенького велосипеда, прикованного к деревянной ограде. Томас долго изучал карты в рекламных брошюрах, пока наконец не сориентировался на местности. Затем он купил билет и путеводитель в киоске, заполненном открытками и пластмассовыми рыцарями в доспехах, и вошел в замок по широкой дорожке и узкому мосту. Под ним протекал ручеек, но беглое знакомство с путеводителем сообщило Найту, что когда-то здесь был солидный ров. Низины вокруг замка, на которых сейчас паслись унылые коровы, в прошлом были скрыты под водой, так что крепость на возвышенности оставалась укрепленным островом.
Оторвавшись от путеводителя, Томас прошел внутрь между двумя полуразрушенными башнями, за
