— Ты просто дурак, Шведов! — швырнула трубку Маша.
Шведов надел пальто, небрежно набросил поверх него шарф и посмотрелся в зеркало. Отлично! Замечательно-мудрое лицо в состоянии средней помятости, глаза средней желтизны, для начала среднего, вернее, обычного рабочего дня вполне приличный вид. Можно смело отправляться на работу.
— Игорь... Я что-то не то делаю? — спросила бесшумно возникшая за спиной Маша.
Шведов испуганно обернулся.
— Господи, как ты меня напугала!
— Я веду себя как-то не так? — повторила вопрос Маша.
— В каком смысле? — Игорь Андреевич был искренне удивлен.
— Мне кажется... ты мной недоволен.
— Я?!
Шведов притянул к себе Машу, обнял.
— Ты мне не ответил!
— Солнышко, ты не можешь делать не так, — целуя Машу, проговорил Игорь Андреевич. — Ты любимая жена!
— Игорь! Я серьезно!
— Серьезно? — Шведов сделал вид, что задумался. — А, да... — Да! Ты действительно вчера не так порезала колбасу. Слишком тонко. — Не выдержав, он расхохотался.
Но Маша осталась абсолютно серьезна.
— Я понимаю, что это я виновата, но... я стараюсь.
— В чем виновата? — растерялся Игорь Андреевич. — В чем, я не понимаю?!..
Маша молчала.
— Идет нормальная притирка характеров, нормальная адаптация двух любящих людей. — Шведов обхватил руками Машино лицо. — Любящих?!
Маша попыталась улыбнуться.
— Все! — Шведов поцеловал Машу. — До вечера. От двери он еще повернулся и уверенно добавил:
— Лично я своей супружеской жизнью доволен.
Дверь мягко, без хлопка, закрылась. Грустно вздохнув, Маша направилась в комнату. Саша смотрел мультфильмы.
— Сколько можно! — с места в карьер завелась Маша. — Я к тебе обращаюсь!
— Мам, самое интересное... — не отрываясь от экрана, пробубнил мальчик.
— Что значит — самое интересное?! Доктор вообще запретил тебе смотреть телевизор!
Саша не реагировал.
— Ты что?! Не слышишь меня?! Кричащую Машу трудно было не услышать.
— Слышу, слышу.
— Я сейчас выключу телевизор!
— Хорошо, — не слишком веря, что со стороны матери могут последовать какие-либо репрессии, бросил Саша.
— Что — хорошо?! Что тебе хорошо?! Я говорю, что сейчас выключу телевизор!
— Мам! Ну ты же мешаешь! — раздраженно произнес мальчик.
Маша схватила пульт телевизора. Ткнула в нужную кнопку Экран погас.
— Ну мама!
— Ты домой... То есть... папе звонил?!
— Звонил, — недовольно пробурчал Саша. — Я же тебе сказал — там занято.
— Позвони еще, — настаивала Маша.
— Сама позвони, — огрызнулся мальчик.
— Как ты с матерью разговариваешь?!
Тяжело вздохнув, Саша подошел к телефону. Нехотя набрал номер.
— Я же говорил — никого нет! Маша задумчиво молчала.
— Я еще посмотрю?.. — кладя трубку, с надеждой спросил мальчик.
Маша продолжала молчать.
Не дождавшись ответа матери, Саша включил телевизор. Маша подняла глаза на появившегося на экране Скрудж Макдака, посмотрела мгновенье и энергично вышла.
Пройдя на кухню, она тут же устремилась к большому двухкамерному холодильнику. Достав оттуда продукты, она принялась энергично запихивать их в целлофановые пакеты.
— Если придет Игорь Андреич, скажи, что я ушла на урок, — повысив голос, чтобы Саше в комнате было слышно, громко проговорила Маша.
— Ты же обещала ему, что, кроме школы, ничем заниматься не будешь, — язвительно заметил Саша.
— Ну не могу же я бросить учеников посреди учебного года, — уже одетая в пальто, Маша вошла в комнату. — Все. Я ушла. Пока.
Она поцеловала Сашу.
От газетного киоска Анатолий Федорович отошел, держа в руках один из тех многочисленных еженедельников или ежемесячников, что специализируются на светской хронике.
— Вот полюбуйся, Аня! — Анатолий Федорович подошел к жене и протянул газету.
— Что это? — без интереса произнесла Анна Степановна. — Что-нибудь про Брижит Бардо?
— Какая Бардо, — кипятился Анатолий Федорович, — ты сюда посмотри!
Он сердито ткнул пальцем в одну из фотографий.
— «Бардо»! Это еще та Бардо!
Отстранясь от газеты — дальнозоркость, — Анна Степановна вгляделась в фотографию.
— Господи!.. — испуганно проговорила она.
— Только не волнуйся так! А то опять сляжешь!
— Ты собираешься показать ему эту газету? — не реагируя на слова мужа, обеспокоенно поинтересовалась Анна Степановна. — Я тебя спрашиваю!
Анатолий Федорович пожал плечами.
— Не знаю... А ты как думаешь?
— Я думаю, не стоит, Толя, — взмолилась Анна Степановна. — Зачем ему лишние переживания?
— Хорошо, посмотрим, — угрюмо согласился Анатолий Федорович. — А вообще-то он хоть знает, где его жена и сын?
Маша стояла перед дверью в свою... в Сережину... нет, всетаки в свою квартиру и не находила сил нажать на кнопку звонка.
Где-то наверху хлопнула дверь. Загудел лифт. Маша решилась. Рука придавила кнопку. Дома никого не было.
Убедившись в этом, Маша торопливо достала из сумочки ключи, открыла дверь и, осторожно оглядываясь, вошла в квартиру.
В беспорядке наваленные Юлькой журналы мод, ее собственные выкройки, скомканные вещи Сергея на спинке кресла, Машина фотография за стеклом «стенки». На глазах у Маши появились слезы.
Так и не сняв пальто, она бросилась убирать вещи Сергея в шкаф. Повесила брюки, рубашку. Вдруг осознала, что сама еще не разделась.
Вернувшись в прихожую, Маша разделась, с сумками прошла в кухню.
Зазвонил телефон. На секунду замерев, подавив инстинктивный порыв снять трубку, Маша начала вынимать продукты из сумки.
