наедине, но в нынешнюю жару люди предпочитают ужинать и выпивать на свежем воздухе. Там мягкий, янтарный свет, старые зеркала, а на стенах — фотографии старинных экипажей. Они с Лео сядут плечом к плечу, тайком сплетя пальцы под стойкой.
Подходя к бару, он заметил на углу, в стороне от толпы посетителей, молодого чернокожего, а в следующий миг понял, что это Лео, и поспешно притворился, что его не замечает. Оказывается, он небольшого роста и не бреет бороду. Но почему ждет на улице? Уже совсем рядом с ним Ник осторожно поднял глаза — и наткнулся на вопросительную улыбку.
— Ну что, так и будешь меня не узнавать? — поинтересовался Лео.
Ник рассмеялся и протянул руку:
— Я думал, ты внутри.
Лео кивнул, бросив взгляд в сторону улицы:
— Хотел посмотреть, как ты подойдешь.
— А-а! — И Ник снова рассмеялся.
— И потом, район здесь такой, что не хочется оставлять мотоцикл без присмотра.
А вот и мотоцикл — изящный, невесомый, безупречный, прикован к ближайшему фонарному столбу.
— Я уверен, с ним ничего не случится.
Ник, нахмурившись, огляделся вокруг. Значит, Лео считает, что это плохой район? Конечно, здесь бывает опасно: в грех-четырех кварталах отсюда есть бары, куда Ник ни за что не сунется, — с ними все ясно по названиям и интерьерам, которые можно разглядеть через окно. Но здесь…
Мимо прошел высокий растаман, повернул голову в сторону Лео; тот кивнул и быстро отвернулся, словно стесняясь такого знакомства.
— Давай поболтаем снаружи, а?
Ник зашел внутрь, чтобы заказать напитки. У стойки пили и громко разговаривали несколько человек — вообще, бар был светлее и шумнее, чем запомнилось и чем хотелось Нику. Лео попросил кока-колу, Нику хотелось чего-нибудь покрепче, в конце концов он остановился на той же коке, но попросил добавить в нее незаметную снаружи двойную порцию рома. Ром он никогда прежде не пил, а как можно любить кока-колу, вообще не понимал. Но сейчас перед глазами у него стоял Лео — в обтягивающей синей рубашке и джинсах, низко сидящих на бедрах, долгожданный, желанный Лео, — и Ник сам поражался своему желанию соблазнить его или, по крайней мере, испытать на нем свою силу. Руки его, когда он брал напитки, слегка дрожали.
Присесть снаружи было негде, так что они встали, прислонившись к витрине, на которой витиеватыми викторианскими буквами значилось «РАСПИВОЧНАЯ». Лео посмотрел Нику в лицо — прямо, открыто; под этим взглядом Ник глупо заулыбался, тут же снова покраснел, и Лео быстро улыбнулся его смущению.
— Ты бороду отращиваешь? — спросил Ник.
— Да не совсем. У меня кожа очень чувствительная: когда бреюсь, каждый раз проливаю реки крови. В прямом смысле. — Он бросил на Ника быстрый взгляд, словно стараясь понять, уловил ли тот второй, потаенный, смысл его слов. — А когда перестаю бриться, они, сволочи, врастают в кожу. — Небольшой, изящной рукой он погладил упрямый подбородок. — Вот я и стараюсь избегать обеих проблем разом: бреюсь раз дня в четыре или в пять.
— Интересно, — сказал Ник.
Ему в самом деле было интересно.
— Но знаешь, до сих пор меня узнавали и с бородой, и без бороды, — заметил Лео и подмигнул.
— Да нет, я не поэтому… — сконфузившись, пробормотал Ник.
Он скользил глазами вверх-вниз, от ширинки джинсов Лео до жесткой подушки его курчавых волос, стараясь не смотреть в лицо. Он и в самом деле был «очень привлекателен», но реальный Лео оказался настолько не таким, как воображал себе Ник, одновременно и лучше, и хуже, и… просто другим. Вдобавок Ник не сразу сообразил, кто до сих пор узнавал его и с бородой, и без бороды.
— Понимаю, — сказал он и сделал большой глоток жгучего рома. — Тебе, наверное, много писем приходит?
В смущении Ник порой задавал вопросы, на которые не особенно стремился услышать ответ.
Лео выразительно вздохнул:
— Это уж точно! На многие я даже не отвечаю. Скажем, если не присылают фотографию. Или если по фотографии видно, что урод. Или старикашка столетний. Прикинь, пришло даже одно от женщины — лесбиянки, наверное. Хочет, чтобы я сделал ей ребенка. Каково? — Говорил он с миной комического негодования, но чувствовалось, что ему это льстит. — И чего только не пишут! Просто ужас иногда. Думают, я просто ищу, с кем бы перепихнуться. А это ведь совсем другое.
— Ну конечно, — поспешно ответил Ник.
Его смутило слово «перепихнуться», грубое и небрежно произнесенное определение того, что в последние месяцы занимало все его мысли.
— Ну а ты мне понравился, — продолжал Лео. — Ты симпатичный. И пишешь хорошо.
— Спасибо. Ты тоже.
Ник боялся, что письмо выдаст в нем девственника и зануду. Как видно, зря боялся — он все написал правильно.
Лео кивнул в ответ на комплимент и заметил, резко сменив тему:
— Нравится мне, где ты живешь.
— А… да, — пробормотал Ник, не сразу сообразив, о чем речь.
— Я мимо твоего дома как-то проезжал на мотоцикле. Думал даже позвонить и зайти.
— Да? Зря не зашел. Я там почти все время был один. — Ему даже нехорошо стало при мысли об упущенной возможности.
— Правда? А я видел, туда заходила какая-то девушка.
— Кэтрин, наверное.
Лео кивнул.
— Кэтрин? Сестра твоя?
— Нет, у меня нет сестер. Она сестра моего друга Тоби. — И, глубоко вздохнув, Ник добавил: — Видишь ли, дом-то на самом деле не мой.
— А! — сказал Лео. И еще раз: — А-а!
— Что ты, я вовсе не из этого круга. Просто живу там. Дом принадлежит родителям Тоби, а я живу в комнатке на третьем этаже, — продолжал Ник, сам удивляясь собственной саморазрушительной откровенности.
— Вот оно как, значит… — протянул Лео и покачал головой.
Вид у него был, правду сказать, разочарованный.
— Они мои очень близкие друзья, можно сказать, вторая семья. Поэтому я и живу у них. Но это не надолго.
Они просто пустили меня к себе, чтобы мне помочь, когда я только поступил в университет.
— А я-то уж подумал, что заполучил богатенького, — усмехнулся Лео.
А что, если он серьезно? — думал Ник. Почему бы и нет? Они ведь, в сущности, совсем друг друга не знают, хотя Ник не раз воображал себя с ним на царской кровати Федденов. Должно быть, письмо — на дорогой бумаге, с обратным адресом — сыграло с ним злую шутку.
— Ну извини, — сказал он, принужденно улыбнувшись, и снова глотнул терпкого рома с колой — напиток определенно не в его вкусе.
Лазурь небес на востоке уже темнела и выцветала.
— Да я шучу! — расхохотался Лео.
— Я знаю, — ответил уже совершенно несчастный Ник.
В этот миг Лео вдруг сжал его плечо, совсем рядом с воротником, а затем медленно отпустил. В ответ Ник быстро и неловко провел рукой по его боку — он ощутил огромное облегчение и тут же представил, как они с Лео страстно целуются где-нибудь в укромном уголке.
— Значит, друзья у тебя богатые, — уточнил Лео.
