Книга с презрением сплюнула.
– Ты даже не дослушала, что я хотела тебе сказать!
– Потому что я не хотела слушать, – ответила Идея, – и я не собираюсь слушать твои выкладки. Это какой-то бред! Эта вся ситуация – это полный бред!
– Это вопрос уровней, – сказала Книга, – мы с тобой на новом уровне.
– Это вопрос психиатра! – крикнула Идея. – Мне было хорошо там, где я была!
– А где ты была!
– Нигде!
Книга фыркнула.
– И я хочу снова быть там! – воскликнула Идея. – Почему ты, пыльная пачка бумаги, будешь решать за меня – где мне быть, кем мне быть, быть ли мне, смотреть ли мне на вешалки?…
– Потому что я содержу тебя. – сказала Книга. – Без меня ты никто.
– Ха-ха! Три раза ха-ха! – проорала Идея. – Ты никчёмна без меня!
– Пускай поднимут руки все, у кого есть индекс, – сказала Книга, поднимая руку.
– У тебя нет индекса. – сказала Идея презрительно.
Книга поспешно захлопнулась.
– У меня есть оглавление, – ответила она, – это почти одно и то же.
– Это не одно и то же, – настаивала Идея.
– Купи словарь и посмотри там на букву «и», – огрызнулась Книга.
– Ты даже не словарь, – сказала Идея высокомерно, – ты какая-то непотребная книжонка, решившая, что она что-то значит…
– Замолчи, – приказала Книга.
– Я-то молчу.
– Вот и молчи. – повторила Книга.
– Вот и молчу! – повторила Идея.
– Слишком громко молчишь!
Они немного помолчали.
– Ну и?… – спросила Идея, наклоняя голову набок. – И что дальше?…
– А мне-то откуда знать. – ответила Книга.
– Мы тут так и будем торчать? У меня были совершенно определенные планы.
– Ты говорила, что тебя не было. – напомнила Книга.
– Да, – подтвердила Идея, – это и были мои планы. Не быть весь остаток вечера и ещё неопределенное время.
Книга чихнула.
– А тут сыровато. – сказала она дрожащим голосом.
– Я тут ни при чём, – сказала Идея, – это была твоя идея. Это ты хотела меняться вместе с миром. Чем ты теперь недовольна? По-моему полным-полно перемен.
Она проводила взглядом медленно крутящуюся вешалку для одежды в форме жирафа в котелке и с тростью.
– Ну да, вали всё на меня, – сказала Книга горько, – я всего лишь захотела что-то значить… Как я могла!
Идея закатила глаза и шумно вздохнула.
– Я была ничто, а стала Нечто. Теперь я похожа на эту штуку. – сказала она, ткнув пальцем в сторону вешалки. – И это мне не нравится. А вот ты как была стопкой растопки и подтирки, так и осталась.
CXXXII
Господь Бог довольно потёр руки.
– Ладно, – сказал Он, – всё готово. Мы готовы. Ты готов?
– Нет. – сказал Сатана печально.
– Хорошо, – кивнул Бог, сражаясь с рукавами белого халата. – Подними… громоотвод!
Сатана вздохнул, встал с низенькой скамьи и поплёлся к большому ржавому колесу.
– Не так! – остановил его Бог. – Медленно!
– Да, Хозяин!… – ответил Сатана с досадой и, сгорбившись и скорчив рожу, двинулся к колесу, подпрыгивая на каждом шаге.
Господь захихикал.
– Э… Нет… – прервал Он Самого Себя. – Тоже не то… А ну-ка, как там у тебя?…
Сатана выпрямился, призадумался на секунду и, чуть откинувшись назад, захохотал глубоким пугающим хохотом. Господь, послушав немного, тоже откинулся назад и захохотал.
– Ну вот и славно, – сказал Он, утирая рот рукавом, – а что дальше?…
– Они называли меня сумасшедшим… – ровно сказал Сатана.
– Они называли Меня сумасшедшим!… – возгласил Господь. – А кто они?…
– Ну… – Сатана пожал плечами. – Они. Все.
– Это ты, что ли?…
– О нет, – покачал Сатана головой, – нет. Я не мог так говорить. Ты не сумасшедший. Это точно. Я могу назвать Тебя как угодно, но только не сумасшедшим.
– Придётся. – вздохнул Господь. – Больше некому. Давай.
– На это я не могу пойти, – сказал Сатана, – этим я погрешу против святой правды.
– Это тебя пусть не беспокоит, – кивнул Господь, – это не должно быть «они называли меня сумасшедшим, и были искренни».
– Ты не можешь быть сумасшедшим. – сказал Сатана мрачно.
Господь отмахнулся.
– Вслух и погромче! – приказал Он.
– Мы считаем, что Элохим сумасшедший. – сказал Сатана со вздохом.
Бог повернулся и посмотрел на него внимательно.
– Единодушно?… – спросил Он строго.
– Как один. – вздохнул Сатана ещё раз.
Господь снова повернулся к накрытому простынёй столу.
– Хорошо… – Он наморщил лоб. – Чего-то Я нить потерял. А, да. Теперь надо повернуть ручку.
Сложив руки за спиной, Он потянул на себя большущий чёрный рубильник
– А я зато так умею, – тихо сказал Сатана, зажимая нос и выпуская дым через уши.
Стол начал медленно подниматься.
– А что у него на лбу написано?… – спросил Сатана без особого интереса.
– Да так. – Бог снова хихикнул. – Слово из четырёх букв.
CXXXIII
Паровоз оглушительно загудел и выпустил огромное облако пара.
Оно неспешно опустилось на перрон, и вся станция как будто погрузилась в густой туман.
Из тумана вынырнули двое субъектов. Первый – высокий, светловолосый и слегка загорелый – смотрел бы на мир большими чистыми глазами, если бы не прищурился, превратив их в пару довольно надменных щелочек. Второй, почти целиком скрытый огромной кучей багажа, дрожал и оглядывался по сторонам.
Чтобы оглядываться, ему приходилось вставать на цыпочки.
Углядев на другом конце платформы тележку носильщика, дрожащий забрался на один из своих чемоданов и громко свистнул. Действительно громко. Его спутник вздрогнул, с соседних столбов озадаченно взлетели воробьи, едва усевшиеся после гудка, и – самое удивительное – ему удалось привлечь внимание носильщика.
Сделав это все, дрожащий уселся на тот же чемодан и принялся шарить по карманам своего узкого черного пальто.
– Ты Пугаешь Людей. – сказал высокий и светловолосый ровным голосом, разбавленным, впрочем, ноткой презрения.
– А что мне с ними еще делать? – удивился черный.
Светловолосый отвернулся. Черный извлек из внутреннего кармана большую медную зажигалку и
