Каждый следующий участок тоннеля ничем не отличался от предыдущего. Найт шел вперед. В ограниченном радиусе света фонарика снова и снова повторялись одни и те же светлые каменные своды над головой, темные ниши и отходящие в стороны тоннели. Почувствовав, что углубляется в толщу известняка, Томас поймал себя на том, что стиснул челюсти. Еще он начал потеть. То и другое было вызвано не физическим напряжением и не предчувствием того, что может произойти, если он наткнется на того, кого догонял. На него действовало само место, подземные тоннели, темнота, колоссальная тяжесть камня над головой. По мере того как Томас удалялся от тех мест, которые показывают туристам, своды, казалось, с каждым шагом становились ниже, известняк выглядел все более неровным и потрескавшимся. Найт уже бежал, опустив голову, уходя дальше, а каменные стены смыкались с боков.
«Дыши ровно», — мысленно приказал себе он.
Сделав глубокий вдох, Томас ощутил в горле и легких затхлый привкус. Боль в плече усилилась, разлилась по всему телу. Он буквально чувствовал запах камня, теснившего его со всех сторон.
«Геологическая нестабильность», — вспомнил он.
Фонарик замигал, и Томас встряхнул его, не замедляя бега, тот снова засветил на полную, но Томас ощутил нарастающую панику. Если он лишится света, а электричество не восстановят, сколько ему придется плутать, прежде чем он вернется к лифтам? Допустим, всех остальных туристов выведут наверх, не будет больше голосов, на которые можно ориентироваться. Тогда Томас проведет в этом древнем лабиринте дни, недели…
Шаги вроде затихали, но вдруг стали громче, словно тот, кто шел впереди, завернул за угол. Найт заколебался, теперь уже уверенный в том, что размеренному стуку каблуков вторит тонкое, пронзительное позвякивание.
Томас припомнил, когда слышал этот звук в прошлый раз, и это воспоминание заставило его замедлить шаг. На мгновение он вернулся в другую темноту, на крыльцо своего дома в Ивенстоуне, когда вслушивался в эти же самые крадущиеся шаги во дворе…
«Не забывай, что произошло дальше».
Да уж, такое не забудешь. Практически тут же Найт вспомнил пряжки на ботинках американца в костюме, того самого, который выдавал себя за винодела, но говорил словно владелец киностудии.
Не в первый раз за эту поездку Томас почувствовал, что им бессовестно манипулируют. Ему внезапно захотелось найти человека в ботинках с пряжками и расплатиться с ним за предыдущую встречу на Сикамор-стрит.
Эта мысль прогнала прочь нарастающее неуютное ощущение, и Найт сделал еще один поворот в нужную сторону, двигаясь как можно бесшумнее, пытаясь подстроиться под ритм незнакомца.
Но тут появилось кое-что новое. Еще чьи-то шаги донеслись справа. Томас остановился и развернулся. Какое-то мгновение ему казалось, что этот звук только послышался, но затем, в промежутках между позвякивающими шагами винодела, он услышал его снова. Кто-то двигался очень осторожно, просто крался.
Найт почувствовал, как у него по спине пробежали холодные мурашки, а волосы на затылке встали дыбом.
В темноте скрывался еще кто-то. Этот человек не хотел, чтобы его услышали.
Томас снова пошел вперед, теперь быстрее, стараясь нагнать далекие позвякивающие шаги. Он повернул налево, затем направо, еще ярдов сто шел прямо, как вдруг услышал нечто совершенно новое, застыл на месте и выключил фонарик. Несмотря на темноту, Найт широко раскрыл глаза, стремясь определить источник нового звука.
Бегущие шаги. Много людей. Они приближались сзади.
Глава 51
Теперь стали слышны и голоса. Не капризные завывания туристов, но резкие, отрывистые крики. Казалось, они одновременно доносились из нескольких проходов, перекликаясь, как показалось Томасу, по-французски, хотя ему не удалось разобрать слова в налагающихся друг на друга отголосках, которые отражались от низких сводов. Преследователи производили впечатление слаженной, организованной команды.
«Они охотятся», — подумал Найт.
Это было прочесывание тоннелей, быстрое, умелое, настойчивое и безжалостное.
Не обращая внимания на нарастающую боль в плече и груди, Томас побежал. Ему было не привыкать лететь напролом подобно разъяренному бизону, однако даже на пике здоровья он не был спринтером, способным молниеносно одолеть стометровку. Физическая усталость давала о себе знать. Даже в прохладном воздухе подвалов Найт уже начинал обливаться потом и задыхаться. Оглянувшись, Томас увидел позади мигающий свет галогенного фонарика, проникший под своды, и заставил себя побежать еще быстрее. Он больше не слышал шагов того человека, которого преследовал, и другие, крадущиеся, но это теперь едва ли имело значение. Подвалы, конечно же, прочесывал не поисковый отряд, явившийся вызволять застрявших туристов.
Найт посветил фонариком по сторонам, ища какое-нибудь укрытие, но увидел одни только тоннели.
Голоса становились громче.
Томас свернул вправо, по-прежнему водя жалким лучом фонарика по стенам, и вдруг застыл на месте. То, что он принял за тоннель, на самом деле оказалось просторным залом, заполненным рядами деревянных бочонков. Стены были увешаны старинными железными инструментами. У него не было времени на раздумья. Он принял решение.
Найт нырнул между бочками, протиснулся к центру, присел на корточки и прислушался. Его сердце стучало так часто и сильно, что пулевое ранение пульсировало болью в такт с ним, а дыхание стало судорожным и жадным. Томас заставил себя дышать как можно глубже, прижимаясь лбом к обтянутому железными обручами дереву бочек, пытаясь услышать что-то сквозь панику крови, разливающейся по плечу.
Он по-прежнему слышал голоса преследователей. Казалось, они были повсюду. Их резкие возгласы доносились из темноты каждого тоннеля. Тут послышались шаги. Они были ближе и медленнее всех остальных.
Это был не американец в ботинках с пряжками. Там мог находиться другой преследователь, тот самый, который шел крадучись, однако Томас в этом сомневался. Этот человек двигался не спеша, осторожно, хотя легко шаркал ногами. Охотник чувствовал, что Найт где-то здесь.
Выключив фонарик, Томас затаился, стараясь не издать ни звука.
Незнакомец вошел в хранилище из того самого тоннеля, откуда сюда попал сам Томас, и остановился. Вспыхнул свет, контрастный белый луч метнулся по бочкам, затем послышался новый звук, металлический лязг, словно со стены сняли какой-то железный инструмент. Вероятно, это было что-то вроде кочерги, но она скребла по камню и звенела, словно меч.
Преследователь выслеживал Найта, бесшумно обходя хранилище по периметру. Томас не дышал. Его пальцы распластались на каменном полу, ища опору. Он слышал движения неизвестного, не его шаги, а шелест одежды. Тот был уже совсем близко.
Последовало мгновение полной тишины, после чего охотник совершенно неожиданно направился прочь.
Томас целую минуту не трогался с места, мысленно отсчитывая секунды и прислушиваясь. Наконец преследователь ушел.
Осторожно, пробуждая зараз только по одной мышце, Найт начал двигаться. Сначала он вытянул шею, которая оставалась согнутой, и почувствовал прикосновение прохладного воздуха к взмокшей от пота полоске лба, прижимавшейся к бочке. Затем Томас расслабил пальцы и, когда они удобно ухватились за землю, начал распрямлять локти, пока не напряглась спина. Теперь он уже мог видеть поверх бочек. Света не было. Никакого движения. Расслабив мышцы бедер, Найт начал подниматься на ноги. Ему казалось, что
