встретить такого выдающегося человека, как я. И это счастье выпало на вашу долю.
— Спасибо, — почему-то неуверенно входя в квартиру, проговорила Маша. — Спасибо тебе.
— Спасибом сыт не будешь, — деловито ответил Сорокин. — Мне б пятерочку.
Маша в изумлении подняла глаза на парня.
— Да не деньгами же. За сочинение...
Видимо, Машин взгляд выразил столько... что Сорокин поспешил ретироваться.
— Все. Понял. Неудачная шутка. — И с этими словами он исчез из квартиры.
Пройдя на кухню, Маша поставила на место ведро и выключила газ под кастрюлей.
Странно, как это Юля не заметила. Наверное, на кухню не зашла...
Вздохнув, Маша направилась в прихожую. Медленно, нехотя оделась, но не вышла. Одетая еще раз заглянула в комнату.
Уже не валялись на спинке кресла вещи Сергея. Аккуратной стопочкой сложены были Юлины журналы. Лежал на столе конверт.
Ревниво и ностальгически Маша оглядела убранную ею квартиру.
Вдруг, словно наконец решившись, она вернулась в комнату, взяла со стола конверт, положила его в сумочку и столь же решительно вышла из квартиры.
— Что у вас тут за дурдом! — Лена Ползунова вошла в приемную Шведова и, не дожидаясь Регининого приглашения, села. — Все куда-то мчатся! Орут!
— Ой! Леночка! Рада вас видеть! Кофе?!
Ползунова благосклонно кивнула.
— Шведова, конечно, нет.
— Уехал, — занявшись приготовлением кофе, ответила Регина. — Уехал. У нас срочная работа. Делаем Мадлен!
— Что делаем?!
— Мадлен, — восторженно пояснила Регина. — Ну как же, как же!.. Новая поп-звезда. За создание стиля согласился взяться лично Шведов.
— Мадлен? Первый раз слышу, — Лена пожала плечами.
— Через полгода Мадлен станет первым словом, которое будут произносить новорожденные. Раньше чем «мама». Ее сейчас так раскручивают... Вы себе представить не можете! Бешеные деньги вкладывают...
— А более интересных тем у нас нет? — перебила Ползунова Регину.
— Вы о Шведове и Марии Петровне?
— Кто говорил: «У меня на контроле! У меня на контроле!»? И чего же стоит ваш контроль?! А ведь я, Регина, на вас полагалась, между прочим!
— Это так неожиданно случилось, — смутилась «душехранительница».
— И что теперь делать? — Ползунова, не скрывая своего недовольства, с угрозой посмотрела на Регину.
—Я... Я даже не знаю. Ползунова огляделась.
— Да, красивое у вас, конечно, зданьице.
— В каком смысле? — почувствовав неладное, испуганно поинтересовалась Регина.
— Нельзя такие дома частной собственностью делать. Такие дворцы народу принадлежать должны!
— Ну Леночка! Не переживайте. Еще не все потеряно. По моим данным, она не только еще не развелась, но даже и не подавала. А там дети... Так что это все небыстро.
— Какая разница, если живут вместе...
— Не скажите, не скажите... Это важно...
Регина наконец подала кофе, но Ползунова даже не притронулась.
— Я вас не понимаю!
— Опять же одинока она сейчас очень. Игорь Андреич рассказывал, прямо места себе не находит. Старые друзья отвернулись...
— Я что-то не понимаю, к чему вы ведете? — заинтересовалась Ползунова.
— Ей сейчас подруга нужна, — уверенно сказала Регина. — Настоящая. Чтоб и поболтать можно было. И самым сокровенным поделиться.
— Я-то тут при чем? — фыркнула Лена.
— Ну сами подумайте.
Спокойно, словно непонятливой, но любимой ученице, Регина продолжала втолковывать Ползуновой прописные, как ей казалось, истины:
— С кем Марии Петровне сейчас общаться? Все время дома. Одна. С сыном. А он, кстати, болеет. И тут вы... Чем не лучшая подруга?
— Я — с ней?! — Ползунова посмотрел на «душехранительницу» как на душевнобольную. — Вы с ума сошли, Регина!
— Отчего же. Вы только подумайте: вы начнете у них бывать... Игорь Андреевич станет привыкать к вам. Поймет разницу. Ведь ее нельзя не почувствовать, правда?!.. И постепенно, постепенно... А вы уже в курсе: где соль, где спички... Какой борщ он любит... Какую надо погладить рубашку, чтобы угодить ему... Лучшая подруга, Елена Александровна, это, дорогая моя, профессия.
— «Лучшая подруга»... — Ползунова насупилась. — Но с ней же говорить придется!
— Ничего, поболтаете. О Шведове. О детях. О тряпках. О том, что в высшем свете принято. Ей же интересно. Она же, — Регина усмехнулась, — из грязи в князи...
— Но как мне с ней познакомиться?..
Сергей вошел в квартиру и замер. Его охватило ощущение того, что он не один. Нет, Юли дома не было — вешалка была пуста. Воры? Смешно. Только почему они оставили после себя запах Машиных духов: он наконец понял, в чем дело.
Втянув носом воздух, он подозрительно огляделся.
Даже не раздевшись, бросился в одну комнату, в другую, заглянул на кухню и даже в ванную...
Убедившись, что никого нет, Сергей как был, в пальто и шапке, сел посреди комнаты — грустный и потерянный.
Юля появилась дома минут на десять позже отца. Усталая и голодная, она сразу же устремилась на кухню.
Восторгу ее не было предела, вместо пустого холодильника ее ждал роскошный обед: в кастрюле вкусно пахнущий борщ, на сковороде жареное мясо, а на столике банка с компотом и блюдце с четырьмя пирожными.
Восхищенно любуясь этим богатством, она вдруг услышала из комнаты чье-то покашливание. Бросив крышку от кастрюли, Юля стремглав понеслась в комнату.
— Пап, ты чего?!.. — обескураженно глядя на одетого отца, спросила она. — Что ты так сидишь?
Сергей рассеянно посмотрел на дочь.
— А-а... Да так что-то, задумался...
— Ладно, раздевайся. А я согрею обед.
— Обед? — удивленно проговорил Сергей. — Ты сегодня приготовила обед?
— Я? — не сомневаясь ни на секунду, что отец шутит, Юля обняла его. — Ах ты, мой хитрец. Вот так живешь, живешь и не знаешь, что рядом пропадает кулинарный талант.
— Ты о чем?
— Кончай разыгрывать, — делая вид, что сердится, пробурчала Юля. — Я умираю от голода.
— Нет, это ты меня разыгры... Погоди... Сергей вдруг приблизился к дочери.
— Что ты меня обнюхиваешь? — расхохоталась Юля.
— Скажи, пожалуйста... тебе не кажется, что у нас пахнет духами?
— Кроме твоего «Беломора», — Юля нарочито, со свистом, втянула воздух, — ничего... Я, в период усиленной интеллектуальной деятельности, парфюмерией не пользуюсь.
— А мама? Какие у нее духи?
— В последнее время никаких, — посуровев ответила Юля и так же сухо добавила: — Она говорила,
