—Я молчу, потому что не понимаю. Уважение — оно разве может злить?
— Такое — да! Отчего оно вдруг возвелось «в квадрат и в куб»? От вашей, Игорь Андреевич, милости! От вашей дубленки, от аромата вашего одеколона и сигарет, от вашего лимузина... Офонарели они от всего этого... да еще запах романа учуяли... если подслушали любые наши две фразочки — им достаточно! И вот я в большом авторитете поэтому...
— Какая разница — почему? Итог важен!
— Ну нет! Почтение из-за того, чья ты любовница? Спасибо... не надо. Сгорю я от такого почтения! Нет, как ты мог? Ворваться вдруг в школу, так подставить меня... А все почему? «Мне, Шведову, захотелось... я беру, заверните!» «Все мое, сказало злато, все мое, сказал булат»... Нет, миленький. Четыре встречи наедине, две в компании — из-за этого я способна, по-твоему, наплевать на двадцать лет своей жизни, на семью, перед которой и без того виновата чудовищно? Да, была дрянью... слабой, потерявшей голову... но была, понятно? Все кончено, Шведов! Все кончено! Спасибо, но на этом — шабаш, отбой, точка...
— Только не надо заклятий, — Шведов прищурился. — Сама ведь не заметишь, солнышко, как точку переделаешь в запятую...
— Нет! Лучше я палец себе оттяпаю... как описано у классика. Игорь... сделай мне одолжение... напоследок — спустись через три минуты после меня. И по лестнице другого крыла: я направо из класса, а ты налево. Просто на всякий случай, хорошо?
Не дожидаясь ответа, Маша схватила сумку и... исчезла.
А Шведов, он так и остался стоять у окна, щелкая машинально зажигалкой. Он даже не заметил, как полыхнула его пепельница-лодочка из бумаги, хорошо что это еще на каменном подоконнике стряслось, а когда собрался потушить костерчик, так сразу передумал: просто ждал, пока лодочка превратится в черные хлопья. Может, от этого ЧП, а может, помятуя о Машиной просьбе, но надолго остался он в кабинете литературы, настолько долго, что не увидел, как на лестнице встретились Маша и... Сергей.
Все самообладание, все способности к лицедейству понадобились Маше, чтобы не выглядеть затравленной, чтобы не оглядываться, чтобы не звучал фальшиво голос.
— Привет! — расплылся в улыбке Сергей. — Вот надумал зайти за тобой...
— Да? — схватив мужа под руку, Маша стремительно увлекла его прочь из школы. — И хорошо сделал! Отлично просто! Видишь, как у нас совпало все... красота! И пошли скорей...
Сергей изумленно смотрел на жену.
Этим воскресным утром Маша проснулась от неясного шума, доносившегося из соседней комнаты. Открыв глаза, она прислушалась. Недоверчиво хмыкнула и, откинув одеяло, встала.
В гостиной под неистовые звуки какого-то видеоклипа Юля пылесосила ковер.
— Что это ты вдруг сподобилась? — недовольно поинтересовалась Маша.
— А, мамочка! Доброе утро.
— Может, оно и доброе, только лично я в этом сильно сомневаюсь. — С явным недоверием к работе дочери, потерев ногой ворс ковра, Маша продолжала предъявлять претензии: — Я же, кажется, русским языком просила тебя вчера: веди себя потише. По-ти-ше!.. Могу я хотя бы в субботу нормально выспаться, а?!
— Мамочка, уже десять часов.
— Ну и что? Ну и что?!
— Просто ты никогда позже десяти не спишь. — Юля недоуменно пожала плечами.
— А сегодня, представь себе, решила поспать до двенадцати. Имею я право, в конце концов?!
— Конечно, мамочка, конечно, но просто вчера ты так долго негодовала по поводу того, что квартира, давно не пылесосилась... Вот я и решила...
— Что ты решила?! — перебила Маша. — С утра пораньше погудеть у матери над ухом пылесосом! Спасибо, доченька, за трогательную заботу.
Вероятно, если бы не зазвонил телефон, Маша бы распиналась еще очень и очень долго.
— Подойди к телефону!
Юля ловко выключила ногой пылесос и побежала в соседнюю комнату к телефону.
— Меня нет! — крикнула вдогонку Маша.
— А где ты?
— Эмигрировала!
— Куда? — уже хватая трубку, уточнила Юля. — В Америку или в Израиль?
— В Таджикистан!
— Але? Марию Петровну... Ой, вы знаете, вам не повезло, ее нет... Когда будет?.. А никогда, вероятно. Так получилось. Она эмигрировала...
— Ты с ума сошла! — заорала Маша.
— Нет, в Таджикистан. Пожалуйста. Положив трубку, Юля вернулась в гостиную.
— Кто это был?
— Кажется, ваша завучиха.
— Антонина Павловна?! Ты что, с ума сошла? Подозвать не могла?!
— Как заказывали, — снова включая пылесос, ответила Юля. — Ваше дело распорядиться, наше — исполнить!
— Сашка на тренировке? Юля кивнула.
— А где этот? Глава семейства?
— Че-то там на кухне возится. ,
— Не иначе как пирог печет.
И снова занудное Машино утреннее брюзжание прервал телефонный звонок.
— О Господи! Просто Смольный какой-то!
Юля бросилась к телефону, а Маша между тем уставилась на экран телевизора — очередной видеоклип был громок, ярок и невразумителен.
— Смольный слушает! — донесся из соседней комнаты Юлин голос.
— Бред какой-то...
Маша решительно переключила программу. В кадре крупным планом возник Игорь Андреевич Шведов. Маша так и замерла перед телевизором.
А Юля в соседней комнате продолжала разговаривать по телефону.
—А-а, зд'авствуйте, — с характерной картавинкой валяла дурака она, — зд'авствуйте, Феликс Эдмундыч. Как изволили сегодня почивать?..
Пока некий неведомый собеседник рассказывал о беспокойных «чекистских снах», с экрана телевизора продолжал вещать Игорь Андреевич Шведов:
«...Ну что вы! Я не вижу в этом никакого противоречия. Во всем цивилизованном мире бизнес и искусство уже давно идут рука об руку... »
«Вы верите в счастье?» — почему-то осклабившись, поинтересовался довольно наглый интервьюер.
«Наверное, нет».
«Почему?»
«Вероятно, потому, что никогда не был счастлив по-настоящему».
«А в любовь?»
«Боюсь вас разочаровать. Знаете, еще неделю назад я бы без колебаний ответил: «Да». А сейчас... Просто не знаю, что вам сказать... »
«А вы пессимист, Игорь Андреевич... »
«Я реалист... » — широко улыбнулся модельер.
Маша почему-то нервно обернулась, словно боясь, что ее «застукают» со Шведовым. Юля
